Кэтрин Ормсби - Дом в Тополином Лесу

Феликс положил последние веточки морщинистого посконника в мешок. Пальцы уже болели от постоянного выкапывания и срывания растений. Правда, Феликсу всё равно очень нравились дни сбора трав, нравилось быть в лесу, вдали от холода, царившего дома, от господина Смерть, от зловония, которое источали красные свечи, горевшие в подвале.

Феликс понимал, что это последний погожий осенний денёк. Вот-вот грянет настоящий ноябрь. Именно поэтому он так трудился весь день, собирая все травы, перечисленные в списке, составленном отцом. Когда же мешок наполнился до краёв и заметно отяжелел, Феликс направился домой, неся за плечом пахучий ворох самых разных растений.

У западного входа в Тополиный Дом кто‐то зажёг фонарь. Ли . Феликс хорошо помнил не столь далёкие времена, когда брат дожидался его, вперив жадный взор в книгу. В те дни Ли искренне верил в то, что существует способ уничтожить Договор.

Он перечитал десятки книг вроде «Практических вопросов магии» или «Искусства снятия чар» из библиотеки Бун-Риджа. Тогда Ли был полон надежд, убеждён в том, что уже очень скоро сможет послушать отцовские рассказы, сидя в смотровой в восточной части дома, а Феликс начнёт готовить вместе с мамой на западной кухне. Но всё это прошло. Прошло после того, как Феликса заперли в подвале, а Ли отправили посреди ночи к Пруду Забвения – опустошать банки с людскими воспоминаниями до самого рассвета. По словам госпожи Память и господина Смерть, они ещё легко отделались за свою попытку одурачить Тени.

Феликс приблизился к крыльцу, и тут Ли наконец‐то его заметил и жестом подозвал к себе.

– Как тебя долго не было! Я уж было решил, что тебя сумеречные гоблины слопали.

– Ну что, готов бежать? – спросил Феликс.

Обычно идеи нарушить Договор всегда приходили в голову к Ли. Именно он читал книги, мечтал о счастливом финале, строил планы. Когда всему этому пришёл конец, Ли направил все свои силы в новое русло, а именно в бег. Он часто наворачивал круги вокруг дома, а Феликса просил засекать время и подгонять его, чтобы он побил собственный рекорд. Феликс был не против, потому что его одно время страшно пугала мысль о том, что Ли навсегда перестанет улыбаться, а между тем это оказалось не так – бег искренне радовал брата.

– Сегодня не особо хочется бегать, – признался Ли. – Я бы просто поболтал.

– Это всё плохие воспоминания? – спросил Феликс, усаживаясь рядом с братом.

Если Ли доводилось закрыть чересчур много банок с плохими воспоминаниями, на него порой находило мрачное настроение.

Тишина обмоталась вокруг братьев плотно, будто нить вокруг катушки.

– Неужели ты и впрямь его подпишешь? Этот самый контракт? – тихо спросил Ли.

Феликс тряхнул головой:

– Не задавай дурацких вопросов.

– Так, значит, я не только трус, но и дурак. Всё понятно.

Ли отвёл взгляд и уставился на деревья, а сердце у Феликса сжалось от горького стыда. Он очень жалел о том, что обозвал Ли трусом в хеллоуинский вечер. И уже давно хотел извиниться, сказать брату, что тогда был слишком расстроен и обидные слова хлынули из него, будто вода сквозь прорванную запруду. Только он так и не придумал, как это выразить.

– Я вовсе не то хотел сказать, – бросился оправдываться Феликс. – Конечно, я много думаю о контракте. Как и господин Смерть. Он всё думает, как бы меня перехитрить.

А повод для беспокойства у Феликса действительно был, и вполне реальный: ведь обоих его родителей Тени хитростью заманили себе в помощники.

Как это произошло с мамой, Феликс знал от Ли: мать Джудит умерла при родах, и её единственным родным человеком был отец. Маттиас Бердвисл был помощником Памяти до неё, а ещё он был очень добрым человеком и прекрасным отцом. Он работал в аптеке и всегда радушно угощал городских ребятишек ирисками, которые вообще‐то стоили аж по четвертаку штучка. В конце рабочего дня он компенсировал нужную сумму из собственного кармана.

Джудит помогала ему в работе – повязывала ленточки на банки и расставляла их по полкам – в точности так же, как Ли теперь. Однако Маттиас предложил Джудит нечто куда большее, чем прислуживание госпоже Память. Предложил уехать из Бун-Риджа куда‐нибудь подальше и поступить в колледж. И Джудит согласилась, но однажды в лавочку к отцу заглянул один недобрый человек. В одной руке у него был холщовый мешок, а в другой пистолет. Дедушка Феликса схватил телефон, намереваясь вызвать полицию, но злодей пустил в него пулю, и Маттиас Бердвисл умер на месте.

Это произошло в шестнадцатый день рождения Джудит. В тот день ей явилась госпожа Память, преисполненная нежности и сочувствия, и предложила сделку, по которой обязывалась забрать все воспоминания о смерти отца в обмен на то, что Джудит подпишет контракт и станет её помощницей.

Джудит согласилась и потому даже спустя много лет не могла припомнить ни одной детали, касающейся ограбления и убийства. Она знала лишь то, о чём тогда написали в городской газете, в разделе происшествий, – и не более. Самые страшные воспоминания начисто стёрлись, заглушив боль потери.

Что же до отца братьев, то его семья вот уже многие годы служила господину Смерть. Они жили в отдалении от Бун-Риджа, неподалёку от угольных шахт, на которых семья Винса и работала. Шахтёрская работа была очень тяжёлой и опасной, и Винс каждый день наблюдал, как его дядя и двоюродные братья приходят домой затемно, с грязными от копоти лицами, с прожжёнными ядом лёгкими. Зато отец Винса спасся от такой участи, став помощником господина Смерть.

– Когда‐нибудь ты займёшь моё место, – часто поговаривал отец Винса. – Будь благодарен судьбе за своё благородное призвание!

Правда, у Винса на уме было совсем другое. После своего шестнадцатилетия он планировал навсегда покинуть дом и автостопом добраться до Ноксвилла – а то и дальше. К сожалению, прямо в его день рождения на шахте случилась авария – людей завалило, они начали задыхаться под землёй. В тот день Винс взмолился перед господином Смерть, чтобы тот пощадил добрых и славных шахтёров и их семьи.

– Если будешь служить мне, я спасу их жизни, – пообещал господин Смерть.

Винс подписал судьбоносный контракт и продолжил династию помощников Тени.

Тени не справились бы без прислужников вроде Джудит и Винса. Найти таких помощников было непросто, так что не случайно они обучали детей своему мастерству. Дети помощников активно помогали своим родителям вплоть до шестнадцатилетия. В Договоре это условие не приводилось, но такова была стандартная практика. Она облегчала работу всем сторонам.

Вот только Феликс всей душой ненавидел господина Смерть и всю восточную часть Тополиного Дома. Его совсем не печалило, что он так редко бывает в городе и почти ни с кем не видится. Зато ему отчаянно хотелось учиться в школе. И хотя по вечерам отец преподавал ему литературу и математику, Феликс с завистью слушал рассказы Ли о Средней Школе Бун-Риджа – об уроках физики и химии, рисования и даже пения. О мире знаний, который навсегда останется для Феликса закрытым просто потому, что господин Смерть не пускает его в этот мир. Просто потому, что он оказался самым невезучим из двух близнецов.