А. Риддл - Пандемия [litres]

Десмонд поднялся и медленно подошел к стеклу.

– Зачем ты это сделал?

В вопросе тюремщика прозвучали злоба и – к удивлению Десмонда – обида. Этот человек был взбешен и в то же время чувствовал себя уязвимым.

– Кто ты такой? – спросил Десмонд.

Гость презрительно усмехнулся и заговорил с сильным австралийским акцентом:

– Хватит паясничать. Я ни капли не верю в сказки про амнезию.

– Послушай, я совершенно не имею понятия, кто ты. Несколько дней назад я очнулся в номере берлинского отеля, ничего не помня.

– Сейчас проверим. – Незнакомец поднес к губам рацию и скомандовал. – Начинайте.

В камере раздалось тихое шипение. Десмонд посмотрел вокруг, его взгляд остановился на предполагаемой щели для еды. Через несколько секунд он потерял сознание.

Сознание возвращалось медленными волнами. Голова отяжелела. Десмонд слышал искаженные голоса, словно он лежал на дне глубокого колодца, а говорили где-то наверху.

Слепящий свет над головой. Десмонд был пристегнут к креслу, напоминающему зубоврачебное, ноги вытянуты, голова закреплена ремнем. К сгибу локтя прикреплена капельница. За спиной попискивала какая-то аппаратура.

– Что ты сделал с Rendition? – спросил светловолосый человек с лицом в шрамах.

– Он в сознании, – подсказал кто-то невидимый.

– Еще одну дозу!

– И так уже много. Пусть немного придет в себя.

– Выполнять!

Десмонд вновь очнулся на узком матраце внутри камеры из стекла и железа. Мозги соображали туго, сказывалось действие наркотика.

За стеклом на раскладном металлическом стульчике за маленьким столом с планшетом в руках, скрестив ноги, сидел все тот же светловолосый тип. Заметив, что Десмонд пошевелился, он отложил планшет в сторону. Из его глаз исчезла ненависть, на смену ей пришло умиротворенное, задумчивое выражение.

Десмонд сел.

– Теперь ты мне веришь? – спросил он.

– Да.

Человек встал и подошел к стеклу.

– Кто ты?

– Мое имя – Коннер Макклейн. Это тебе что-нибудь говорит?

Десмонд покачал головой.

Коннер повернулся к стеклу спиной.

– В настоящую минуту происходят события, которые в корне изменят ход мировой истории. За кулисами, по ту сторону газетных заголовков бушует война. Очень скоро она охватит весь мир.

– Из-за эпидемии в Кении? – уточнил Десмонд.

– Да.

– Значит, ее организовал ты…

– Нет. Не я, а мы вдвоем.

Слова протаранили Десмонда, как сорокатонный грузовик. Он быстро произвел ревизию ощущений, пытаясь сообразить, ложь это или правда.

– У нас почти не осталось времени, – сказал Коннер. – Ты должен рассказать все, что с тобой произошло. Твоя помощь нужна, чтобы предотвратить то, что иначе нас постигнет.

– Выпусти меня.

– Не могу.

– Можешь.

– Войди в мое положение. Я не знаю, что с тобой произошло.

– А ты как думаешь?

– Я вижу два объяснения. Первое – один из наших врагов сумел на тебя выйти, и теперь они пытаются через тебя остановить нас.

– Один из наших врагов?

– Да. Всего несколько дней назад мы с тобой были партнерами.

– Партнерами в чем?

– В величайшем научном начинании за всю историю человечества.

– «Зеркало»?

– Да.

– Что это?

– Я не могу тебе сказать.

– Почему?

– Из-за второй возможной причины, по которой ты потерял память.

– Какой?

– Ты мог предать нас и наше дело. Эта вероятность тревожит меня куда больше. Десмонд, я не знаю, на чьей ты сейчас стороне. Но если ты восстановишь память, то поймешь истинную природу того, чему мы противостоим. Ты увидишь: мы – единственная надежда человечества, а наша единственная надежда – «Зеркало».

– Существуют три части, – сказал Десмонд. – Rook, Rendition и Rapture.

– Значит, помнишь?

– Нет. Это я узнал от журналиста.

Десмонд вспомнил ужас на лице Гарина, когда тот прошептал: «Они схватили мою невесту».

– Что вы с ним сделали?

Коннер отвел глаза.

– Я задал вопрос.

– Отправили в бесплатный тур по «Диснейленду». А ты что думал?

– Что тебе от меня надо?

– Rendition.

– Что это?

– Дело всей твоей жизни. Твой вклад в «Зеркало».

Опустившись на узкую кровать, Десмонд попытался вспомнить все, что знал о Rendition. Ничего не приходило в голову. Название не вызывало никаких воспоминаний, лишь смутное ощущение – эту штуку нужно сохранить в тайне. Неизвестно откуда Десмонд знал: если Коннер получит Rendition, произойдет невообразимая катастрофа, массовая гибель людей.

Он поднял голову.

– А как насчет других компонентов «Зеркала»?

– Rook – мой проект. Он фактически завершен.

– А Rapture?

– Он в надежных руках нашего партнера. Послушай, Дез. Крайне необходимо вспомнить, что ты сделал с Rendition. На кону – уйма жизней, само будущее человечества.

Двое мужчин долго смотрели друг другу в глаза, пытаясь прочесть мысли.

В коридоре открылся люк, появились мужчина и женщина. Они установили на столике, за которым сидел Коннер, ноутбук и монитор с плоским экраном. Экран повернули так, чтобы Десмонд мог его видеть.

– Что это?

– Мы попытаемся помочь тебе восстановить память.

Женщина нажала несколько клавиш, на экране появилось изображение светловолосого мальчишки лет семи, стоящего рядом с высоким краснолицым мужчиной в комбинезоне. Над ними нависала нефтяная вышка.

Десмонд присмотрелся к лицам.

– Это я, не так ли?

– Да. Ты помнишь этого человека?

Его лицо однажды уже возникало в воспоминаниях Десмонда. Чисто инстинктивно он солгал:

– Нет.

– Продолжайте в том же духе, – бросил Коннер женщине. – Позовете меня, если будут какие-нибудь результаты.

Когда Коннер скрылся из виду, Десмонд вновь посмотрел на фото. На самом деле оно вызвало крайне неприятное воспоминание.

Вскоре по прибытии в Оклахому Десмонд понял, почему Шарлотте не хотелось сажать его в самолет. Десмонд или, в принципе, любой другой пятилетний мальчишка был до лампочки Орвилю Хьюзу, хоть они и состояли в родстве. Высокий и мускулистый, грозного вида, с прилипшей к лицу презрительной усмешкой, дядя обитал на маленькой ферме на окраине Слотервиля, южнее Оклахома-Сити. Он работал на буровых вышках сменами по две-три недели, после чего на несколько недель возвращался домой. Десмонд по большей части был предоставлен самому себе. Мальчик полюбил одиночество.

Когда Орвиль бывал дома, он до поздней ночи лакал виски, а потом полдня спал. Иногда слушал музыку – ковбойские песни. В остальное время смотрел старые вестерны. «Дымок из ствола», «Бонанца», «Есть оружие – будут путешествия» входили в число его любимых лент. Десмонду не разрешалось открывать рот или шуметь, когда шел фильм с Чарльзом Бронсоном, Джоном Уэйном или Клинтом Иствудом. Причем он был обязан убирать и готовить. За непослушание дядя наказал его всего лишь раз. Десмонду хватило.