Павел Корнев - Ритуалист-2. Людоед

Эфирная плеть стегнула с такой силой, что меня протащило по полу и хорошенько приложило о ножку стола. Изрядно оглушенный я поднялся на одно колено, сплюнул кровью и вдарил по незримой стихии бесполезным всплеском силы; волны по ней так и побежали.

Хаотичные колебания эфирных полей серьезно осложняли наложение чар, а мне позарез требовалось выиграть время для Уве и Микаэля. Втроем против одного у нас еще будут хоть какие-то шансы…

Пустое! Мерзкий герхардианец запустил свою волю в ограждавшие от призраков чары, изменил и перекрутил их, а после вздернул меня в воздух и со всего маху припечатал к стене. От удара в голове вспыхнули звезды, волшебная палочка вылетела из руки и упала на пол.

Истинный! Этот гад — истинный маг, как я мог о таком позабыть! Ну что для него нестабильность незримой стихии? Плюнуть и растереть!

Я дернулся, но напор обвивших торс эфирных жгутов нисколько не ослаб, напротив, он лишь усилился и продолжил вдавливать меня в доски, грозя раздробить ребра и взорвать череп.

Святые небеса! Каждый вдох стоил теперь невероятных усилий, каждый выдох грозил стать последним. Да еще насланные монахом юркие проклятия так и вились вокруг, пытались пробиться через даруемую четками святого Мартина и ангельской печатью защиту и жгли ядовитыми укусами эфирное тело.

Брат-заклинатель легко мог раздавить мне грудную клетку или вскипятить содержимое черепа, но вместо этого вознамерился перехватить контроль над разумом и запустил незримые пальцы в голову, принялся ломать ментальные щиты и блоки, суетливо перебирать воспоминания, гасить эмоции и устремления.

Спасли почерпнутые в запретном фолианте практики по защите сознания от постороннего воздействия. Едва не теряя сознания от боли, я все же сопротивлялся чужой воле и пытался отгородиться от нее мысленными барьерами, но герхардианец лишь усиливал и усиливал давление. Да еще его клятые проклятия вцепились в мое эфирное тело, рвали его и терзали, выпивая последние остатки сил!

Уповать оставалась лишь на помощь Микаэля, а тот в кои-то веки столкнулся с достойным соперником и полностью погрузился в поединок. Плели сложную вязь клинки, и звенела сталь о сталь, но выпады неизменно увязали в защите, ни один из фехтовальщиков похвастаться особыми успехами не мог.

Брат-заклинатель решил подыграть официалу и метнул в маэстро Салазара сгусток иссиня-черного сияния. Микаэль чутьем истинного уловил опасность и успел уйти из-под удара. Заклинание промчалось дальше и взорвалось, оставив в бревенчатом простенке изрядных размеров дыру.

Отвлекся от противника маэстро лишь на миг, но хватило и этого. Де ла Вега воспользовался моментом и ударил дагой, острие оставило на лбу Салазара длинную кровоточащую царапину. И тут же за спиной Микаэля возник невесть откуда взявшийся брат-арбалетчик!

«Сзади!» — хотел прохрипеть я и не сумел разжать сведенных судорогой челюстей.

Герхардианец замахнулся фальшионом, получил в бок шаровую молнию, крутанулся волчком и рухнул на пол.

Уве! Так держать!

Отросток искристого разряда метнулся от бьющегося в судорогах монаха к Сильвио и завяз в охватившем официала сиянии, не причинив тому никакого вреда. Де ла Вега выругался и ускорился, начал теснить Микаэля, который теперь толком ничего не видел из-за застилавшей глаза крови.

Чудовищным усилием воли я заставил себя пошевелить левой рукой, ухватил один из силовых жгутов и попытался его разорвать. Скрежетнули судорожно стиснутые зубы, едва не лопнула набухшая на виске жила, и мало-помалу заклинание начало поддаваться.

Ну же! Моя воля сильна! Я способен справиться с чем угодно! Надо лишь перебороть…

А-а-ах! В голове словно взорвался набитый порохом картуз! Брат-заклинатель погасил мой порыв, отсек от незримой стихии и едва не выбил сознание из тела. Размазал и растоптал. Да и как иначе? Я со своим увечным даром изначально не имел ни малейшего шанса на успех…

Смахнув с лица пот, герхардианец потряс руками и, перестав удерживать прикрывавшую его весь поединок защиту, скрутил из высвобожденной энергии эфирный жгут, намереваясь закончить схватку одним решительным ударом.

«Уве!» — мысленно воззвал я к невесть куда запропастившемуся школяру, да только этот отчаянный призыв остался без ответа. Школяр не появился. Вместо него на мой безмолвный призыв явился кое-кто иной.

Брат-заклинатель уже вскинул руку в атакующем жесте, когда в дверь за его спиной проскользнула Марта. Девчонка подступила к монаху, в руке ее блеснул нож.

Застигнутый врасплох монах дрогнул и начал оборачиваться, но не смог, повалился грудью на стол и отчаянно засучил руками в тщетной попытке подняться. Ведьма выдернула загнанный под левую лопатку клинок и с поразительной невозмутимостью, словно резала куренка, одним уверенным движением вскрыла герхардианцу горло.

Алая кровь так и хлынула, заливая все кругом, и сразу меня перестала вдавливать в стену длань чужой воли! Я рухнул на пол и без сил уткнулся лицом в шершавые доски. Миг пытался перевести дух, затем опомнился и сдернул с лавки перевязь. Вытянув из нее второй пистоль, дрожащей рукой навел его на Сильвио, да только официал неведомым образом уловил опасность и отскочил от Микаэля. В один миг он перемахнул через подоконник и скрылся на улице.

Ангелы небесные! Уйдет же! Уйдет!

Отчаянным усилием воли я переборол слабость, дополз до ближайшего окна, рама которого злобно щерилась осколками выбитого стекла, и закинул пистоль на подоконник, а после ухватился за его край и поднялся следом сам. Де ла Вега к этому времени уже вскочил в седло и направил гнедого жеребца к воротам. Он помчался через двор, и я повел стволом, пытаясь взять верный прицел. В глазах двоилось, а рука ходила ходуном, и все же момента я не упустил. Выстрел грянул за миг до того, как южанин скрылся за оградой постоялого двора. Не удалось лишь понять, угодила пуля в цель или ушла в молоко.

— Мик! — крикнул я. — Нельзя дать ему уйти!

Маэстро Салазар не ответил. Я обернулся и увидел, что он стоит на коленях рядом с распростертым на полу Уве. Школяр беспрестанно кашлял и отплевывался кровью, в его груди торчала рукоять загнанного меж ребер кинжала. Святые небеса! Ну как же так?!

Я обернулся к окну и замер в растерянности, не зная, что предпринять. Преследовать Сильвио или помочь Уве? Убить или спасти? Сложный выбор, особенно с учётом того, что ни в одном из этих начинаний шансов преуспеть у меня не было вовсе…

Есть вещи, о которых ты просить не вправе. И есть ситуации, в которых ты не можешь о них не попросить.

Уве лежал, навалившись спиной на перевернутую лавку, кашлял кровью, дышал тяжело и неглубоко. Распахнутая на груди куртка открывала залитую кровью сорочку и рукоять загнанного меж ребер кинжала. Торчала та лишь немногим ниже сердца.