Илона Эндрюс - Магия ранит [litres]

Голос Джима сделался низким, каждое слово он выговаривал очень отчетливо:

– Подумай хорошенько, Кейт. Ты действительно хочешь, чтобы я передал этому человеку твой отказ?

Теперь в его интонациях меня что-то насторожило, так что я последовала его совету и крепко задумалась. На какого «человека» намекает Джим?

– Чем я привлекла внимание Царя Зверей? – сухо спросила.

– Ты сейчас восседаешь в кабинете рыцаря-прорицателя, верно?

Туше.

Царь Зверей являлся вожаком Стаи: этот владыка оборотней железной лапой правил своими сородичами. Мало кто удостаивался чести видеть его воочию. Одно его имя усмиряло самых безумных перевертышей. В общем, он был из тех парней, которых отец с Грегом наказывали обходить стороной. Я скрипнула зубами. Как выбраться из передряги? Если я хочу узнать что-нибудь о вампире, рано или поздно придется сунуться к Племени. Однако оборотни мне пока совершенно ни к чему.

– Тебе гарантируют безопасность, – продолжил Джим. – Я буду с тобой.

– Дело не в этом, – пробормотала я.

Как мне отвертеться от царского приглашения? Взгляд впился в строптивые каракули…

– Послушай, – Джим явно старался, чтобы голос звучал рассудительно, – ты сама понимаешь, что я от тебя не отстану…

– Передай Царю, я встречусь с ним сегодня вечером в спокойном местечке. Я отвечу на его вопросы, он – на мои.

– Отлично. В одиннадцать часов на углу Юникорн и Тринадцатой.

В телефоне раздались гудки. Я побарабанила пальцами по столу. Каракули наконец-то расшифровались: голова волка на фоне месяца. Герб Стаи. Значит, Корвин из этих?

Оставалось провентилировать кое-какой вопрос с Максин. Сосредоточившись, я прошептала как можно тише:

– Максин…

Настоящие связные умеют передавать мысли без вокализации, а мне приходилось шевелить губами, как тупице, читающей трудную книжку.

– Слушаю, мисс, – прозвучал женский голос у меня в голове.

– Мне больше никто не звонил?

– Нет.

– Спасибо.

– Не за что.

Убрав папку на место, я покинула кабинет.

Максин – телепатка, причем – сильная. Отныне думать о чем-либо важном в кабинете Грега запрещается.

Едва ли не бегом я спустилась по лестнице. С идеей, что кто-то копается у тебя в мозгах, еще надо свыкнуться.

Взяв себя в руки, я вернулась обратно. Села на пол, привалилась к входной двери и глубоко вздохнула. Всю жизнь меня учили держаться подальше от сильных мира сего. Не высовываться, не выпендриваться, беречь кровь, поскольку она может тебя выдать. Поранилась? Вытри ее и сожги марлю. И бинты. Если кому-то удалось заполучить твою кровь, убей его и уничтожь образец. Сперва это было вопросом выживания, потом превратилось в дело мести.

Встретиться с Царем Зверей означало сунуть нос в сверхъестественную политику Атланты. Царь – из местных «шишек». Незачем попадаться ему на глаза. Просто слинять, и поминай как звали. Перед внутренним взором мелькнуло видение: я сижу на корточках перед трупом и отправляю в рот куски гнилой человечины.

В квартире царила тишина. Казалось, жилище рыцаря переняло характер у хозяина. Стены буквально пропитались его жизненной энергией, всем тем, что делало Грега самим собой. Он походил на моего отца: оба прямые, непреклонные, делавшие свое дело, не заботясь о чужом мнении.

Я не могу сбежать. Я должна найти и наказать убийцу. Если не ради Грега, хотя бы ради себя, чтобы не стыдно было смотреть в зеркало.

Когда жизнь загоняет тебя в угол, отрезая пути к отступлению, когда от тебя отказывается семья, твой любимый и друзья, и ты один-одинешенек в панике и ужасе балансируешь на краю пропасти, будь уверен, ты отдашь что угодно, лишь бы отогнать беду. Отчаявшийся и жаждущий избавления, ты отправишься на Юникорн-лейн, ища спасения в тамошней магии и секретах. Ты готов на все, можешь заплатить любую цену.

Юникорн-лейн примет тебя в свои объятия, окутает силой, излечит и выставит счет. Тогда ты поймешь истинное значение выражения «что угодно».

Подобные районы есть в каждом городе: опасные, зловещие, до того жуткие, что их избегают преступники, охотящиеся на себе подобных. Юникорн-лейн как раз из таких местечек. Тридцать кварталов в длину и восемь в ширину кинжалом прорезали то, что некогда являлось предместьем делового центра. Полуразвалившиеся небоскребы торчали немым свидетельством былых технических успехов: пустые ореховые скорлупки «Джи-эл-джи гранд», «Променад II» и «Ван Атлантик-центр», ядра которых выела магия. Улицы усыпала щебенка, из лопнувших труб лились зловонные потоки. Здесь гнездилась сила, выживающая при самых сильных техноприливах, а в темных, выпотрошенных остовах высоток нашло прибежище то отвратительное, что не выносит солнечного света.

Спятившие маги, окончательно сбрендившие оборотни, которых до смерти боится мстительная Стая, сатанисты, мошенники-некроманты, все они рано или поздно прибивались к этой «гавани». Если им удавалось здесь выжить, ни один законник не мог даже мечтать выковырять их отсюда.

Юникорн-лейн жила по собственным законам.

Кошмарное местечко для рандеву.

Проехав по Четырнадцатой, я припарковала «Кармелион» в тихом проулке и прошла два оставшихся квартала пешком. Показалась рухнувшая стена, – жалкая попытка какого-то осла из городского совета изолировать Юникорн-лейн. Я полезла через завал и обнаружила бетонный блок. Выглядел он отвратительно гладким, если не скользким, и я через него перепрыгнула.

Даже лунный свет тут словно скалился и рычал, как бешеная собака, а магия кусала без предупреждения.

Через пять минут табличка на заброшенном доме объявила, что я достигла цели: угла Тринадцатой и Юникорн. Впереди таращился пустыми окнами дряхлый многоквартирный дом. Справа дорогу перегораживала гора бетонно-стальных обломков офисного здания, под щебнем не просматривалось ни клочка асфальта. Слева проход оставался свободен, однако там было слишком мрачно и зловеще.

Я застыла, прислушиваясь и выжидая.

Луна освещала руины. Плотный, чернильно-черный мрак скапливался в пустотах и щелях, тянулся дальше, смешивался со светом, порождая полутени и размывая грань между реальностью и иллюзией. Жутковатый пейзаж казался неверным и обманчивым, мерещилось, будто дома исчезли, оставив вместо себя лишь предательские тени. Где-то взвыла какая-то страдающая душа. Мое сердце дало сбой.

Кто-то или что-то пялилось на меня из темноты. Чужой взгляд давил, он был материален и тяжел. Секунды шли, на пятки им наступали минуты. Я взглянула на часы. Они вырубились.

Где-то во тьме рыскал вожак. Я не знала ни его человечьего облика, ни звериного. Кое-кто, не входивший в Стаю, но утверждавший, что удостоился его лицезреть, не горел желанием поделиться впечатлениями. Единственное, что известно наверняка, это сила Царя. По последним подсчетам, в одной только Атланте ему подчинялось триста тридцать семь оборотней. Он стал правителем не потому, что оказался самым умным или был любимцем народа. Он правил на том основании, что являлся сильнейшим из всех.