Илья Арсенюк - Звёздный детектив

— Хватит глазеть, трогай! — следователь взял его за руку, провел через галдящий зал, доставив в стерильный, пахнущий зимней свежестью кабинет без окон, со столом и двумя стульями. На стене висела картина, изображающая улыбающегося комиссара с электрической дубинкой в руке. В этом было что-то сюрреалистическое, и детектив не сумел сдержаться от хохота.

— Чего лыбишься?! — вызверился на него Воропай

— Да так, вспомнил молодость.

— Если не престанешь, я тебя быстро в заставлю повзрослеть.

Валенса сжал губы. Угроза Воропая, конечно, фикция, но лучше не испытывать на прочность нервы этого угрюмого детины. Двое амбалов стали по углам комнаты, младший следователь за спиной детектива. Они все кого-то ждали. «Кукловода», — догадался Валенса.

Спустя пару минут, в помещении появился лысый субъект в цивильном костюме. На воротнике у него сверкали отличительные знаки инспектора — серебряные звездочки. В руках он держал толстую папку. Швырнув ее перед Валенсой, он взял второй стул, приставил спинкой к столу и оседлал верхом.

— Как вы себя чувствуете, Роман Маркович? — спросил он.

— Как виновный в групповом изнасиловании.

— Шутить изволите? — инспектор открыл папку, достал оттуда фотографию и показал ее детективу. — Узнаете?

Валенса отрицательно покачал головой: у него хватило выдержки скрыть свои чувства.

— Вы врете, Валенса. У нас есть сведения, что этот человек, известный под именем Чес Стрижнев является вашим давним информатором. А также то, что вчера в первой половине дня вы встречались с ним в вестибюле желтого сектора Терении, где вы в настоящий момент проживаете.

— Вздор, — спокойно отреагировал детектив. — Первый раз его вижу.

— У нас есть свидетели, — настаивал инспектор. — Администратор вашего сектора утверждает, что в ее присутствии вы поздоровались со Стрижевым и позднее что-то с ним обсуждали.

— Клевета, — не моргнув глазом, ответил детектив. — Весь вчерашний день я провел в офисе моей начальницы Терезы Вонг. Свяжитесь с ней, она заведует отделом расследования в Компании и сможет все подтвердить.

— Роман Маркович, — на лице инспектора родилась слащавая улыбка. — Вы, кажется, не осознаете всю тяжесть положения, в которое угодили. Господин Стрижнев — опасный правонарушитель, который находится в розыске по делу о краже конфиденциальной информации, составляющей важное государственное значение. Покрывая его, вы рискуете стать соучастником преступления. В ваших же интересах во всем честно признаться. Со своей стороны я обещаю, что буду всячески содействовать, чтобы к вам применили наиболее мягкое наказание. Валенса придирчиво осмотрел инспектора. Нахрапом детектива так просто не взять. Напор действует на слабохарактерные личности, но поведение инспектора настораживало.

— В чем вы меня подозреваете? — поинтересовался Валенса. — У вас есть улики, доказательства — что-ниубдь, кроме слов неудовлетворенной женщины? Если нет, то больше я в этом фарсе участвовать не собираюсь! Или выдвигайте обвинение или давайте прощаться. Меня ждет моя работа.

Улыбка инспектора погасла. Злобно выпятив неровные зубы, он ударил кулаком по столу и, шатнувшись на стуле, заорал:

— Думаешь, самый умный?! Думаешь прикрыться Компанией?! Да от тебя избавятся при первом же удобном случае! Тут твой статус и заслуги ничто! Одно мое слово, и тебя упекут в такую дыру, что по сравнению с ней Подножье покажется райскими кущами!

Без звука Валенса слушал словоизлияния инспектора, чувствуя себя все лучше и лучше. Дешевый спектакль, второсортная игра актеров и закономерный провал. Когда кончаются аргументы, в дело вступает крик. А он, дурак, почти поверил, что у них есть что-то посерьезнее, чем набор домыслов.

— Если вам больше нечего мне сказать…

— Убрать его! — отмахнулся инспектор, вытерев платком вспотевшую лысину.

Амбалы подхватили детектива со стула и вывели из кабинета. Спустившись этажом ниже, комиссары потащили его к дверям с решеткой.

Он не сопротивлялся: глупо противостоять беспощадному и безумному цунами, стоит просто дождаться, пока волна спадет. Когда за ним закрылись двери в камере временного заключения, появилась прекрасная возможность подумать о том, что делать дальше. Присев на лавку, детектив сложил руки в замок и начал считать вслух. Это успокаивало и настраивало мозг на нужный ритм работы. Детектив сжал под рубашкой флешку. Инспектор туп как пробка: его добыча была у него под носом, а он унюхал только запах своей уязвленной гордости. Но инспектор всего лишь примерно выполнял приказ, данный свыше, а из этого следовало, что Валенса тут надолго, так что, надо было выбираться.

Досчитав до двух сотен, он встал, подошел к двери и постучал по ней костяшками пальцев. Отворилось крохотное окно, в которое заглянула упитанная морда охранника.

— Чего надо?

— Бутерброд с тунцом, кофе и два заварных пирожных.

Охранник чуть не поперхнулся от такой наглости. Не дав ему опомниться, Валенса пошел в атаку:

— Мне нужно позвонить.

— А за куртизанкой мне не сбегать?

— Слушай, ты же меня прекрасно знаешь. Я тут не задержусь, но вот когда выйду, я позабочусь о том, чтобы твоей следующей работой стал разнос еды на подносе.

На охранника это произвело впечатление, но он медлил, остерегаясь гнева начальства.

— У меня могут быть неприятности.

— Не могут, а будут. Всего один звонок с твоего пича.

Это его убедило. Он откатил рукав и просунул в окошко ладонь с браслетом. Валенса соединился с квартирой Терезы, моля Бога, чтобы она была дома.

— Что? — ее голос был заспанным. — Кто это?

Валенса внутренне злорадствовал: вот и ее расплата за его прерванный отпуск.

— Это я, Валенса. С добрым утром, милая.

— Ты снова начал пить?

— Тереза, у меня проблема.

— По-моему, мы уже все обсудили…

— Я в тюрьме.

— Что? Какого черта, Роман?! В какой?!

— В муниципальной.

— Что ты там… Нет, неважно, я скоро буду.

— Спасибо, — детектив пожал руку охранника. — Ты спас нам обоим карьеру.

По осунувшейся физиономии охранника была заметно, что он думает иначе. Повеселев, Валенса прилег на лавку, закинул ногу за ногу и начал насвистывать нехитрый мотив.

Ждать освобождения пришлось недолго. Через полчаса двери отворились, и на пороге возникла Тереза, с шальным рыскающим взглядом, и растрепанными волосами. Валенса мог на что спорить, что она даже душ не успела принять.

Он отдал ей честь и слез с лавки. Интересно, что больше взбесило начальницу: его показное легкомыслие или ее не глаженое платье, которое она впопыхах на себя нацепила.

— Ты можешь хотя бы раз не лезть к черту на рожон?

— Я тоже рад тебя видеть.