Петр Никонов - Долгое путешествие

- Можно просто Иштван, урам Гелленхази.

- Мне привычнее официальное обращение, простите.

- Хорошо, - я киваю. – Урам Гелленхази, как я говорил, я хотел бы поговорить с вами о том, что случилось несколько дней назад. Я имею в виду несчастье с вашим контрагентом - паном Анджеем Зелинским.

- Почему это интересует Прайс Вотерхауз? – перебивает он. Надо же, он провел подготовительную работу, выяснил кто я, точнее, кто мой носитель. Мне нравится обстоятельный подход.

- Вам известно, кто является заинтересованным покупателем в вашей сделке с Зелинским? – отвечаю я вопросом на вопрос.

- Да, группа Ауструми. Урам Зелинский мне рассказал. Но про вас он не упоминал. Равно как и не сообщил, почему группа Ауструми интересуется моим банком. Я, если честно, не самая вкусная рыба на рынке сейчас. Когда-то да, но не сейчас.

- Группа Ауструми наняла Анджея Зелинского и Вальтера Шнайдера, - я слежу за реакцией и не нахожу никаких эмоций во взгляде Шандора, - для того, чтобы организовать заключение сделки на самом высоком уровне качества. Все заинтересованы в том, чтобы к сделке не возникло никаких претензий ни сейчас, ни когда-либо в будущем. К сожалению, мне неизвестны причины интереса Ауструми именно к Эгрес Банку. Однако после убийства Анджея Зелинского у заказчиков возникли некоторые опасения, и они попросили нас, пока не официально, выступить дополнительной стороной сделки. Возможно, мы будем аудиторами сделки и будем проводить дью дилиженс, но пока что это не решено. Я здесь частично не официально, и говорю, скорее, от имени Ауструми и Вальтера Шнайдера, чем от имени Прайс Вотерхауз Куперс.

Я почти не соврал. Немного по-иному представил факты, но, в целом, всё так и есть. Ай да молодец, Гэбби. Шандор задумывается.

- И какая цель нашей неофициальной встречи? – он задумчиво потирает подбородок.

- Прежде чем соглашаться на полноценный аудит, с учетом обстоятельств, нам хотелось бы убедиться, что мы не влезаем во что-то криминальное. Вы понимаете, о чем я?

- Вы хотите знать, не я ли убил Зелинского?

Я молчу.

- Я не знаю, кто его убил, - он вздыхает. – Его убили на улице, недалеко отсюда, но на улице. Он вышел со встречи, пошел по Шонди в сторону парка. Может, хотел погулять… Был вечер, а здесь, несмотря на то, что район, в целом, тихий, всякое бывает вечерами. Наркоманы, знаете… Его застрелили прямо на улице, бумажник украли. Возможно, просто хотели ограбить. Скорее всего, это вообще не связано с Эгресом. Несчастное стечение обстоятельств.

- О чем вы договорились на встрече?

- Почти ни о чем. Это была уже вторая наша встреча. Мы подтвердили взаимную заинтересованность, обговорили рамки цены, обсудили юридические моменты, но ничего пока не решили.

- Вы не хотите продавать банк, урам Гелленхази?

- Почему же? Вполне. Мне жаль его продавать, я всё-таки двадцать лет с ним живу. Но я прекрасно понимаю, что со всей этой нашей политикой и состоянием экономики я долго не протяну. Конечно, я считаю, что потенциал у Эгрес Банка гораздо больше, чем мне за него предлагают. Но одно дело потенциал, а другое дело реальные деньги. Цена, которую предлагал Зелинский, меня вполне устраивала. Мы бы еще поторговались, для вида, да и поторгуемся, если Ауструми не отступит, но принципиально мы готовы. Передайте своим клиентам и руководителям, что банк чистый. Я всю жизнь старался не нарушать закон, пусть это было и непросто, порой. Видимо, поэтому я и сижу в этом маленьком офисе, а не в шикарном стеклянном небоскребе. Убийство Зелинского не имеет никакого отношения к банку, и я не вижу причин, по которым предложенная сделка, если она всё еще интересна Ауструми, не могла бы состояться. Пока их кто-нибудь еще не обогнал…

Он говорит убедительно. Мой опыт подсказывает, что он верит в то, что говорит. Но что-то меня смущает в его последней фразе. Что-то Шандор Гелленхази не договаривает. Есть другие претенденты на банк? Такой маленький банк внезапно вызывает интерес сразу нескольких реальных покупателей? Или это просто попытка поторопить сделку и набить цену?

Я не смогу убедить его просто признаться, что он скрывает. Придется решиться на непростой и немного рискованный шаг. Мне придется покинуть тело Иштвана, войти в Шандора, покопаться в его памяти, а потом вернуться обратно. Причем сделать это так быстро, чтобы Иштван не успел осознать, что он где-то в незнакомом месте, а Шандор не успел бы ничего заметить. У меня будет всего лишь несколько секунд.

Я выскальзываю из Иштвана и прыгаю в своей бесплотной форме через стол к Шандору. Кажется, что на это уходит непозволительно много времени, но это иллюзия – лишь несколько десятых секунды. Я вхожу в тело Шандора, адаптируюсь и начинаю быстро перебирать в памяти всё, что связано с Зелинским, Ауструми и с претендентами на банк.

Похоже, Шандор Гелленхази не врет. Он действительно не знает ничего об убийстве Анджея. Более того, оно его напугало, чертовски напугало. Он готов продать банк Ауструми за предложенную цену, даже чуть ниже. Однако есть и еще один покупатель. Вот, что он скрывает. Некая компания Omniways Trust, о которой Шандор не знает ничего, кроме того, что у них офис где-то в старом городе, в районе Венских ворот. Но они тоже встречались с ним, обсуждали покупку Эгрес Банка и были весьма настойчивыми.

Мне очень хочется поглубже порыться в памяти Гелленхази. Он интересный человек и наверняка прожил занимательную жизнь. Более того, я чувствую где-то там, глубоко, есть что-то любопытное, относящееся, кажется, к периоду расцвета Эгрес Банка. Но я замечаю, что взгляд Иштвана становится осмысленным, и он начинает с удивлением замечать, что он находится не там, где он помнил себя в последний раз.

Я опрометью выскакиваю из тела Шандора и возвращаюсь в Иштвана. Входить в носителя, в теле которого ты уже бывал, всегда легче, чем в нового носителя. Это так же, как прогулки по городу знакомому отличаются от первого посещения совсем нового места. Не так интересно, почти всё уже известно, но не заблудишься даже без карты.

Кажется, всё хорошо. Никто ничего не заметил. Я вежливо прощаюсь с Шандором Гелленхази и покидаю банк. Выйдя из здания, я перехожу пустынную улицу и некоторое время в задумчивости иду по тротуару. Через некоторое время понимаю, что подсознательно повторяю последнюю прогулку Анджея Зелинского. Я не знаю точного места его убийства, но это случилось где-то здесь, на красивой и благополучной улице Шонди, носящей следы и имперского величия, и страшных бомбёжек войны – вон, на месте этого сквера с детской площадкой наверняка раньше был дом, стены соседних зданий еще хранят его следы. Призраки архитектурного прошлого. Проклятые войны.

Итак, поскольку Гелленхази не причастен к убийству Анджея, нужно искать того, кому это убийство было выгодным. Старая, как сам мир, истина: is fecit cui prodest. Сделал тот, кому выгодно. В этой сделке участвовал Анджей, Вальтер (его исключаем), Ауструми (маловероятно – убийство Анджея спутало им все карты) и некая компания Омнивэйз Траст. С первого взгляда, им смерть конкурента в борьбе за покупку Эгрес Банка выгоднее всего. Первый взгляд далеко не всегда бывает правильным, но проверить их всё равно стоит. Тем более, что у меня больше следов пока нет. Надо пообщаться с этим Омнивэйзом, залезть кому-нибудь там в голову, поискать подозрительные следы и зацепки. Выяснить, наконец, зачем всем сдался этот мелкий банк.