Дэниел О’Мэлли - Ладья [litres]

Одного печально известного ладью, Руперта Чемберлена, продержали скованным цепью в склепе под Белой башней, пока в нем имелась необходимость, а потом перевели в клетку в соответствующее место и спустили на несчастную жертву, определенную руководством. И за время такой службы он уничтожил: герцога Нортумберленда, послов Франции и Италии, архидиакона и одного из своих коллег-ладей.

Позднее, в 1788 году, положение кардинально изменилось. Радикальное перераспределение власти привело к тому, что ладьи получили новый статус. Вместо того чтобы быть военными генералами, они были поставлены руководить внутренними делами. Ладьи стали стражами тыла Соединенного Королевства. И теперь, если на Британских островах случается что-нибудь странное, с этим разбираются ладьи. Мы – управленцы, и хотя до сих пор время от времени применяем силу, то делаем это посредством делегирования. Мы не пачкаем руки, если сами того не хотим. Я, к примеру, предпочитаю работать у себя в кабинете, хотя ладья Гештальт, похоже, больше любит участвовать в операциях.

Твоя главная забота будет состоять в том, чтобы освоить управление внутренними силами Шахов. Ты будешь проводить встречи и координировать команды пешек, выполняющих различные задания на местах. А также будешь руководить Ладейной в тесном взаимодействии с Гештальтом.

«Ох, как это будет весело», – подумала Мифани.

И еще регулярно встречаться с другими членами Правления, чтобы координировать передвижения Шахов.

Хотя все это, по сути, и так понятно.

«Ой, спасибо тебе огромное, Томас, – горько подумала Мифани. – Звучит так, будто я – министр обороны от привидений и гоблинов, но поскольку “все это, по сути, и так понятно”, не сомневаюсь, что у меня получится. Даже если страну заполонят домовые и говорящие деревья, то ничего страшного, ведь всегда есть Австралия! – Вскипев от возмущения, Мифани отбросила фиолетовую папку и вскоре осознала, что грызет ногти. – Прекрасно, похоже, у меня появилась новая привычка. Не думаю, чтобы ладья Томас, непревзойденный администратор, тоже грызла ногти. Должно быть, во мне наконец стала формироваться собственная личность».

Мифани с кислой физиономией глядела на портреты ладей и размышляла, каких же субъектов им приходилось сажать на цепь в Лондонском Тауэре, когда в кабинет суетливо впорхнула Ингрид.

– Ладья Томас, я отменила ваш обед в «Кристифаро», – сообщила она.

– Зачем? – спросила Мифани обеспокоенно. – Это было единственное, чего мне хотелось сегодня дождаться!

– Случилось ЧП, и вас с ладьей Гештальтом вызывают туда, – спокойно ответила секретарь.

– А-а, хорошо. – Мифани опустила взгляд на свой стол, подумала с минуту, а потом вновь подняла глаза. – Там мы будем допрашивать или нас самих? – спросила она.

Ингрид выразила некоторое удивление, но затем объяснила, что требовалось допросить какого-то прощелыгу, пойманного Шахами. Судя по всему, сам допрос должен был проводить какой-то конкретный сотрудник, а Мифани и Гештальту следовало присутствовать в качестве слушателей.

– Так что, мне ничего не нужно делать?

– Не нужно, мэм.

– Как думаешь, мне стоит что-нибудь взять с собой?

– Что, например? Что-нибудь перекусить? – спросила ее секретарь.

– Я возьму блокнот, – решила Мифани. – И ручку.

– У них там работают стенографы, как вы знаете. И еще видеокамеры, – указала Ингрид.

– Да, знаю, – колко ответила Мифани. – Но я хочу вести собственные записи.

– Прекрасно, мэм.

– Да. А сейчас ты не сопроводишь меня в комнату для допросов… в допросную? Я бы послушала о твоих наблюдениях. – Она ведь не может спрашивать напрямую, куда ей идти, верно?

– Разумеется, мэм. После вас. – Ингрид отступила в сторону, пропуская Мифани вперед.

– Нет-нет, – спохватилась Мифани. – Ты первая.

– Но так не принято, ладья Томас, – заметила Ингрид.

– Уж сделай милость, – ответила Мифани.

– Как пожелаете.

Две женщины быстро шагали по коридорам, а люди, что попадались у них на пути, старались прижиматься к стенам, чтобы ладья и ее секретарь могли беспрепятственно пройти. Коридоры были размечены тяжелыми деревянными дверьми. Каждый раз, когда они проходили мимо открытого проема, Мифани сбавляла шаг и заглядывала внутрь. В одной комнате трое мужчин разглядывали карту и кричали друг на друга, будто разгневанные библиотекари. В другой пожилой пакистанец с моноклем размахивал тростью перед носом пухлого коротышки, одетого в кафтан. Из третьей двери открывалась комната, заставленная книжными шкафами. За массивным деревянным столом в ней сидел кучерявый мужчина и увлеченно читал толстую учетную книгу, бессознательно поглаживая голову крупного кондора, сидевшего у него на запястье. Когда Мифани проходила мимо, мужчина поднял глаза и те аж выпучились от удивления.

Наконец, они подошли к паре массивных железных дверей с вделанной в них металлической пластиной. Ингрид отступила в сторону и выжидающе взглянула на Мифани. К счастью, Мифани кое-как сумела вспомнить, что нужно делать. Она выступила вперед и приложила руки к пластине. Металл нагрелся от ее ладоней, и двери, скрежеща зубчатым механизмом, медленно открылись. Но за ними, к некоторому разочарованию Мифани, оказались еще одни – и тут же разъехались в стороны. Как выяснилось, это был лифт.

Они спустились на много этажей вниз, пока не стало очевидно, что они находились глубоко под землей. Ехали молча, но Мифани использовала возможность разглядеть в настенных зеркалах своего секретаря. Ингрид была высокой, под пятьдесят, с безупречно уложенными каштановыми волосами. Стройная и подтянутая, будто каждый день играла в теннис. Носила несколько неброских золотых украшений, включая обручальное кольцо. Мифани втянула носом воздух и почувствовала запах хороших духов Ингрид. Деловой костюм, который носила секретарь, был светло-фиолетового цвета и выглядел довольно изысканно.

Затем Мифани посмотрела в зеркало и на себя. Волосы, которые она собрала сзади, были готовы распуститься, а ее костюм (пусть и гораздо более дорогой, чем у Ингрид) оказался изрядно помят. От макияжа она полностью отказалась и из-за своих проклятых фингалов напоминала енота. Енота, которому залепили по морде. После того, как он всю жизнь прострадал от недоедания.

Тишина нарушалась лишь гудением лифта, и это создавало неловкое ощущение.

– Итак, Ингрид, – непринужденно проговорила Мифани. – Тебе не надоел фиолетовый?

Секретарь обратила на свою начальницу изумленный взгляд, и, прежде, чем успела ответить, двери распахнулись.

Дорогая ты!

У меня нет биполярного расстройства, мне просто навязали биполярную жизнь.