Уильям Риттер - Джекаби

В день, когда колокола сняли с колокольни, у викария поднялась ужасная температура. В ушах у него зазвенело. Церковное достояние превратили в оружие, которое должно было помогать братьям убивать своих братьев. Для церкви настал черный день. Когда жар наконец спал, викарий обнаружил, что больше ничего не слышит.

Тем временем солдат, ответственный за перевозку прекрасных колоколов, решил сохранить о них хоть какую-то память. Он заметил, что вопреки приказу и здравому смыслу фрагменты каждого из колоколов лежали отдельно. Он забрал их и привез к себе на родину, где отдал искусному кузнецу, умевшему ковать из металла удивительные вещи. Колокол создан, чтобы звонить, поэтому солдат попросил кузнеца хоть как-то вернуть осколкам голос.

Кузнец расплавил металл и отлил из него три уникальных камертона. Он даже не задумался, каким тоном наделить каждый из них, ведь металл запел, как только он раздул меха. Когда кузнец закончил работу, каждый из камертонов стал давать ту самую ноту, которую имел его колокол.

Но было в этих камертонах кое-что странное. Каждый из них стал новой инкарнацией прошлой сущности и унаследовал эмоциональную силу своего колокола.

Самый низкий, сделанный из колокола, которым обычно возвещали о похоронах, звучал тревожно и трагично. Любой, кто слышал его, не мог сдержать слезы. Звон этого камертона был не так силен, как стоны банши, но казалось, будто его ноту вырвали из ее сложной мелодии скорби. При одном его звуке всех мгновенно охватывала печаль.

Второй камертон был сделан из среднего колокола, который верно звонил каждый час почти шесть веков. Он успокаивал горожан и, как маяк, вел их домой, когда туман заставал их в окрестностях города. Средний камертон звучал спокойно и умиротворенно. Он прорывался сквозь туман всех страхов и страданий, чтобы обнадежить любого, кто был рядом.

Последний, самый высокий, камертон был сделан из колокола, которым возвещали о радостных событиях: рождении детей, крещении, венчании и всяческих праздниках. Этот камертон своим звучанием настраивал всех слушателей на веселый лад. Когда звучала его нота, люди забывали о тяготах жизни и переполнялись счастьем.

Эти артефакты сыграли небольшую роль в недавнем происшествии, которое моя ассистентка, вопреки моему совету, нелепо окрестила «Делом о немом крике». В ходе расследования я выбрал второй камертон, издающий ноту «до», чтобы успокоить обреченного мистера Хендерсона. Этот выбор был неслучаен. Стоило мне стукнуть низким камертоном, как его страдания усилились бы. Высокий камертон свел бы его с ума, ведь две сверхъестественные силы вступили бы в ожесточенное противоречие. Применение этого бесценного инструмента существенно помогло нам приблизить раскрытие тайны и положить конец убийствам.

Надеюсь, теперь вы понимаете, что в моей работе этот набор камертонов попросту незаменим. Мисс Рук предположила, что письменное напоминание поможет мне вернуть вышеупомянутый камертон, который все еще удерживается в качестве улики, несмотря на закрытие дела.

Когда Джекаби закончил диктовку и вышел из комнаты, я написала второе письмо. В нем значилось: «Верните, пожалуйста, камертон Джекаби. Он становится совершенно невыносим». Именно его я и отправила с утренней почтой.

Курьер пришел тем же вечером.

Джекаби приятно удивился, что письмо достигло своей цели.

– Неужто в их участке есть хоть кто-то с мозгами? – пробормотал он. – Я-то думал, эти олухи и читать письмо не станут, но вы только поглядите…

Он протянул мне записку, вытаскивая камертон из пакета. Дежурный по участку написал всего три слова. Прочитав их, я улыбнулась. «Прекрасно вас понимаю».

Rook в переводе с англ. имеет два значения: «грач» и «ладья».