Роберт Беннет - Город чудес

Шара кивком указывает вперед.

— Стены. Вот они. Разве ты не видишь?

Ивонна смотрит — и не верит своим глазам. Как бывшая жительница Мирграда, она частенько забывает о существовании стен, потому что изнутри они невидимы. Но теперь все изменилось — и к тому же они поменяли цвет. Они не сланцево-серые, какими выглядят снаружи.

Они черны, как гагат.

Вновь раздается гулкий звон. Он такой громкий, что над мостовой взвиваются струйки пыли. Пока гонг еще звучит, стены становятся все чернее и чернее и наконец приобретают такой глубокий оттенок, что на них почти больно смотреть.

— Провалиться мне на месте, да что же это? — ахнув, спрашивает Ивонна.

— Это он, — раздается позади.

Они с Шарой поворачиваются. Там стоит Мальвина — лицо у нее бледное, глаза покраснели от слез.

— Это враг, — произносит она. — Он взял под контроль чудеса в стенах.

— Что? — потрясенно восклицает Стройкова. — Но… но это значит…

— Да, — говорит Мальвина. — Она мертва. — Она возвращается к своему месту и садится, устремив взгляд в пустоту. — Это означает, что Олвос мертва.

Ноков стоит в лесу за пределами Мирграда.

Рассвет уже близко. Он это чувствует. Обычно он скрывается от мира, его сила слабеет, когда лучи зари ложатся на холмы. Но не сейчас. Не с такой божественной силой, от которой все гудит внутри.

Он чувствует бесчисленные чудеса Олвос — те, что она сотворила тысячи лет назад, те, что еще трудятся за кулисами реальности, — и тысячи мощных, клубящихся чудес в считаных милях от него, в стенах Мирграда.

Старые чудеса, настоящие чудеса. Те, о которых рассказывают легенды. Те, что он в обычной обстановке ни за что не смог бы создать. Но теперь они принадлежат ему.

Ноков переводит дух и делает шаг.

В один миг он оказывается внутри Мирграда, стоит у ворот перед совершенно черными стенами, которые изгибаются вокруг него, словно огромное объятие. Тишина с ним рядом озирается в полном смятении, не в силах понять, как она тут оказалась. Те немногие смертные, что не спят в такой час, таращатся на них пару секунд, а потом убегают прочь, оглашая округу бессвязными воплями.

Он бросает взгляд на стены и тихо говорит:

— Врата Мирграда.

Его голос звучит так, словно звезды в небе и все кости земли шепчут в унисон.

— Когда-то врата были такими высокими, могучими, славными… Памятник старым Божествам, их власти, их миропорядку. Но скоро я с этим покончу. — Он смотрит на Тишину. — И начать собираюсь прямо сейчас.

Тишина хочет что-то сказать, но ей не нужно: он может заглянуть в ее разум и узнать, в чем дело.

— Рассвет приближается, — говорит Ноков. — Но я не позволю ему наступить. Я вознесусь к небесам и убью их, убью это небо над нами. Я прикончу свет еще до того, как его лучи упадут на землю. Вот чего я желаю, вот что мне угодно. И тогда вся реальность станет лишь черной доской, на которой ты и я будем писать.

Потрясенная Тишина кивает в благоговении.

— В это время я буду уязвим, — продолжает Ноков. — Я буду трудиться вне реальности, под нею, над нею. Это грандиозное действо потребует всей моей сосредоточенности. Ты понимаешь, о чем я?

Она снова кивает.

— Хорошо.

Ноков концентрируется, чуть сужает глаза. Черные стены Мирграда трясутся, шевелятся, стонут. Они дрожат все сильней и как будто вот-вот развалятся, но этого не происходит.

А потом они начинают… раскручиваться.

Как будто стены были все это время лишь вершиной круглой, полой башни, и теперь она начинает подниматься вокруг города, медленно, медленно устремляясь к небесам, прибавляя уровень за уровнем. Земля дрожит, грохочет и рокочет, но башня продолжает расти ввысь в полнейшей тишине, сбивающей с толку. Вдоль внутренней стороны растущей башни бежит огромная черная лестница, вьется и вьется спиралью. Конец лестницы каким-то образом оказывается прямо перед Ноковым.

Он смотрит вверх, наблюдает, как его башня карабкается к небесам.

— Не позволяй никому ступить на эту лестницу, — говорит он Тишине. — Я взойду, и никто не должен последовать за мной.

Тишина низко кланяется и смотрит, как ее бог уходит, поднимается вверх по ступенькам, которые вскоре должны закончиться под самым небосводом — чтобы Ноков уничтожил его одним лишь прикосновением.

Поднимаясь и поглядывая на распростершийся внизу огромный город, он не может сдержать смех.

«И они думали, что он раньше был Городом лестниц…»

Когда земля начинает содрогаться, Сигруд давит на тормоза. Небо озаряет слабый свет зари, но дрейлинг видит, что что-то определенно не так с видом, который открывается перед ним: во-первых, стены Мирграда окрасились в черный, что ненормально. И еще они…

— Движутся? — говорит он вслух.

Стены Мирграда дрожат и трясутся… а потом начинают расти в небеса, образуя огромную черную башню, которая не демонстрирует признаков замедления. В ней уже полмили высоты, и с каждой секундой она делается все выше.

— Так-так, — говорит Сигруд. — Видимо, дело дрянь.

Он давит на газ. Колеса драндулета визжат, и он мчится к воротам Мирграда — которые, чего не может не заметить дрейлинг, больше не существуют. Вместо входа теперь совершенно черная стена, и внутрь не попасть никак.

«Разберусь, — думает он, — когда доеду».

— Это что еще такое? — говорит Ивонна, растерянно глядя в окно на растущие стены. — Что такое творится?

Шара оборачивается на Мальвину.

— Мальвина? В чем дело? Ты можешь нам объяснить?

Мальвина, все еще бледная и с красными глазами, кривит губы, словно решает в уме сложное уравнение.

— Если позволите гадать, — говорит она безжизненным голосом, — он переделывает все чудеса в стенах, превращая их в одну громадную лестницу. По которой он потом поднимется. До самого неба.

Наступает долгая и громкая тишина. Остальные божественные дети медленно поворачиваются друг к другу в ужасе.

— А затем что? — говорит Ивонна. — Что он сделает после этого?

Мальвина залпом выпивает чай из чашки.

— Потом он отравит небеса тьмой. И начнется бесконечная ночь.

— Бесконечная ночь? — переспрашивает Тати. — Это еще что такое?

Мальвина смеется.

— Откуда ты такая взялась, а? Выглядишь как я, но я тебя не помню, и божественным от тебя ничуточки не пахнет — по крайней мере пока, — да и вообще, ты явно не отличишь божественное от дырки в земле…

— Она самая меньшая из твоих проблем, — сурово говорит Шара.

Мальвина смотрит на нее.

— Она еще не проснулась, верно?

— Мальвина.

— Но ты знаешь, что для этого потребуется.

— Мальвина!

Девушка ухмыляется.

— Бесконечная ночь означает, что он полностью расширится, — говорит она. — Ноков — я хочу сказать, хватит осторожничать с его именем, понятно ведь, что он победил, — после падения мира, во время бесконечной ночи, будет контролировать попросту все. Вся реальность станет игрушкой в его руках.