Пальмира Керлис - След сна. Книга 2 [litres]

Спасибо огромное. Все двенадцать лет как раз этой инструкции мне и не доставало!

– Если бы не ты, – Кира постучала пальцами по моей ладони, – хренушки бы Паша во все это ввязался и Ливановский центр выкупил. Кстати, там движуха ах какая, народ в боевом настроении, готов отстаивать вемовские права. В том числе от ловушек избавляться. «Сделаем Поток безопасным снова!» Хоть флаеры распечатывай. Лишь избранную ждем. А она что? Сидит, сопли жует. Вкусно хоть?

Я молчала. В ушах плескалась тишина, странно звенящая. Или…

– И где уже мой чай?…

Ох, чайник! Вот что это был за звук… Чашка заваренного чая, ложка сахара, перемешать. Подано.

– Наконец-то, – она отхлебнула, на мгновение блаженно зажмурилась. И в несколько крупных глотков осушила чашку до дна. – Буди мелкого ниндзя-террориста, и погнали.

– С ним все сложно. Ты не понимаешь…

– Артему в охраняемом здании надежнее, – отрезала Кира и, запнувшись, резко захлопнула рот.

– Так… – опешила я. Она непричастно моргнула, полыхнув виноватым смущением. – Тебе известно? Откуда?…

В ответ – отведенные глаза. Ясно. Вариант-то один. Паша… Не ожидала!

– Вчера сказал, – покаянно выпалила Кира, – когда я порывалась мелкого искать и за уши тащить назад. Объяснил, почему следует предоставить разбираться тебе…

Нашел повод для откровений! Впрочем… Вестника, в истерике сбегающего из дома, действительно чревато было трогать. Раз уж в нижнем Потоке знают, Кира погоды не сделает. Да и уши его на месте останутся.

– Я – никому, – уверила она и заговорщицки улыбнулась: – Кругом девочек ищут, а он… Круто!

Я махнула рукой и отправилась будить Артема.

В комнате никто не сопел, смятая кровать была пуста. Несносный ребенок невозмутимо вылез из-за двери и в три прыжка достиг шкафа, склонившись над грудой осколков бывшего оленя.

– Ему конец, – обрадовался он, – кажется, это было комбо.

А мне кажется, что кто-то нагло подслушивал!

– Настоящий шпион должен быть начеку, – шепнул мне Артем.

– И уметь тырить чужие ключи, – следом за мной протиснулась Кира. Окинула его многообещающим взглядом и пропела: – Здравствуй-здравствуй.

Тот попятился, заалев ушами. Чуют, наверное, что опять в опасности.

– Оу, олень, – непостижимым образом идентифицировала она груду, – бабушкин рождественский, из Венгрии. Как его угораздило?

– Упал, – почти не соврала я. После того как я его уронила, именно это и случилось. – Не жалко.

– Страшный был, – добавил Артем.

Нахаленок! Гляжу, шпионить – скучное занятие. Заплетенная в косички бахрома ковра и абажур с янтарными брошками вместо «глазок» тому подтверждение. Я поджала губы, он независимо засвистел.

– Давайте в темпе, – поторопила Кира. – Поехали.

– Погоди, – устыдилась я, рассматривая вопиющий бардак посреди комнаты. – Нельзя его так оставлять…

– Один момент. – Она простерла руки над кучкой осколков и с пафосом изрекла: – Покойся с миром! Все, а теперь на выход.

Артем прыснул и выскочил в прихожую, Кира шагнула следом. Ладно, потом выкину. После. Придется поднапрячься и выжить. Нельзя же оставлять тут это безобразие.

В машине у Артема заголосил телефон, на проводе повисла Нина с сотней вопросов. Всю дорогу он трещал, рассказывая ей о выставке лего и о том, что согласен дальше учить французский. Я подпирала щекой сидение и наблюдала за Кирой. Украдкой, сзади. Как она касается руля, мягко поворачивает его, переключает передачи с плавной небрежностью. Обгоняет очередную махину, шипя сквозь зубы ругательства и сохраняя при этом безалаберное спокойствие. Раньше мне было страшно. Повороты с подрезаниями, проигнорированные красные сигналы светофоров, езда по бордюрам. Зарекалась к ней в машину садиться. Сейчас же… В наборе опасных, с виду импульсивных действий улавливалась продуманность, и довольно последовательная. Подобие порядка, рожденного в хаосе. Все совпадения подстроены. Какова была вероятность спустя пять тысяч лет отправиться, не слишком того желая, выручать заплутавшего в Потоке мальчика и встретить Вестника?… Близкая к нулю? Или только так и могло быть? Внутри что-то напряглось, откликаясь приступом головокружения и чувством горькой неизбежности.

…под ногами вязнет песок, мешает. Всполохи рассвета ядовито багровые, неправильные совсем.

– Стой, – оклик тихий, странно, что слышу. Или это в голове? – Не беги.

Сил уже и нет. Ничего нет. Песок жесткий, холодный. Не лучшая идея в него рухнуть.

– Ты нужна нам, – она садится рядом. Мгновение. Теплота прикосновения, ее ладонь на моем плече. – Мне.

– Мы умираем, – напоминаю, хотя позабыть об этом вряд ли возможно.

– Лишь тело. Мы – это нечто большее.

Оборачиваюсь. Нависает пасть входа пещеры. Словно я и не убегала.

– Думаешь, так выйдет… – вдыхаю через силу. Воздух колючий, больно. – …исправить?

– Закончить. Все повторяется, пока не будет усвоено. Круг разомкнется – выйдешь.

– Где ты набралась этого вздора? – шепчу я устало.

Иллит улыбается. Впервые с того дня…

За окном мелькали узнаваемые улицы, украшенные гирляндами фасады, залепленные снежинками витрины. До Нового года три дня. Символично. И снег растаял. Блестящие елки плевать хотели на слякоть, празднично топорща густые, обвешанные шарами лапы. Как говорила бабушка – главное, настроение. Артем намекал Нине в трубку, что не прочь получить от Деда Мороза новую приставку, замок из конструктора и шлем Железного человека. Колеса пожирали километры, приближалось старинное здание в три надменных этажа. Вот. Вернулась. Сердце колотилось о ребра. Не сломать бы второе! Массивные ворота, виртуозный въезд, от которого перехватило дух, сомкнувшиеся позади двери гаража. Я вышла без единой мысли в голове. Перехваченные вибрации щекотали сознание, сотрясая воздух, оседали покалыванием на коже. Дар теперь особенно не подарок. В лифте было тепло и стерильно чисто, хромированная панель с кнопками отливала серебром. Клининг, да. Кира взбивала перед зеркалом кудри, Артем наконец убрал телефон, потер раскрасневшееся ухо.

Двери разъехались в пустом, залитом по-офисному холодным светом холле третьего этажа. Почувствовала – он там, дальше, самое яркое из пятен. Тоже меня заметил, как всегда. Всполохи знакомой энергии сквозь все стены, направленное, почти осязаемое внимание. Указатели без надобности, линия прочерчена, хлебные крошки раскиданы – искрами, отблесками, нестираемыми следами. Это годами не менялось, и не изменится никогда. Не потеряться. Но неизвестно – маяк меня сейчас ждет или мчащийся навстречу поезд. Шаг за шагом нарастала теплота – до жара и духоты. Колени предательски подгибались. Учитывая, как я отсюда уезжала… Черт! В длинном, утыканном дверьми коридоре сковало страхом, в горле встал ком. Некстати… Сказать-то много всего придется.