Давид Шторк - Драконы Чарынского каньона. Книга 1. Лекарь [publisher: SelfPub]

Те же правила «работали» с собаками и детектив не раз усмирял разъяренных псов. Но здесь было иное. Волк не нарушал никаких правил. Он не злился. Его взгляд был холоден и спокоен. Перед ним была еда…

Как в анекдоте, когда человек идет по пустыне и вдруг навстречу ему лев. Человек падает на колени: «Господи, дай ему христианские мысли!». Лев поднимает голову к небу: «Господи, благослови эту пищу!».

Но сейчас Виктору было не до анекдотов или сравнений, он просто старался выжить, хотя сам не знал, зачем? Ведь очень скоро инфекция все равно убьет его… Но это был простой инстинкт самосохранения, который не позволял опустить руки.

Волк не сердился, он спокойно рассчитывал место и расстояние, чтобы напасть на свою жертву и поесть. И от этого ледяного взгляда у Виктора побежали по спине мурашки, в этот раз испугался он. Мгновение и волк решил, что место и время выбрано удачно. Зверь прыгнул. Виктор нажал на курок дважды подряд, направив дуло пистолета прямо в морду хищника, раздались два выстрела и на детектива приземлился еще теплый труп матерого волка. Мужчина, едва дыша, сбросил с себя зверя и повернулся в сторону других волков. К его ужасу в стае прибавился еще один волк, почти вдвое крупнее того, которого он только что убил. И волк приближался огромными скачками. Глаза зверя уже были видны. Виктору показалось, что они светились желтым светом!

«Почудится же от страха!» – мелькнула мысль.

Волк был в пяти или шести метрах от места, где лежал Виктор, но преодолел разрыв между ними, в два невероятно огромных прыжка… детектив увидел оскаленную пасть хищника, он выстрелил, но промахнулся, пуля «прошила» загривок зверя, только разъярив его.

*****

Лекарь думал, что бежал, но на самом деле едва переставлял ноги. Парню казалось, что он бежит в ночном кошмаре, когда переставляешь ноги так быстро, как можешь, но реально почти не двигаешься! Скрывшись, наконец, за скалой, Карим продолжал бежать из последних сил. Вот она, нужная скала! Сейчас, еще шаг, еще один… и невидимая заколдованная стена закроет его от глаз людей, впустив в деревню! Карим еще раз оглянулся на всякий случай – вроде бы его никто не мог видеть… от раненного мужчины и от дороги его закрывает скала, по краям каньона ни души… Карим делает шаг в сторону и произносит:

– Анохтовар…

Со стороны могло показаться, что Лекарь растаял в воздухе, почти прижавшись к отвесной скале, самому Лекарю это виделось как вход в дом. Он просто переступил порог. Перед глазами открылась долина, чуть тронутая первыми утренними лучами. Невдалеке раскинулись хижины Аджахаров, радуя глаз округлостью форм из самых светлых воспоминаний в жизни Карима. От ближайших хижин встречать его вышли три Охотника.

– Мы рады видеть тебя, брат! – их лица осветила радостная и светлая улыбка – Советник ждет тебя, мы чувствовали твою беду, но сейчас Совет нам запретил выходить в мир людей.

Карим задумался. Он понимал, что незнакомец может умереть, если Охотники не помогут ему, но говорить ли им? Хотя Годи, конечно, знают о незнакомце, но ведь нередко они ждут решения своих людей, не вмешиваясь без крайней необходимости. А смерть постороннего человека – это не крайняя необходимость для Аджахаров. Но ведь для Карима этот мужчина все же соплеменник! Кто же роднее сейчас Лекарю, Аджахары и их покой или жизнь человека? Не повлечет ли этот шаг за собой опасность для деревни?! Что делать?! Вдруг он вспомнил слова Полиморфа: «…слежка, но не для того чтобы навредить, а чтобы помочь…» и он решился:

– Там на дороге, прямо рядом со стеной мужчина, он сильно болен…

Охотники замерли на мгновение, мысленно связавшись с Советом, затем двое из них исчезли за стеной.

*****

Получив пулю в загривок в полете, огромный волк с желтыми светящимися глазами приземлился прямо на Виктора, ударив его мощной грудью. От удара детектив потерял сознание, он был слишком слаб, сломанная нога вывернулась под неестественным углом, обнажив острую кость посередине бедра, торчащую из разорванных мышц! Но в тот миг, когда волчьи зубы готовы были порвать горло детективу, вдруг мощный удар отшвырнул волка в сторону, больше чем на десять метров. Ни один зверь не выживал обычно после такого удара! Но матерый волк взвыл, это значило, что все еще жив! Охотник не пошел добивать зверя – цель сегодня была не охота, а спасение человека и защитник встал между оставшейся парой волков и мужчиной, лежащим на дороге. Второй охотник бережно поднял больного, освободив из расселины больную ногу. Богатырь поднял Виктора на руки легко, как маленького ребенка и через мгновение группа скрылась за невидимой стеной. А недалеко от стены волк с желтыми светящимися глазами изменил цвет, затем, словно перетекая, вдруг превратился в камень и стал невидимым для подбегающего к месту схватки сыщика.

*****

Сыщик бежал настолько быстро, насколько позволяла размытая дождями дорога, но когда он подбежал к месту, где лежал Виктор, там лежал только убитый волк, над которым уже немного потрудились два голодных сородича. Когда Макс выбежал из-за скалы, волки отпрыгнули от туши и оскалили зубы. Макс выхватил пистолет и выстрелил в одного из них, затем убил второго, он уже не скрывался. Дорога просматривалась до самого брошенного мотороллера – там никого не было.

– Что за наваждение!? – потряс головой Сыщик. Лишь пять минут назад он торжествовал победу, уверенный, что вся деревня Аджахаров у него «в руках» и вдруг поймал лишь пустоту и тишину.

Каньон жил своей жизнью, мертвая тишина осенних голых скал лишь изредка нарушалась карканьем ворон и шелестом скудного кустарника под порывами холодного ветра. Природа выглядела так, словно не было здесь лишь несколько минут назад погони и борьбы больного человека за жизнь! И только мертвые волки напоминали о недавних событиях сегодняшнего раннего утра.

Сыщик обходил весь район, в котором пропали два человека, обследовал каждый камешек и расселину – пещер в этой части каньона не было. Потеряв в каньоне полдня, злой и недоумевающий сыщик вынужден был вернуться в город.

Тьма вокруг Виктора сгущалась. Ему мерещились звуки. Звук ударов молотка по железу. Пение отдаленной скрипки, тихие звуки города. Но не шум, к какому привык Виктор – в нем не было ни звуков тысяч моторов, ни криков и переругиваний прохожих, ни сирен. Послышался звук тимпанов, гулкий и глубокий, затем, на удивление, звуки шофара, кажется гуслей и еще каких- то неизвестных мужчине инструментов. Виктор знал звуки этих инструментов, потому что в свое время увлекался изучением редких музыкальных инструментов. К звуку музыкальных инструментов примешивалось странное пение, похожее на пение крошечных птичек «перi перi перi перi» этими звуками, казалось, наполнен воздух, но они были настолько тихими, что ухо различало их только в полной тишине, все остальное время тихое пение растворялось в других, более громких звуках, таких как оркестр, играющий тихую музыку за окном. Но даже этот удивительно красивый оркестр звучал ненавязчиво тихо. Стоило немного задуматься и звуки словно исчезали, не мешая мыслям, создавая лишь фон покоя и наслаждения.