Пальмира Керлис - След сна. Книга 1 [litres]

– Так, – Анита цапнула меня за плечо, оттеснив от порога балкона, – однозначно пора спать. Я тебе сейчас на диване постелю. И даже без панды!

Запахнула шубу и выскользнула за дверь с громким «бр-р-р». Окно заперла, дважды подергав за ручку.

– Даже без панды… – оценил я.

– Заберу себе, – донеслось с балкона. – С ней теплее будет!

Выскочила она со снежинками на макушке и салатницей в руках.

– Кстати, – взгляд сквозь мстительный прищур переместился с горы окурков на меня, затем обратно, – тебе какие котики больше нравятся?

Этот вопрос я оставил без ответа, к расстеленному дивану получил бонусом розовую подушку в цветочек. Панда перекочевала в комнату Аниты, а оттуда в коридор, подпирать грустной плюшевой мордой шкаф.

Не засыпалось долго.

В последний раз я видел Елену за две недели до, в доме, на лоджии второго этажа. Озеро внизу разбушевалось, в тишине всплеск волн слышался отчетливо. Мне пора было выезжать на самолет, а прощаться она не любила. Куталась в накинутый на плечи свитер и задумчиво разглядывала горшок с трудноопределимой растительностью, потом обронила: «Когда ты вернешься, как раз зацветут хризантемы». Может, и зацвели. Я с самого начала знал – что-то с ее смертью не так. Впервые с прошлой осени нашлась хоть какая-то зацепка. Совершенно случайно нашлась, благодаря обиженному до потери конспирации Веберу-младшему. Но дальше что? Как упомянутый Еленой в письме отказ мог привести к сердечному приступу? Чем Дорману не угодили ключевые фигуры Совета? Об этом она собиралась сказать мне тогда по телефону? Толку рассуждать отсюда… Через неделю на месте займусь. Ее переписка с отцом в ящике год с лишним лежала, еще полежит. Надо решать вопрос с Яникой. Оставим ее просто куковать в четырех стенах – смоется, наплевав на сложности повторного вселения, и до свидания. Второй раз может не повезти ее выловить.

Разбудил звонок. Ева. Восемь утра, в Женеве – так вовсе семь.

– Я нашла его, нашла! – вылетел из трубки радостный вопль. – Альбом! Ну, папин. В кабинете, в дальнем шкафу, среди книг, на самой верхней полке. Как новенький!

– Поздравляю.

Быстро управилась. Все трое суток без перерыва и искала? Неудивительно, что на сон времени не осталось.

– И этот негодяй, который по нелепой случайности мой муж, звонил, извинялся и звал обратно. Я еще не решила, прощать его или нет, но… Не обидишься, если я домой пораньше вернусь, а не через пару недель, как собиралась?

– В добрый путь. Удачно поностальгировать.

– На самом деле, – шумно вздохнула Ева, – я про альбом вовсе не из ностальгии спрашивала. Признаюсь, накануне гостила у своей крестной Лилечки… Такой славный дом ей внуки построили, и виноградники во дворе чудесные. Ай, все равно ты ее не вспомнишь. Так вот, она перебирала старые письма, всякие истории травила, и упомянула, что марки на одном конверте нет, потому что наш родитель выцепил – себе в коллекцию. Спросила меня, помню ли его альбом. Я ей ответила – конечно, забудешь тут, он вечно над ним трясся, чуть что: «положь и не трогай, помнешь». А Лилечка мне – еще бы, там какие-то жутко редкие экземпляры были.

Неожиданное признание.

– Ты меня слышишь? – Голос зазвенел волнением. – Хочу отнести его кому-нибудь, кто разбирается. Выяснить примерную стоимость.

– Это я тебе и так скажу.

Сказал. А то потащит куда попало, неизвестно на кого нарвется.

– Что?! – В трубке затрещало, будто ее выронили. Через секунду раздалось возмущенное: – Ты знал, что это не хлам? И давно?…

– Как привез.

– То есть… Шестнадцать лет?! Ну, братец! Мог бы и просветить. Уму непостижимо… Знать и забросить в шкаф! А если бы я не навестила Лилечку?

– Валялся бы себе спокойно в шкафу. И мы бы оба выспались сегодня.

– Да я уже и не усну, – запричитала она. – Новостями поделиться хотела, обрадовать! Дура я, набитая. Волновалась, что не найду, все комнаты перерыла. Наверняка ты прекрасно помнил, что он лежит! Вот и не стыдно же…

– Ева, – перебил я, – тебе этот альбом сильно был нужен, когда ты его вышвыривала?

– Я ведь не догадывалась, столько он стоит!

– У вас что, были проблемы с деньгами? Сейчас есть?

– Ну, нет…

– Тогда чего тебе надо?

– Как ты не понимаешь! – Убранная от уха трубка громкости не уменьшила. – Мне обидно! И не только в этот раз! Всегда одно и то же: обо всем молчишь, на вопросы не отвечаешь, о твоей жизни узнаю чисто случайно. Мы вообще-то одна семья. А с тобой невозможно общаться!

Да если бы.

– И так все было сложно, теперь с альбомом сюрпризы, – всхлипнула она. – Что мне делать?

– Что хочешь, – я сбросил звонок.

Интересно, чем Яника в это чудесное утро занята… Сообщений от Роберта не приходило. Достучавшись через мессенджер и получив ответ, что пока она своим сверхсознанием в наш бренный мир не возвращалась, я встал и пошел собираться в офис. Спать все равно некогда.

На щелчок замка входной двери из комнаты высунулась замотанная в одеяло Анита. Протерла заспанные глаза и поинтересовалась:

– К Шульцу? – После моего утвердительного кивка умчалась в ванну с криком: – Я с тобой, подожди десять минут!

Ровно через столько и подбежала к машине. Ярко-розовая помада, платье с безумным количеством кружев, пряди трех цветов в хвосте. Любимый образ на случай неприятных переговоров. Видно, господин начальник ее прилично достал. Не знаю, что за проблема, которой он жаждал поделиться еще вчера, но о нашей отдыхающей за городом даме разговор зайдет непременно. И Маэва ждет отчет. А первая, с кем стоило бы обсудить эти дела, сидит рядом. Анита поерзала на сидении, вглядываясь в темноту покидаемого родного двора, и повторила вчерашние вопросы. Озвученный расклад ей не слишком понравился, особенно по части намерений Яники и прыжков по телам с неизвестным лимитом. Сошлись во мнении, что идти у нее на поводу нельзя. В перспективе получим всемогущее нечто, от которого неизвестно чего ожидать. Уж лучше как сейчас – всплески активности раз в сто лет, какая-никакая, а стабильность.

Начинало светлеть, идеально расчищенный двор «Идеального мира» заставлял усомниться в том, что всю ночь валил снег. Русский филиал, в отличие от большинства других, историческим колоритом похвастаться не мог. Три этажа футуристического здания, в вестибюле – украшенные пластиковыми шарами абсолютно симметричные елки и запах свежеотпечатанных брошюр, стопками втиснутых на стенде. Никаких затей с входом, череда электронных замков и стеклянных дверей, отдельное крыло по особому пропуску. Кабинет Шульца был открыт нараспашку, внутри орудовала тряпкой уборщица. Она бережно приподнимала то кучу ручек с логотипами фонда, то башню из упаковок стикеров, то гирлянду скрепок, возвращая строго на прежние места. С нашим появлением ее сдуло, напоследок был бережно поправлен сдвинутый в сторону календарь на стене. У уборщиц Шульц явно пользуется авторитетом. Я устроился на диване, напротив журнального столика с якобы незаконченной шахматной партией. Фигуры расставлены вопреки любой тактике, логике и здравому смыслу. Для красоты, подозреваю. Анита неведомо откуда притащила чай – кипяток в обжигающе горячих чашках. Обхватила свою ладонями и притихла в кресле. Остыть чай не успел. Дверь распахнулась, врезавшись в стену и сдвинув набок календарь. В кабинет ворвался Шульц, будто от кого-то убегал, и этот кто-то – по меньшей мере стая голодных псов. Впрочем, он всегда такой. Сгорбленная щуплая фигура, дерганые движения, размашистые шаги. Увидев меня, обрадованно потер руки, потом заметил Аниту, и его слегка перекосило. Гляжу, у них полная взаимность.