Карина Демина - Ловец бабочек [СИ]

Это он так про войну?

Или про иное что?

— …однако сейчас многое изменилось.

— Что, например?

— Например… например, в небольшом городке открыт для посещений некий храм… и жрица при нем имеется, и алтарь… и хоть в газетах о том не писали, но… пока не писали… а еще принято новое соглашение о торговле. Взаимовыгодное, прошу заметить…

Да, про соглашение Себастьян читал.

И про визит Хольмского посольства в новом его составе, и про ответный визит самого королевича, который, сомнительно, чтобы высокой чести был рад, но избежать не сумел.

— И у нас имеется четкий приказ. Всячески способствовать наметившемуся потеплению.

— Способствуйте, — разрешил Себастьян, и положивши хвост на колени — собеседник поспешно отвел глаза — вытащил гребешок. А что, целый день на ногах, ни присесть, ни вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы хвост в порядок привести. Вон, кисточка спуталась, слиплись мягкие пуховые волосы, потеряли всякий вид. — Я тут при чем?

Хвост дернулся.

От не любил он чесаным быть, а придется.

— Так получилось, что очень даже при чем… не так давно в Хольме казнили некоего Кричковца. Вы о нем не слышали? Нет? Все же больше внутреннее дело Хольма. Серийный убийца, на счету которого десятки жертв…

Лев Севастьяныч сцепил руки.

— Ловили его долго… поймали… судили… в кои-то веки открытый процесс, а это многое значит… открытые процессы для Хольма явление новое… но интересно не это, а скорее способ, которым Кричковец являл жертву народу. Он не прятал тела, как большинство душегубов. Нет. Напротив. Он из каждого устраивал, как бы это выразиться, перфоманс… вот, скажем, одну из жертв положил на кровать. Белое покрывало… и женщина с содранной кожей. Другую завернул в простыню… в шелковую… этакая куколка бабочки получилась. Когда развернули, оказалось, что кожу он снял… с живой, как утверждают их эксперты.

— Наша жертва была при коже.

— Да, да, я читал заключение. И в целом она не мучилась… Кричковец со своими жертвами любил поиграть… но обратите внимание на обстоятельства, при которых ее обнаружили… несколько необычно, верно?

— Необычно.

Но необычность — еще не повод. Вон, Познаньский душегуб своих жертв душил, так что, ныне каждую удушенную особу ему приписывать?

— Вижу ваш скепсис… есть еще кое-что. Своих жертв Кричковец именовал бабочками. И всегда оставлял при теле бабочку. Иногда рисовал. Иногда бумажную клал.

Бабочки были.

Клятая уйма бабочек в квартире невинно убиенного живописца.

Или все-таки винно?

Себастьян пока не разобрался.

— Подражатель? — он почти расчесал кисточку.

— Возможно, но… почему здесь? Все же у нас про Кричковца не писали. Точней было что-то, да мельком…

…ага, из разряда «хорошо, что у нас таких нет».

— …вы ведь не отыскали тело Кругликова?

Экий резкий переход.

— Нет, — вынужден был признать Себастьян, и хвост раздраженно щелкнул.

— А вы… простите, вы не могли бы его убрать?

— Под стол?

Хвост под стол убирать Себастьян не будет. Мало ли… в прежние времена случалось по глупости, все виделось, будто бы хвост этот разнесчастный людей в смущение вводит. И неудобно от того становилось. Но неудобство длилось до того момента, пока Себастьяну на оный хвост не наступили.

— Вообще.

— Вообще не могу.

— Жаль, — без тени сожаления в голосе произнес Лев Севастьяныч. — Это может создать некоторые сложности в общении… видите ли, как сообщают мои источники, тело Кругликова обнаружилось в Хольме.

— Где?! — от к этакой новости Себастьян готов не был.

— В Хольме, — повторил тайник. — В городке Гельмгард… до него три версты, если по прямой.

По прямой — это, стало быть, через границу? И кому понадобилось тащить через эту, охраняемую, к слову, границу, труп Кругликова? Одно дело контрабанда, от нее, если свезет, хоть выгода будет. А от трупа безголового какая выгода?

— Это ж бред какой-то, — сказал Себастьян и ущипнул себя за руку.

Мало ли, вдруг он приснул, или там, в мертвецкой, или еще раньше… может, зелье неизвестное, которым его попотчевали, дало странный эффект?

— Да, нам это тоже показалось несколько… необычным… мы сочли возможным передать информацию о вашей находке коллегам.

Значит, уже коллегам, а не зловещим теням, которые веют над королевством Познаньским? Кажется, так еще недавно было принято писать?

— …и они предложили провести интересный эксперимент.

Хвост зачесался.

Эксперимент, стало быть? Ох, чуял Себастьян тем самым местом, из которого хвост вырастал, что ему в этом эксперименте немалая роль отведена, и что роль эта крепко не по нраву придется.

— Совместное расследование! — отчего-то с придыханием произнес Лев Севастьяныч.

Не было печали…

…преступление совершено на территории королевства, — до сих пор мягкий вкрадчивый голос Нольгри Ингварссона звучал в ушах. И Катарина сунула палец в ухо, чтобы избавиться от этого голоса, но ей велели:

— Сидите смирно!

А то она не сидит.

Уж третий час сидит.

Ровненько. Дышать и то боится, чтоб не разгневать женщину, которую к Катарине поставили, дабы ее, Катарину, в должный вид привести. При том, никто не сказал, каким будет этот самый должный вид. И ей бы радоваться, небось, в «Золотые ножницы» не так просто попасть, за месяц запись, пусть и стоит самая простенькая стрижка под десять талеров. А ее вот бесплатно.

И стригли.

И мазали чем-то голову, сокрушаясь, что волосы неживые. Не хватало еще, чтобы живыми были…

И теперь вот накручивали на тоненькие косточки, каждую скрепляя резинкой, а от вопросов Катарины отмахивались, будто спрашивала она какую-то ерунду. И вообще, ее дело молчать.

Головой работать.

Правда, парикмахер — женщина статей суровых, с руками широкими и красным лицом — под сим выражением подразумевала то, что Катарина замолчит и предоставит упомянутую голову в полное парикмахера владение.

Катарина закрыла глаза.

— …и сотрудничество с Познаньской полицией — наш единственный шанс. Мы полагаем, что он нашел себе нового Ученика…

Уж лучше думать о разговоре.

— За границей? — Катарина позволила себе толику скепсиса.

— Граница не так уж непроницаема… более того, не ошибусь, сказав, что здесь каждый третий житель знает, как безопасно заглянуть на ту сторону… мы не препятствуем.

Должно быть, Катарина была первым жителем. Или вторым. Или вообще не понятно каким, но она лично слабо представляла, как пересечь границу. Ее ж охраняют. И пограничники, и познаньские уланы, и вообще…