Павел Корнев - Ритуалист-2. Людоед

Вынув из сумки перетянутые шнурком свечи, я оплавил низ каждой из них над огоньком фонаря и установил на внутренней окружности в вершинах пятиконечной звезды, а после — на внешнем круге, который ограничивал звезду семиконечную.

Руки у меня откровенно дрожали; я зажигал фитили и попутно накладывал на семь внешних свечей усиливающие магическую защиту наговоры. Решиться прочесть формулу призыва никак не получалось. Оно и немудрено! От меня ведь требовалось не просто нарушить законы божественные и людские, но и переплюнуть большинство чернокнижников! Опытный демонолог при должной удаче мог поработить неприкаянного духа из верхних слоев запределья или даже бестию не из самых могущественных, но никому еще не удавалось навязать свою волю князьям запределья. Являясь в наш мир, те одним своим присутствием искажали реальность и безо всякого труда пожирали души призвавших их глупцов.

Хотелось верить, что я хорошо отгородился от запределья и защита продержится хотя бы несколько мгновений. Ангелы небесные! Да я даже не собирался открывать полноценный проход, лишь маленькую щелочку, через которую не сумеет прорваться никто по-настоящему могущественный!

И все же… и все же я обрекал на вечные муки свою бессмертную душу. И хоть прекрасно осознавал это, поступить иначе не мог. Все было решено многие годы назад.

Я набрал в легкие побольше воздуха и на одном дыхании прочитал формулу призыва Тилло Дибьенского, ученика лесного мага и князя запределья. Вероятно, самого слабого из всех, но даже самый тщедушный человек легко раздавит муравья…

Формула не сработала — то ли что-то напутал переписчик «Имен всех святых», то ли подвел гнусавый из-за разбитого носа голос. А быть может, меня просто не услышали, ибо бездна — воистину бездонна…

Но нет — огонек свечи в ближайшем луче пятиконечной звезды вдруг затрепетал, потерял свою теплоту и стал бесцветным. Я сдвинулся относительно схемы, повторил должным образом измененный призыв и на сей раз уловил явственный отклик. Пахнуло затхлостью, в ушах зазвучали жуткие стоны, расстояния исказились, ангельская печать на спине резанула застарелой болью. На миг я заколебался, но тут же пересилил постыдную неуверенность и в третий раз выкрикнул формулу призыва.

Это оказалось уже не столь просто, на сей раз потребовалось приложить немалое усилие воли — я словно пытался вдавить костыль в неподатливую почву, наваливаясь на него всем своим весом.

Следующее прочтение формулы разлилось по телу изматывающей слабостью, на висках выступил пот, сбилось дыхание. Показалось вдруг, будто стою на тоненьком льду, а он трещит и прогибается под ногами. Возникло нестерпимое желание броситься наутек, но нет — я в пятый раз выкрикнул призыв, и тот вырвался из пересохшей глотки сгустком тьмы.

Расколотая моими словами реальность дрогнула, незримая стихия заколыхалась, словно некое чужеродное присутствие на краткую долю мгновения оттолкнуло небесный эфир прочь. Четки опалили запястье нанизанными на нить огоньками, отголоски чужой воли вырвались за пределы схемы и пронзили беспримерной злобой и лютой яростью. Этого нельзя было передать словами, но комнату заполонили миазмы зла. Прежде мне лишь раз доводилось столь явственно ощущать присутствие потустороннего, сейчас же в наш мир рвался и никак не мог вырваться сгусток запределья, сама его суть.

Открытый проход был слишком узок, да мне при всем желании не удалось бы создать полноценные врата — чернокнижники вовсе неспроста обращались к владыкам запределья в местах силы, где граница между мирами предельно тонка. Здесь иная реальность сочилась через узкую щель, и все же она прибывала и напирала на барьеры, грозила в скором времени их разорвать, а я уже ничего не мог предпринять. Теперь оставалось лишь ждать развития событий.

Свечи внешнего круга мигнули, оранжевые отблески сменились бесцветным сиянием, и я даже не заметил, как внутри пентаграммы возник худенький мальчишка.

— Помогите! — заплакал он. — Где мы? Помогите! Пожа-а-алуйста!

— Ох, малыш! — вскрикнул я и задул свечу в ближайшей ко мне вершине пятиконечной звезды.

Контур защиты рассыпался на несвязанные друг с другом элементы, и фигура мальца враз потеряла свою материальность, растеклась в серое пятно, с яростным хохотом ринулась на меня, спеша пожрать душу и завладеть телом. Краски на потолке вспыхнули голубым и красным сиянием, гость из запределья врезался в новую преграду и метнулся назад, но пропитанный алхимическим составом фитиль вспыхнул вновь, и восстановленная защита отрезала дорогу к отступлению.

Схемы на полу и потолке соединились в единое целое, стали чем-то большим, нежели просто суммой двух слагаемых, затянули рассеченную призывом реальность и полностью отсекли запределье от нашего мира.

Ангелы небесные! У меня получилось!

— Ты пожалеешь… — прошипело угодившее в ловушку нечто.

Не князь запределья, вовсе нет! Я не собирался повторять ошибку профессора Костеля и не пытался обуздать владыку потустороннего, пусть даже самого слабого из всех. В ловушку угодила лишь малая часть Тилло, его отражение; если угодно — тень. Все остальное попросту не успело проникнуть в наш мир.

— Я пожру твою душу и наделаю дудок из костей!

Бледное подобие князя запределья не могло вырваться наружу, не имело никаких шансов забраться мне в голову и поработить волю, и все же по спине побежали мурашки.

Я не оставил угрозы без последствий, припечатал потустороннее создание его истинным именем, смял и растоптал.

— Осиный король! — провозгласил я. — Открой мне его истинное имя, и я отпущу тебя!

Да! Я поклялся добраться до князя запределья, завладевшего душой моего несчастного брата, и сейчас был, как никогда, близок к осуществлению задуманного.

Имя стало бы ключом, позволило бы начать торг, сплести интригу, но увы…

— Не знаю… — прошелестело в ответ.

— Говори, тварь! — потребовал я, не желая принимать это заявление всерьез. Извращенному порождению запределья нет резона откровенничать по доброй воле. Его к этому нужно… принудить.

— Не знаю!

— Заклинаю тебя истинным именем! Говори!

Я скороговоркой произнес подготовленную формулу, и по комнате прокатился сдавленный писк, облако заколыхалось, сгустилось, в нем проявились очертания тела, но лишь на миг. Мой подкрепленный истинным именем приказ не сумел вырвать ответ, и ничего хорошего это не сулило.

— Тогда расскажи все, что знаешь! — ослабил я давление воли. — Расскажи о нем все!

Угодившее в ловушку существо заклубилось, и через его серое марево я вдруг увидел мелькнувший в темном провале двери огонек.

Святые небеса! Руки сами собой выхватили пистоли, но меня опередили. Почти одновременно грохнули два выстрела, и в комнату ворвался пороховой дым, встал непроницаемой стеной, не в силах преодолеть границу колдовской схемы. А вот пулям та преградой не стала. Свинцовые шарики ворвались в заполненное магической энергией пространство, замедлились и рассыпались в прах, разъеденные силой запределья.