Ричард Кэдри - Сэндмен Слим [litres]

– Ты хочешь доверить эту девочку мне? После того, что я уже сотворил с самим собой?

– Если она в списке Паркера, то с ней могут произойти куда худшие вещи, чем проклятие бессмертием. Кроме того, она ищущая. А я не могу научить ее тому, что умею сам. Да и не стал бы.

– А что это такое? – спрашивает Аллегра.

Она смотрит сквозь маленький пузырек на свет. Он наполнен красной жидкостью, но мерцает, как ртуть.

– Это кровь химеры. Редкий зверь, который, как говорят, может принимать форму существ, которых съедает. А еще говорят, что его кровь может придать человеку такую же способность, но у меня никогда не получалось заставить ее работать.

– У вас здесь столько удивительных и красивых вещей… Не понимаю, как все это можно запомнить.

– Фокус в том, что не нужно пытаться запоминать. Ты узнаёшь об ингредиентах, об их применении, о том, что можно смешивать, а что нет. Учишься извлекать эссенцию при помощи возгонки и находить истинную суть каждого ингредиента и зелья. В процессе учебы ты изучаешь названия и методы, узнаешь, в каких книгах и о каких типах зелья можно прочитать, какие использовать инструменты, чтобы получить лучшие результаты. Ты не пытаешься запомнить. Ты просто учишься. Когда ты проделываешь все это руками, они сами запоминают, что брать и в какой последовательности и в какие книги следует заглядывать.

Она берет какой-то пергаментный свиток и разворачивает его. Это схема женского тела, но у него голова орла и крылья. Весь рисунок испещрен диаграммами и маленькими, но четкими рукописными пояснениями.

Разглядывая рисунок, Аллегра спрашивает:

– Вы знаете греческий?

Видок заглядывает в свиток и кивает:

– Еще немецкий и арабский. Некоторые диалекты шумерского. Немного арамейский и несколько других языков. Есть много книг, которые стоит прочитать, и у меня как раз на это полно времени.

– Как вы думаете, я смогу научиться?

– Алхимии? Отчего ж нет? Люди обучались этому искусству тысячи лет. Почему бы не научиться тебе?

Аллегра смотрит на бесконечные полки Видока и берет в руки хрустальную банку с ползающими внутри жуками.

– А это что?

– Вавилонские скарабеи. Очень мощные. Очень мудрые.

Старик заводит целую лекцию о преимуществах именно этих жуков перед любыми другими. Аллегра жадно ловит каждое его слово. Я оставляю их и бреду в спальню. В этот момент я им точно не нужен. «Ботаны» нашли друг друга.

Спальня – когда-то наша с Элис – теперь безраздельно принадлежит Видоку. Стены окрашены в яркий мышьячно-зеленый цвет и расписаны защитными символами и рунами. Простыни с дешевой распродажи и списанные военные одеяла исчезли с кровати, уступив место темно-красному бархатному стеганому покрывалу и подушкам, которые не выглядят так, будто их только что вынули из-под задницы динозавра. Повсюду лежат книги, банки со свежим табаком, бутылки с сонными зельями и чашки с галлюциногенными грибами. На буфете картины в рамках – выцветшие чернильные силуэты, осыпающиеся дагерротипы и даже несколько блеклых фотографий. На большинстве изображений – женщины. Видок никогда не рассказывал ни про одну из них.

Я осматриваю пол в его шкафу и проверяю полку наверху. Заглядываю под буфет. Наконец под кроватью я нахожу то, что искал.

Это коробка, полная вещей Элис, – все, что сумел спасти Видок после того, что случилось той ночью. Я знаю, что коробку можно открыть безбоязненно. Если бы на вещах осталась кровь, он бы не стал хранить это у себя. Но мне все равно потребовалась целая минута, чтобы набраться смелости.

Сверху лежат аккуратно сложенные футболки и трусики. И это очень мило, поскольку ни я, ни Элис никогда в жизни ничего не складывали. Под стопкой нижнего белья спрятаны ее любимые кеды – светящиеся в темноте «Чак Тейлоры» [56] «Chuck Taylor All-Star» (также известные как «ко́нверсы») – знаменитые кеды фирмы «Converse», в рекламной раскрутке которых принимал живейшее участие баскетболист Чак Тейлор (1901–1969). Начиная с 1970-х годов считаются атрибутом панк-культуры. леопардовой расцветки. Отдельно сложены песо и таксидермические чучелки лягушек, «играющие» на игрушечных инструментах – все, что мы привезли из путешествия в Мексику. В нижнем углу коробки – винтажные солнечные очки «Ray-Ban». Я вспомнил, как она клеила их горячим клеем после того, как их сбил с лица вышибала клуба в Калвер-Сити. Якобы за то, что она слишком сильно хлопнула дверью. Сейчас я бы просто выдернул ему позвоночник через задницу, но тогда я еще не отличался практичностью. Простое шумерское заклинание обеспечило вышибале такое пищевое отравление, какое вряд ли с ним еще случится в этой или любой другой жизни.

Когда я высыпал все это на кровать, откуда-то из стопки сложенных футболок выпала маленькая белая коробочка. Я сразу ее узнал. Это та самая дурацкая «волшебная коробочка» с дыркой на дне и ватой, облитой фальшивой кровью. Та, которую она показывала мне в доказательство того, что тоже умеет колдовать. Я сую ее в карман, остальные вещи складываю обратно в большую коробку и выношу в гостиную.

Аллегра и Видок все еще заняты разговором, но делают паузу, чтобы улыбнуться мне.

– Эжен говорит, что я могу стать его ученицей и начать постигать алхимию.

– Поздравляю. Только не забывай, о чем мы с тобой договаривались. Я впустил тебя в иной мир – населенный Саб Роза, но ты обещала мне помочь кое в чем другом. А еще ты не должна бросать работу в «Max Overdrive». Может, и не очень много, но она приносит деньги. Если мир не изменился, пока меня не было, деньги – это самое главное, что заставляет его вертеться.

– Я помню. Завтра мы купим тебе телефон.

– И Интернет. Нам его тоже надо получить.

– Во-первых, никогда не говори «получить Интернет». Ты становишься похож на Деревенщину в Беверли-Хиллз. Говори «подключиться к Интернету» или «юзать Интернет». Но только не «получить».

– Вот! Именно поэтому я тебя нанял.

Она оборачивается к Видоку:

– Не слушайте его. Он меня не нанимал. Это я его взяла за задницу.

– Серьезно? – спрашивает он.

– Не обращай внимания. Аллегра шизофреничка и патологическая лгунья. Я предложил ей работу в магазине только для того, чтобы спасти от нее вдов и сирот.

– Ты просто не хочешь смириться с правдой.

– Что это еще за «правда» такая? – интересуюсь я.

– О том, что я подчинила тебя, как «сучку».

– Вот видишь? От нее ни слова правды не дождешься. – Я беру коробку с вещами Элис и иду к двери. – Не знаю, как скоро я смогу расплатиться с тобой за «Спиритус Деи».

– Как раз хотел об этом поговорить. Я знаю, кто может помочь и со «Спиритусом» и подкинуть кое-какую работу. Работу, которая больше соответствует твоим талантам, чем сидение в видеомагазине. Парня зовут Мунинн. Мистер Мунинн.