Рональд Малфи - Кость бледная

Джилл Райерсон, которая провела последние сорок восемь часов в постели с температурой 39,5 градусов, уже казалось, что она умирает. У нее была не обычная осенняя простуда или желудочный вирус – ее свалил проклятый грипп. А учитывая, что за последние несколько недель половина подразделения БРА [23] Бюро расследований штата Аляска. в Фэрбенксе стала жертвой этой губительной мерзости, Джилл полагала, что ее очередь неизбежно наступит. В конце концов, всем приходится платить по счетам, верно? А то, что она переутомилась и потеряла сон, только помогло делу.

Она чувствовала себя безостановочно бурлящей чашкой Петри. Худшего времени для такой напасти не найти. Или лучшего, в зависимости от ваших взглядов на жизнь. Джилл несколько дней боролась с ознобом и старалась не обращать внимания на свою ватную голову. Но когда уже больше не могла ни бороться, ни игнорировать, попросила больничный и заползла в постель, где проспала десять часов подряд. Это был ее первый долгий и непрерывный сон за последний месяц.

В какой-то момент этого десятичасового марафона Джозеф Мэллори и размотал повязку на своей ноге. Один конец привязал к решетке камеры, а другой обкрутил вокруг шеи. Когда на следующее утро патрульный Лукас Бристоль обнаружил труп, Джилл Райерсон все еще металась в лихорадочном забытье.

Первым, кто сообщил ей о случившемся, был Майк МакХейл. Из ноздри у нее торчал жгутик из бумажного платка, на столешнице кухни дымилась чашка «Терафлю», а Джилл недоверчиво прислушивалась к голосу МакХейла в телефонной трубке. Тот сказал, что это было самоубийство, но они проведут расследование, и Бристоль может оказаться на крючке.

Вторым позвонил капитан Эрикссон, который передал, что прокурор крайне недовольна таким злополучным поворотом событий. По телефону голос Эрикссона звучал подавленно. Когда Райерсон спросила, как она может смягчить его досаду, Эрикссон просто велел ей отдыхать, поправляться и возвращаться к работе.

За дальнейшим развитием событий она наблюдала по выпускам новостей. В ожидании результатов внутреннего расследования Бристоля отправили в оплачиваемый административный отпуск. Тело Мэллори перевезли для вскрытия в Анкоридж. Серым, тоскливым днем окружной прокурор обратилась к толпе репортеров возле своего офиса. Личности жертв Мэллори были названы, поскольку их родных уже уведомили. Некоторые семьи появились на экране, в том числе одна из Майами. Разгневанный отец с рыхлым лицом конгрессмена, чей двадцатидевятилетний сын, согласно отчету медэксперта, стал одной из первых жертв Мэллори, бил кулаком по трибуне, а его домашние жались позади и плакали, обнимая друг друга.

Другая семья состояла лишь из отца и младшего брата погибшего, которые приехали из Канады и ничего не сказали прессе. Прежде чем они в спешке вернулись домой, их успели сфотографировать на выходе из полицейского участка.

Лихорадка спала к середине второго дня, хотя Джилл все еще казалось, будто ее переехал грузовик. На завтрак ей удалось запихнуть в себя яйца и тост – первую твердую пищу, которую она съела после ухода на больничный, – и запить двумя полными стаканами апельсинового сока. Позже, примерно ко времени обеденного перерыва, она уже удобно устроилась на диване и запустила «Нетфликс», когда раздался звонок в дверь. Джилл натянула халат, сунула ноги в разношенные тапочки и отворила. На пороге стоял МакХейл в хоккейном свитере команды «Эйсез», вытянув вперед руку, сжимавшую коричневый бумажный пакет. При виде Джилл улыбка сползла с лица Майка.

– Боже ж мой, Райерсон, ты на смерть похожа.

– Какого черта ты здесь делаешь? Я заразна.

– Ну, мой костюм биологической защиты все равно в химчистке, – он протянул ей пакет. – Я принес тебе куриный суп.

– Не шутишь? Домашний?

– Из «Карибу Кафе», – МакХейл вручил пакет и вытер ботинки о коврик в прихожей. – Нет ничего лучше от простуды. Уверен, эта штука даже рак лечит.

МакХейл последовал за Джилл на кухню, где она поставила коричневый пакет на столешницу, открыла и вдохнула – глубоко, как только смогла, – клубы вырвавшегося оттуда пара.

– Пахнет вкусно, – она достала из шкафа миску и, потянувшись за второй, спросила: – С тобой поделиться?

– Я не голоден. Только что съел пиццу. Хотел проведать тебя, вот и все.

– Ты слишком добр, – Джилл открыла контейнер и перелила немного супа в миску. – Как Бристоль держится?

– Нервничает. Похоже, той ночью у него не получилось сделать обход несколько раз.

– Это нехорошо, – сказала она.

– Ну, по крайней мере, он не пытался подделать журнал.

Райерсон кивнула. У них был журнал, где нужно было проставить подпись, дату и время после каждого обхода камер. Райерсон слышала давние истории об офицерах, которые подделывали записи, чтобы скрыть какие-нибудь проблемы, только их все равно ловили и увольняли. Раз уж Бристоль не натворил подобных глупостей, он выкрутится без больших неприятностей. А это хорошо.

– Кроме того, Эмери Олсен ушел, – сообщил МакХейл.

Райерсон застыла, не успев донести ложку до рта.

– Как? Он только год назад закончил Академию! Что случилось?

– Сказал, что хочет переехать на юго-восток, чтобы быть ближе к семье. Но я поговорил с Маннауэем, и тот сказал, что после обыска в доме Мэллори Олсен вел себя странно. Говорил, что-то его напугало.

– Что?

– Без понятия. Но они с Маннауэем дружили. Думаю, даже вместе учились в Академии.

Джилл вспомнила презрительный взгляд, которым одарил ее Олсен, когда она встретилась с ним глазами во время обыска у Мэллори. Она тогда вышла через боковую дверь, а Олсен стоял на заднем дворе и таращился на лес. Годом раньше Олсен и Маннауэй побывали в Дредс Хэнде и нашли арендованный автомобиль Дэнни Галло на обочине дороги.

– Что ж, это фигово. Но некоторые люди просто не созданы для этой работы, – Райерсон проглотила ложку супа. – Боже, ты совершенно прав, эта штука может запросто излечить рак. Спасибо, Майк.

Она кивнула на папку в руках МакХейла. Когда несколько минут назад Джилл открыла дверь, тот зажимал ее под мышкой, но теперь детектив заметила досье из Управления.

– Что это такое?

– То самое старое дело, которое ты просила раздобыть, до того как спеклась и заболела.

МакХейл положил папку на кухонную столешницу, и Райерсон увидела имя человека, напечатанное на вкладыше: Робиан, Деннис. Она и забыла об этом.

– Просматривал? – спросила Джилл, отодвигая суп в сторону и беря в руки папку.

Она открыла досье и взглянула на дату на титульной странице отчета. Девять лет прошло.

– Черт возьми, нет, – ответил МакХейл. – У нас сейчас достаточно всего происходит, чтобы я еще о стародавних убийствах читал. В любом случае, что в этом деле такого особенного? Чем оно тебя так зацепило?