Петр Никонов - Короли и убийцы

— Ты как-то слишком сгущаешь краски, Донрен, — мрачно возразил Славий.

— Я просто хорошо знаю темную сторону людей, и что от них можно ожидать, особенно когда страх пожирает их мозг. И потом, Славий, разве все проблемы Империи уже решены? Разве все, кто хочет получить свой небольшой земельный надел уже им обеспечены? Зачем забирать землю у людей Империи, передавая ее чужакам? Кому в Империи это понравится? Дав вархам землю ты, возможно, получишь их краткосрочную поддержку. Но ради чего? Ради чего брать на себя все те риски, о которых я говорю? Что это даст Империи? В войнах мы вархов использовать не планируем. В Тайной Страже я их видеть не хочу. Как врачей и травников? Да, пожалуйста, пусть поставляют нам лекарства в обмен на продовольствие. Основанием для предоставления им земли может быть только жалость к их детям. Ну, так давайте сделаем какой-то приют здесь, в герцогстве Сидлерд, поближе к границе. Будем помогать их детям. Но не нужно пускать их в сердце Империи, тем более полноценной общиной. Это как будто завести в доме медвежонка. Он милый и ласковый, пока маленький, но потом он вырастет, и ты каждый день будешь опасаться, что он тебя сожрет. В общем, я, как Великий Инквизитор, категорически против, поскольку приведя вархов в Империю мы получим такие будущие угрозы для Империи и ее жителей, о которых даже страшно подумать, и которые и близко не поддаются оценке и прогнозированию.

— Понятно, Донрен, — кивнул Славий. — Ну, а ты, Гленард, что скажешь?

— У нас в последнее время сложилась традиция, что я постоянно спорю с аргументами Донрена, — Гленард потер виски, — однако в этот раз я считаю, что Донрен прав.

— Вот как? — удивился Славий.

— Да. Помимо того, что сказал Донрен, я вижу еще другие возражения. Ты всегда говорил, что хочешь, чтобы альвы, бьергмесы и зорги, живущие в Империи, как можно сильнее бы интегрировались в жизнь Империи. Ты хочешь бороться с ненавистью к ним и с их дискриминацией со стороны людей. Полноценная интеграция требует времени и усилий. Она невозможна без смешения людей и нелюдей, как через браки, так и в обычной общественной жизни. До тех пор, пока люди, бьергмесы и альвы живут отдельно, каждый в своей общине, они будут друг для друга чужими и будут друг другу завидовать, друг друга ненавидеть и друг друга бояться. Их нужно перемешать вместе, дать им общие цели и равные возможности, показать, что мы все одинаковые, что мы одинаково живем, любим, радуемся, горюем. Показать, что мы единый народ Империи. Ты идешь по этому пути, и это правильно. Но это занимает время. И тут ты приводишь в Империю новую расу, которая живет отдельно и обособленно. И тем самым ты создаешь прецедент. Альвы скажут, мы тоже хотим жить в своей общине. Бьергмесы, которые и так живут вместе, скажут, зачем нам жить вместе с людьми, мы будем жить отдельно, как вархи. И люди скажут: зачем нам эти нелюди, пусть валят в свои села, как вархи, только подальше от нас.

— Возможно, — покачал головой Славий.

— Хочешь привести вархов в Империю? — продолжил Гленард. — Ну, так пусть живут, как все другие нелюдские расы. Пусть, как Роллен, приезжают и живут среди людей, альвов, бьергмесов. Никто не возражает. Каждый, кто готов честно служить Империи, имеет право жить в Империи. Но на общих основаниях. Зачем кому-то давать преференции? Завтра о том же попросят все остальные. И тогда все твои усилия пойдут прахом. Есть еще и два других важных возражения.

— Какие?

— Первое. Религия и философия вархов нам фактически не известны. Мы не знаем, как они в реальности относятся к другим религиям и к пропаганде своих воззрений. Спокойствие Империи во многом обеспечивается терпимостью нашей веры, предполагающей общее единство в многообразии интерпретаций. Это позволяет нам избежать, за редким исключением, религиозных войн и расколов. Посмотри на бьергмесов с их кровавыми противоречиями по поводу на одно колено вставать при молитве, или на два! Появление новой религии в Империи, особенно если вархи начнут активную миссионерскую деятельность, может сильно усложнить нам жизнь и принести жителям Империи те новые непрогнозируемые риски, о которых говорит Донрен.

— Хорошо, разумно, — Славий кивнул. — А второе возражение?

— Второе, то есть уже фактически третье из сказанного мной. Посмотри на вархов, Славий. Они реализовали твою мечту. У них все расы живут дружно уже несколько столетий. И посмотри, как перемешалась в них кровь разных рас. И это наше будущее. Если то, что ты задумал, будет удачным, лет через четыреста-пятьсот все жители Империи будут выглядеть так же, как выглядят вархи сейчас, неся в себе корни всех рас.

— И что же в этом плохого? — Славий удивленно посмотрел на Гленарда.

— Ничего, Славий. Напротив, это прекрасно. Мы с тобой это понимаем. Но сколько жителей Империи с нами не согласны? То, что будущее наших усилий по интеграции рас, у нас перед глазами — это поймет скоро каждый. Но далеко не все захотят это принять. И это станет просто огромным даром противникам интеграции народов. На каждой базарной площади эти оголтелые фанатики, поборники чистоты человеческой расы, будут орать: «Посмотрите на поганых вархов! Разве вы хотите, чтобы ваши дети выглядели так? Император хочет, чтобы вы породнились со скотами, с бьергмесами и с зоргами, и превратились в чудовищ! Бей нелюдей!». Я, возможно, преувеличиваю, но что-то в этом роде наверняка будет, зная природу людей. Зачем нам усложнять себе жизнь и зачем усложнять путь к нашей мечте, Ваше Величество?

— Спасибо, — кивнул Император, помолчав. — Я услышал каждого из вас. И вы мне дали много пищи для размышлений. Многое стоит обдумать, обдумать очень серьезно. Мне нужно время на это. А пока, пойдемте обедать, а потом завершим переговоры с Тарстеном. Нужно закрыть эту книгу, прежде чем открывать следующую.

— О чем ты беседовал с вархами, Славий? — король Тарстен отрезал большой кусок от окорока, съел его, запил вином и выжидающе посмотрел на Славия. — Чего они хотят?