Юрий Уленгов - Мертвый источник

Лана подбегает к озеру, поворачивается ко мне, и лукаво улыбается. Потом берется за подол платья и легким движением снимает его через голову. Платье летит в траву, а у меня перехватывает дыхание. Под платьем ничего нет. Лучи заходящего солнца отливают золотом на коже девушки, придают фигуре волшебный, нереалистический вид, мягко ласкают ее совершенные формы.

– Поймай меня!

Она улыбается еще раз, и поворачивается к озеру. Напряжение мышц, толчок – и она летучей рыбой взмывает в воздух, чтобы тихо, почти без брызг погрузиться в голубую воду. Я хмыкаю, разгоняюсь и посылаю свое тело следом. Воды озера будто расступаются передо мной, я сразу же погружаюсь в глубину…

… и чувствую мощный удар в голову. В глазах темнеет, мир проворачивается вокруг меня, я не понимаю, с какой стороны дно, а с какой – поверхность. В отчаянии гребу вперед, легкие начинают протестовать, требуя новую порцию живительного кислорода, а вокруг становится все темнее. Еще один удар – и мир вокруг меня меркнет.

***

В реальность меня вернул очередной удар, разбивший мне губы и наполнивший рот соленой кровью. Я с трудом разлепил глаза, не понимая до конца, где я нахожусь.

–Лана…

– Давай еще! – скомандовал кто-то грубым, прокуренным голосом, и меня обдал поток ледяной воды. Твою мать!

Я окончательно пришел в себя. Ну, как окончательно? Пары Льда еще блуждали по организму, туманя рассудок, но я, по крайней мере, осознал, где я нахожусь.

Стол отброшен в сторону, спиртовка разбита. На паркете темнеет пятно: видимо, спирт загорелся, и начинающийся пожар затушили, просто плеснув воды на пол. Надо мной нагнулся огромный детина в кожаной куртке-«косухе». Длинные, сальные волосы, трехдневная щетина и ангел с горящими крыльями, вышитый на груди. Ангел. Мать твою.

– Ланс ван дер Тоот? – хрипло прокаркал вопрос детина.

Я откашлялся и, с трудом ворочая языком, попытался ответить:

– Нет. Я его дворецкий. Хозяин уехал в отпуск, сказал, что вернется через неделю.

Новый удар практически вбил меня в диван. Я сплюнул кровью, и пробормотал:

– Уже и пошутить нельзя?

Детина сгреб меня за шиворот и рывком поставил на ноги. Как выяснилось – только для того, чтобы сбить с них. Отлично поставленный хук правой отправил меня в недолгий полет, закончившийся ударом о шкаф. Дверцы протестующе затрещали.

– Хватит, Харрис! – осадил кто-то детину, намеревающегося добавить мне острым носком сапога-«казака».

– В себя он пришел. Нужно, чтобы он еще смог ответить на вопросы. Сиду очень интересно, почему сразу после него к Уайту заявилась Безопасность.

– Да что тут интересного? – Харрис презрительно сплюнул на пол. – Продался Высшим, мразь!

Еще один удар, отозвавшийся резкой болью в многострадальных ребрах, я все же получил. После чего Харрис снова сгреб меня за шкирку и придал моей тушке вертикальное положение.

В дверях стоял еще один Ангел. Невысокий, коренастый, одетый в такую же «косуху» и жилет поверх нее. На жилете, помимо горящего ангела, вышитого на груди, красовались многочисленные аляповатые нашивки. Одна из них гласила, что коренастого зовут Марти, и что он лейтенант у Ангелов. Я не особо в курсе байкерской иерархии, так что мне это, толком ничего не сказало. Да и без разницы мне, если честно, что означает это его лейтенантство.

Марти нагнулся, подобрал мою куртку и швырнул ее мне.

– Одевайся. И лучше не шути. Харрису не терпится переломать тебе все кости.

Я кивнул, и, стараясь двигаться как можно аккуратнее, чтобы не тревожить тело, измученное многочисленными тумаками, полученными за последнее время, принялся натягивать куртку.

Меня не убили сразу, не спалили вместе с квартирой, не четвертовали, разбросав фрагменты тела по двору, не колесовали, не бросили в ванную с кислотой – хорошо это или плохо? И то, и то. Хорошо – потому что я еще жив. Плохо – потому что это могло означать, что со мной собираются сделать что-то еще более неприятное.

– Быстрее! – Харрис подкрепил приказ пинком под зад. Постыдным и болезненным. Твою мать! Ублюдок хренов!

Я понемногу начал закипать. Мало того, что эти твари выдернули меня из моей персональной сказки, еще и пинают. А я этого, как ни странно, крайне не люблю. Проклятый Лед! Лучше бы я не успел им подышать. Эх, красные снежинки! Ну почему вас нельзя контролировать и вызывать по собственному желанию?

Харрис что-то бесцеремонно ткнул мне между лопаток. Я скосил взгляд и мысленно выругался. Здоровяк держал дробовик, кажущийся игрушкой в его лапищах.

– Пошел!

Я не стал выкобениваться и двинулся вперед. Все равно пока ничего сделать не могу. Так что лучше слушаться. Лишние травмы мне сейчас точно не помогут. Переломанные ноги никак не мешают разговаривать, а иногда – даже наоборот. Так что не время и не место выдрючиваться.

Мы вышли из квартиры. Марти впереди, Харрис – сзади. Меня мутило и пошатывало – сказывалось действие Льда.

На улице, возле подъезда стояли с десяток мотоциклов. Все, как один – блестящие хромом и никелем чопперы, «Харлей Дэвидсон». Ангелы на дерьме не ездят. Все байки – ухоженные и чисто вымытые. Чего не скажешь об их хозяевах.

Меня подвели к одному из байков, видимо – принадлежавшему Марти. Тот достал из чресседельной сумки моток прочного троса и принялся обматывать мне запястья. Спереди. Чего это спереди? Чтоб я держаться в седле смог?

Ответ я узнал через несколько секунд. И едва не взвыл, поняв, какой метод транспортировки придумали для меня эти ублюдки.

Второй конец троса Марти принялся крепить к своему байку. Эти уроды намерены тащить меня за мотоциклом!

Я обвел взглядом соседские окна. В каждом из них торчало по любопытной роже, но ни одна тварь так и не подумала позвонить копам. Вот же жалкие людишки!

Марти закончил с узлами и взглянул на меня.

– Готов?

Ответ застрял в горле. Ангел усмехнулся, забрался в седло и повернул ключ. Двигатель завелся с полоборота, солидно зарычал на холостых.

– Ну что, парни? Развлечемся?

Ответа он услышать не успел. Раздался рев моторов и во двор въехали четыре больших черных внедорожника. Машины остановились, не глуша двигателей, и из них начали выбираться люди.

Узкие черные штаны, остроносые туфли, пиджаки и куртки «в облипку», толстые золотые цепи на крепких шеях. В руках – большие никелированные пистолеты, вроде тех, что пытался мне впарить Стив. Серьезные парни. Я даже не удивился, узнав в одном из них «быка», чью «Акуру» я продырявил несколько часов назад. Он меня узнал тоже, прищурился и что-то пробормотал.

– Эй, парни! – достаточно миролюбиво выкрикнул «бык», стараясь перекричать рев «Херлеев».

– Этот урод – наш.

Марти удивился так, что даже заглушил двигатель.