Пюрвя Мендяев - Нэпман и Шановный. Супергерои Сталина [СИ]

— Прощай жизнь. Умирает офицер русский в лапах кошки, какая позорная смерть!

Тут кот выпустил ворона и сказал, глядя ему в глаза:

— Ты что сволочь тоже из наших пострадавших от изуверов несчастных страдальцев будешь? В смысле из институтских подопытных зверей? А ну отвечай мне, а не то задушу!

Ворон из последних сил в ответ попытался крылом изобразить дулю. Тут на шум прибежал Шановный. Он быстро понял, в чем дело. Примирительным тоном он сказал:

— Оголодал ты видно сильно брат. Раз на этого тощего и явно невкусного кота позарился. А ведь надо бы тебя нормальной пищей то угостить то, у нас, слава богу, и сало есть, и немного колбасы, да и кусок курочки имеется. Могли бы с тобой поделиться, если ты не сильно гордый.

Но ворон продолжал презрительно молчать. Затем ворон громко каркнул и отвернулся от пса. Шановный махнул лапой и сказал:

— Хозяин барин. Не хочешь, значит, не хочешь. А так бы посидели, выпили бы водочки на троих, о делах наших скорбных поговорили бы. Глядишь на душе б у всех бы и полегчало немного. Думаешь, ворон, одному тебе сейчас на свете нелегко жить. Нам тоже сейчас тяжело.

Тут ворон привстал и страшно заинтересовано спросил:

— Насчет того, чтобы водочки откушать ты это пошутил? Или каким-то образом вы к этому делу возможность вернуться нашли?

Тут уже кот вздохнул и сказал:

— Нашлись возможности. Это да. Но ими злоупотребили. Мы тут, брат, на почве алкоголизма чуть до белой горячки не дошли. Самую малость. Уже и сил пить нет. Но за-ради знакомства можно и еще выпить немного сладкой водочки.

Ворон тут же поддакнул:

— Это правильно. Нельзя пить беспробудно, я всегда был против алкоголизма. Но выпить если честно сейчас мне бы очень не помешало. Сами понимаете. Нужно.

Шановный сказал примирительным тоном:

— Ну и хорошо. Давайте пойдем, сядем за стол, как в годы нашей нормальной, человеческой жизни. Пусть мы теперь и не люди, но зверями то нам всё равно становится, особенно по отношению к таким же несчастным, как и мы, существам, потерявшим всё в этой жизни тоже не надо. Мы с тобой братья по несчастью.

И после этих слов все трое, людей, в зверском облике отправились во флигель.

В тот вечер грустный Федор Коромыслов вернулся домой уже поздним вечером. Войдя в дом, он минут десять молча посидел на табуретке и тягостно вздыхал. Ему было нестерпимо грустно и печально в этот вечер в этом сразу ставшим таким мрачным и огромным доме. Казалось, что не только сам оперуполномоченный агент ОГПУ сейчас переживал о том, что ему пришлось проститься со своими четвероногими друзьями. Казалось, словно сами стены дома укоряли Федора за то, что он вел себя слишком строго с несчастными страдальцами, в результате чего Нэпману и Шановному пришлось убраться отсюда прочь в дремучий лес на верную смерть от холода и голода и от диких зверей.

Дом стоял, и тишина в нем просто звенела в ушах у Федора. А ведь только сегодня утром всё было совсем не так. Ведь совсем недавно жизнь его в том богом забытом уголке мира людей напоминала Федору Коромыслову сумасшедший дом, в котором кипели шекспировские страсти. А теперь всё здесь, в его скромном жилище стало, словно на кладбище. Тихо и бесприютно.

Только сейчас Федор понял, лишившись общения с Нэпманом и Шановным, что общался все эти дни он не просто с котом и псом, чудесным образом, овладевшим человеческой речью, вовсе нет. Он общался с взрослыми, хорошо знавшими жизнь мужчинами, у которых можно было многому научиться. Общение с грамотными и веселыми людьми в животном виде много давало Федору, который не имел серьезного образования. Да и опыт житейский у него практически отсутствовал, поскольку практически всю свою сознательную жизнь Федор провел то на гражданской войне, то на службе в Уголовном розыске и в ОГПУ, даже влюбиться и то, ему так и не пришлось. Всё было некогда.

А Нэпман и Шановный в отличие от оперуполномоченного агента ОГПУ были исключительно просвещены во множестве жизненных вопросов, в том числе, конечно, и в вопросах интимного общения с женским полом. Шановный даже был в стародавние времена, еще до мировой войны около двух лет женат на прекрасной девушке Анастасии. К несчастью любовь их была скоротечной. Анастасия покинула Шановного за пару лет до мировой войны и на пароходе отправилась искать себе счастья с американцем, который был на два года моложе её в Сан-Франциско. Так что Шановный был главным экспертом в вопросах семьи, любви и брака. И хотя опыт его был скорее печальным, но о жизни мудрый пес рассуждал всегда здраво. Кроме того у Шановного, который был очень грамотным псом, можно было узнать ответ практически на любой вопрос. Он был просто ходячей энциклопедией, ибо закончил, столичный университет еще до революции, и после того с любовью относился к книгам, да и просто был по жизни умницей.

А Нэпман отличался тем, что мог придумать любое хитрое приспособление, которое уже сам Федор доводил своими человеческими руками до готовности. И главное он постоянно был на взводе и был готов к тому, чтобы что-то предпринять. Неважно, что конкретно делать, но сидеть и скучать он не мог физически. А теперь всё это жизненное бурление было в прошлом. Сидя на табуретке, Федор еще пару раз тяжело вздохнул, а потом встал с неё и решительно отправился во двор.

Оперуполномоченный агент ОГПУ понял, что ему нужно было срочно отвлечься от тяжелых раздумий. В первую очередь Федор решил для своего успокоения обзавестись новыми четвероногими друзьями. Сделать это было легко, в деревне было полно беспризорных кошек и собак. Федор вышел из дома, и прямо перед домом его встретила целая вереница кошек и собак. Животные словно чувствовали, что в этом доме появилась вакансия на место домашнего питомца, и поэтому всей толпой прогуливались возле дома Федора. Оперуполномоченный агент ОГПУ медленно обошел всех животных и после небольшого раздумья, выбрал себе кота и собаку, максимально напоминавших ему своей внешностью его товарищей Нэпмана и Шановного.

— Буду с ними общаться, если станет скучно — сказал сам себе Федор и грустно усмехнулся.

Пса, которого стал по привычке называть Шановным, посадил оперуполномоченный агент ОГПУ на цепь возле будки, чтобы он сторожил дом. А перед котом, которого аккуратно внес в дом, на блюдце налил молока. Кот недоверчиво подошел к блюдцу, и некоторое время осторожно постоял у блюдца, не прикасаясь к молоку. Затем, видимо приняв для себя какое-то решение, кот опустил голову и стал лакать молоко.

Федор усмехнулся и сказал:

— Ну, слава богу! С новоселье. Будешь теперь здесь у меня жить. Мышей и птиц ловить. Человек я компанейский со мной не пропадешь.