Вернор Виндж - Конец радуг [litres]

Они двинулись дальше по беговой дорожке. Пацан стал учить их сёрфингу через публичные точки зрения. Роберт и Сю Сян практиковались, и у них иногда получался согласованный ракурс. Сян, кажется, слегка расслабилась, по крайней мере, шагала ближе к Хуану и Роберту, чем в начале прогулки, но не отреагировала, когда Роберт шутливо заметил:

– Я бы сказал, что у нас уже получается просто ужасно.

Лена Сю: А я тебе что говорила!

Роберт пришел к выводу, что эту Сян на кривой козе не объедешь.

Таки не объедешь, и не только по беговой дорожке. Сю Сян бросила творческие уроки, поскольку стеснялась выступать перед классом, но на уроках труда была в своей стихии. Каждый день возилась с чем-то новым, азартно перелопачивая запасы мастерской. В это время она казалась совсем счастливой, улыбалась своим мыслям и что-то мурлыкала под нос. Некоторые проекты Сян новому Роберту были понятны с первого взгляда, кое о чем он мог догадаться, поразмыслив. Она же с удовольствием разъясняла.

– Может, внутри они и не предназначены для обслуживания пользователем, – говорила она, – но я понимаю, как работает то, что я соорудила!

Она за день выполняла семестровую норму трудовых проектов и наслаждалась каждой минутой.

Сю, однако, не совсем спятила: когда Роберт Гу давал уроки Хуану, она обычно избегала появляться. Роберт никогда не учил детей и не любил невежд. Хуан, при всех своих добрых намерениях, был и ребенок, и невежда. А Роберт притворялся, что учит его сочинять.

– Это несложно, Хуан, – слышал Роберт собственный голос.

Вишенка лжи на тортике притворства ! Ну, может, и не совсем… Писать фигню несложно. Двадцать лет поэтических семинаров со старшекурсниками его в этом убедили. Писать годноту – дело другое. Умению сочинять прекрасные стихи не научишь. Гении так или иначе сами о себе позаботятся. Хуан Ороско талантами явно уступал всем студентам Роберта. По меркам двадцатого века – полуграмотный приготовишка… если не считать моментов, когда слова ему требовались для доступа к данным или интерпретации результата. О’кей, может, и не полуграмотный. Может, этих ущербных детей необходимо обозначать новым термином. Параграмотные? И провалиться мне на этом месте, если я его не научу плохому.

И так они сидели высоко на трибунах, запуская слова в небо. Хуан Ороско не обращал внимания на бегунов внизу и игроков вдали. В какой-то момент он перестал играться со шрифтами.

А потом настал день, когда он сочинил нечто образное и запоминающееся. Не совсем фигня. Почти достигает стандартов затертого клише. Мальчишка почти полминуты глядел в небеса, и у него аж челюсть отвисала.

– Это… офигительно. Слова… с их помощью я видел всякие штуки. – Он быстро покосился на Роберта, и по лицу мальчугана расползлась широкая улыбка. – Вы учитесь носить, а я – писать. Мы хорошо справляемся!

– Наверняка одинаково хорошо.

Но Роберт не сдержал ответной улыбки.

Прошла неделя. Большую часть вечеров Роберт посвящал интервью с Зульфи Шарифом. После школы, а иногда и по выходным, они с Хуаном работали вместе. Как правило, по удаленке. Семестровый проект продолжали пинать. Роберта все сильнее интересовали проблемы дальней координации. Игры, музыка, спорт: пара десятков маршрутизаторов, несколько тысяч миль, и получай джиттер. Мальчишка строил химерические планы:

– Мы с музыкой что-нибудь сообразим, с настоящей музыкой. Это гораздо проще игровой синхронизации.

Роберт иногда часами не задумывался о своей умственной отсталости и калечности.

Новому Роберту Гу школьные проекты были интересней, чем интервью с восторженным Шарифом, и гораздо интересней редких визитов в университет Сан-Диего. Библиотечные шреддеры пока приостановили работу, вероятно, из-за демонстрации и его ненамеренно драматичного явления народу. Но без митингующих библиотека словно вымерла. Современные студенты ею мало пользовались. Лишь Клика Старейшин, как называл ее Уинни, собиралась на шестом этаже, а вселенское зло вдруг поставили на паузу.

Роберт и Сю Сян освоили большую часть эпифанических режимов по умолчанию. Теперь, стоило Роберту посмотреть на реальный предмет особым образом, всплывали подсказки. Щурясь определенным образом или глядя на соответствующие иконки, он добавлял нужные детали. А посмотрев на предмет иначе, можно было зачастую увидеть его внутреннее устройство и то, что за ним! Сю визуалы давались хуже. Однако если она не конфузилась, то в аудиорежиме поиск вела проворней: услышав незнакомое слово, можно его тегировать, и потом поисковая выдача подтягивается автоматически. Вот , наверное, почему у детей такой богатый словарный запас – и вот почему они им пользуются так неумело.

Мири Хуан: Скажи ему, что нестандартные режимы гораздо сложнее.

Хуан Мири: О’кей.

– Доктор Гу, вы с Сю, гм, отлично освоили режимы по умолчанию. Но и с нестандартными, э-э-э, нужно поработать.

Сян кивнула. Она в этот день тоже присутствовала удаленно, хотя образ ее уступал в реалистичности графике Хуана Ороско. Вполне убедительный, но вот ноги утонули в скамье на трибуне перед картинкой, и временами проскакивали фоновые фрагменты… чего? Ее квартиры? Он над ней подтрунивал по этому поводу, а она, как обычно при его шутках, лишь куксилась.

Лена Хуан, Мири, Сю: Э! Он что-то заметил?

Мири Хуан, Лена, Сю: Не переживай. У Сю хороший фильтр фона. К тому же ты на кухне, а она в гостиной.

Роберт обернулся к Хуану.

– И какие же нестандартные режимы наиболее полезны?

– Ну есть такая штука, как безмолвные сообщения. Битрейт настолько низкий, что этот режим работает, даже если все остальное недоступно.

– Да, читал я про БС. Они вроде старых СМС, но никто не видит, что ты переписываешься.

Хуан кивнул.

– Большинство людей их так и форматирует.

Лена Хуан, Мири, Сю: Нет! Пускай сукин сын сам научится безмолвным!

Мири Лена, Хуан, Сю: Лена, ну пожалуйста!

Хуан Лена, Мири, Сю: Ну этим же все пользуются, мэм.

Лена Хуан, Мири, Сю: Нет, я сказала! Он и так достаточно изворотлив.

Мальчишка поколебался.

– …но нужна практика, чтобы все проходило гладко. Если вас застукают там, где это запрещено, могут быть проблемы.

Наверное, вспомнил, как ему учителя пистон вставляли!