Галина Ларская - Ведьмина вода [litres]

– Все может сорваться, если тебя заметят, ты понимаешь это?

– Да никто меня не заметит…

– Да, никто тебя не заметит, потому что ты будешь сидеть в машине! – отрезала Варя, открывая дверь. – Не усложняй нам жизнь, кисуня, не усложняй!

– Мы ненадолго, – сказала Лера, выходя из салона. – Лишь бы вся компания без опозданий собралась. Не скучай.

Захлопнув дверцы, девушки направились сквозь деревья к дороге. Темнота не желала сдаваться, подсвечивать путь приходилось мобильником. Они шли, прислушиваясь – не слышны ли звуки подъезжающих машин, но пока было тихо, хоть и оставалось до назначенного времени всего полчаса.

– Что-то я переживаю, туда ли мы приехали, – сказала Варя, когда они выбрались на шоссе и пошли по обочине к съезду.

– Точно по карте.

– А где тогда весь народ честной?

– Погоди, время еще есть.

Словно в ответ на ее слова впереди мелькнул свет автомобильных фар, и девушки поспешно скрылись в темноте за деревьями. Там Лера прочитала заклинание на пару лоскутов ткани-невидимки, и обратно на дорогу подруги уже вышли прозрачными.

Одна за другой идущие со стороны Дивноморска машины сворачивали на грунтовую дорогу и скрывались в лесу, направляясь к скальной гряде. Стараясь держаться края дороги и не попасть под колеса, подруги шли в направлении автомобильного потока. Темнота потихоньку светлела, разбавляясь сначала до синевы, а там и до густого голубого молока.

Дорога привела к поляне у подножия скальной гряды, поросшей колючим кустарником. Не доезжая до места, люди оставляли машины и дальше шли пешком. Собираясь в центре поляны, люди приветствовали друг друга и озирались по сторонам, словно из леса или из скальной расселины могло еще что-то явиться.

К пяти часам народу собралось двадцать три человека, в числе последних явилась Марина, а следом и антиквар Петр вместе с красивым, как бог, молодым человеком из магазина автозапчастей.

Невидимые девушки никак не могли понять, кем же приходятся друг другу жабообразный антиквар и прекрасный юноша, пока Петр не обратился к нему «сынок». Услышав это, подруги в изумлении переглянулись.

– С ума сойти… – прошептала Варвара. – Что за женщина его родила? Как сумела перебить Петрушины гены так, чтобы и следа их не осталось?

– Видимо, чудеса случаются. Как думаешь, все собрались?

– Похоже на то, видишь, поляну готовить начали.

Адепты и впрямь стали доставать привезенные с собой благовонные палочки и свечи, которые расставили на земле в виде двойной пентаграммы, заключенной в круг.

Понаблюдав за этими приготовлениями, Варя вновь шепнула подруге:

– Ну что, кто из них заклинатель?

– Погоди, не смотрела пока.

– Чего ждешь? Давай, включай свои магические окуляры, разрываюсь от любопытства.

– Не так просто это сделать под невидимым покровом, получается наложение заклинаний, требуется больше времени.

– Но у тебя же все равно получится?

– Да. А если не будешь меня отвлекать, то получится гарантированно.

Тем временем в тусклом свете голубого туманного утра засияли огоньки свечей и полился аромат благовоний. Люди встали вокруг обозначенного свечами символа, внутрь пентаграмм шагнула Марина и начала приветственную речь. Лере с Варей показалось, что они вновь оказались на открытии выставки художника Владислава Завьялова, настолько похоже вела себя галеристка, что среди скал, леса и свечей выглядело более чем странно. Говорила она в основном о том, каких чудесных успехов достигло общество, как близко подошли члены «Имры» к возможности полного контроля над собственными ресурсами, а значит, и возможность управления событиями настоящего и будущего уже не за горами. А затем Марина заговорила об Элеоноре. О том, что случившаяся трагедия чудовищна и несправедлива, но, пускай телесно их вдохновительница находится в клинике, духовно она все равно вместе с обществом.

Собравшиеся поддержали сказанное согласным гудением и занялись тем, ради чего собрались: чтением нараспев каких-то малопонятных куплетов и ритмичным пританцовыванием на месте.

Варвара быстро заскучала и снова подергала подругу:

– Ну, скоро ты?

– Я пытаюсь, – напряженно ответила Лера. – Не получается пока совместить заклинания так, чтобы они оба одновременно работали.

– Так отойди за деревья, сними свою тряпку-невидимку, посмотри зорким глазом, потом вернись в невидимость.

– Через сутки только смогу снова создать, как ты выразилась, тряпку-невидимку. Существует лимит: один день – один покров. Помолчи еще немножко, пожалуйста, мне надо сосредоточиться.

Чтобы не мешать подруге, Варя отошла в сторонку, затем вышла на поляну и приблизилась к хороводу адептов. Почти у всех были счастливые, одухотворенные лица. Марина продолжала вести себя по-хозяйски, зорко следила за соблюдением ритуала, жаба-Петр то и дело сгонял с физиономии глумливую ухмылку, стараясь придерживаться одухотворенного вида, а его прекрасный сын топтался на месте, глядя прозрачным долгим взглядом куда-то в скалы, и словно не присутствовал со всеми.

Варвара стояла в двух шагах от него и как зачарованная рассматривала черты лица скульптурной лепки, должно быть, впервые в жизни жалея, что она не художник.

Привалившись к древесному стволу, Лера закрыла глаза и стала вслушиваться в негромкое пение адептов. Звуки расходились в лесном пространстве подобно мягким волнам, первые солнечные лучи коснулись лица, как добрые руки, и девушка почувствовала, что поймала нужное мгновение. Произнеся заклинание, открывающее магическое видение, она медленно подняла веки.

Мир вокруг преобразился, приобретая иное богатство цвета. Все стало настолько четким и ясным, что видна была каждая травинка, каждый лист и муравей. Все живое вокруг излучало сияние, в воздухе кружились и распадались полупрозрачные сферы, сам воздух казался осязаемым, тончайше расшитым полотном, по которому двигались мозаичные человеческие фигуры. Вокруг каждой фигуры сверкали и переливались языки цветного пламени, и только вокруг одного человека пламя полыхало однородного, багрово-красного цвета. И в этом пламени беспрерывным, беспокойным роем крутились черные точки.

Увидев, как Валерия махнула ей рукой, Варя подошла к подруге.

– Все получилось?

– Да.

– И кто наш заклинатель?

– Красавец юноша, антикваров сын.

Лицо Варвары вытянулось, и она произнесла огорченно:

– Ой, не-е-ет! Пожалуйста, пускай кто угодно, только не он! У меня были планы на этого принца!

– Ну, извини, дорогая, тут уж не от меня зависит.

– И что теперь будем с ним делать? В живых-то хоть останется?

– Останется, конечно. Но, скорее всего, ему придется уехать из этого города.