Анна Велес - Семь колец Пушкина [litres с оптимизированной обложкой]

Даниил не выдержал и рассмеялся. Он часто бывал по делам Стражи в приемной Хранителя Равновесия. Магнус предпочитал менять там обстановку раз в два месяца. Теперь эта часть его жилища была заставлена дешевой легкой мебелью из «ИКЕА».

– Что ж, кузен, – Наталья обошла лавку, двигаясь плавно и как-то немного хищно, – я рада, что у тебя столь изысканный вкус. Ты выбрал себе достойную девушку. Она смелая и умная. А еще бесстрашная.

– Спасибо, – с достоинством отозвался Дан. – Ева из бесшабашных Куракиных. И она достойная представительница своей семьи. И я не устаю благодарить ее за помощь мне в этом деле.

– Ах, ну да, – сухо отреагировала Наталья. – Вы тут по делу. Что ж… Николай… Его смерть прискорбна. Он был нашим деловым партнером. И… – тут она позволила себе тяжелый вздох. – Мне жаль мальчика, не чужой все-таки.

– Деловой партнер, – тут же ухватился Страж за ее слова. – Насколько легко было работать с ним? Каким он был в деле? Кузина, позвольте, я сразу предупрежу вас, что мы с Евой уже знакомы со всеми политическими моментами дела. Так что можно говорить о них спокойно.

– В деле Николай был, – Наталья чуть пожала плечами, – слаб. Константин-старший сделал явно неверный выбор. Ник, особенно поначалу, вообще не слишком был заинтересован в этой работе и наследстве. Хотя… его вообще мало волновали все эти политические моменты, как ты выразился, Даниил.

– Почему? – задала Ева вполне логичный прямой вопрос. Она сделала вывод, что именно такая открытая манера поведения будет самой удачной в разговоре с этой женщиной. – Ник серьезный ученый. Он один из лучших артефакторов России. Что же так мешало ему в этом деле?

– Ему было неинтересно, – как и ожидалось, Наталья ответила так же откровенно и прямо, – ни наследство Константина, ни возможное наследство от меня. И, да, скажу сразу, я, конечно же, пыталась его подкупить. Как и других из окружения князя. Ник… Он даже не разозлился. Он просто отказался, и все. И, если бы мог, отказался и от милости моего родственника.

– Но все-таки он продолжал исполнять возложенную на него задачу, – заметил Дан. – Причем его друзья говорят, что в последнее время ему это даже неплохо удавалось. И… заметьте, кузина, он нашел общий язык и с вашей наперсницей Софи и не ссорился с другими членами дома Романовых.

– Со мной Нику было просто, – впервые с момента начала разговора вставила слово Софи. – Кстати, почему бы вам не угоститься? Здесь и вино, и кофе. Закуски. Поговорим как друзья.

– Спасибо, – улыбнулась приятельнице Ева. Магу казалось, что вечно яркая и взрывная ведьма сейчас при своей покровительнице чувствует себя крайне нервно и неловко. – Ник вообще легкий человек. Неудивительно, что вы сработались.

– Мы не сработались, – с ядовитой улыбкой возразила Софи. – Мы просто вместе спали. И он не возражал, когда я решала вопросы выставки. В той части, что касалась Лицея.

– А в остальном? – совершенно проигнорировав откровение ведьмы, спросил Дан. – В остальных вопросах подготовки к выставке? Насколько он готов был переложить это на вас?

– А для остального у него были Шереметев и Мари, – директор Лицея чуть нахмурилась. Она не привыкла, что мужчины так спокойны, что они не дают ей получить над ними хоть какую-то эмоциональную власть. – Мы же просто были любовниками, в делах он доверял мне все мелочи и заботы. В конце концов, свой фонд я знаю лучше его.

– Логично, – миролюбиво отозвалась Ева. – Но все же в последнее время что-то изменилось?

– Пожалуй, да, – подумав, признала Софи. – Он… стал беспокойным, даже нервным. Он торопил события, перепроверял работы, готовые экспонаты.

– Не могу не согласиться, – заметила Наталья. – Он бывал у меня несколько раз за последние дни. Мы спорили по нескольким экспонатам. Николай стал напористее, серьезнее. Я даже не удержалась как-то от комментариев на эту тему. Сказала: смотрите, молодой человек, наследство оказалось вам впору. А Николай… Так странно улыбнулся, и эта фраза… Он сказал, что осталось совсем недолго. Свобода дается с трудом, но она того стоит.

Ева и Даниил переглянулись. Оба вспомнили другую фразу Николая, брошенную буквально накануне смерти. Свободу не купишь магией?

– Кажется, у Ника был свой секрет, – задумчиво произнесла Ева вслух.

– Секретов у него хватало всегда, – ревниво вскинулась Софи. – В этом он не изменился. Только кто же из нас не знает главный его секретик? Как ее зовут? Ту, твою подругу, Ева? Кажется, Ли?

– Софи! – Окрик Натальи напоминал удар кнута. – Кажется, тебя устраивало, что он просто грел тебе постель? Его сердце тебя не должно волновать. К тому же, – тут ее тон стал каким-то злорадно-веселым, – ты уже получила другого, и с потрохами. Так что оставим покойного с его мечтой.

Ева посмотрела на Наталью с некоторым удивлением и уважением. Она была благодарна, что Нарышкина защитила Ли и ее личную историю от нападок. Сама Ева не переносила таких дрязг и сплетен.

– Простите, – обратилась маг-артефактор к обеим женщинам, меняя тему, – но мне не дает покоя один странный момент… Ника нашли в зале Пушкинского Дома. Рядом с ним был перстень Пушкина. Вам неизвестно, зачем он мог быть нужен Нику или его убийце?

– Нашли рядом? – Наталья напряглась. – Значит, артефакт не похищен. И опять же, значит, это подделка?

– Все верно, – подтвердил Дан. – И я выяснил, что в ночь своей смерти Николай привел кого-то в тот фонд, чтобы как раз это и доказать. Убийцу явно интересуют кольца поэта.

– И кстати, – тут же перехватила Ева инициативу. – В Пушкинском Доме ранее хранился и еще один перстень. Золотой с сердоликом. Тот самый, что прадед Софи отдал для шуточной лотереи. Однако, как я знаю от князя, теперь это кольцо в фонде Лицея.

– О да. – Наталья чуть улыбнулась. – Это знак моей маленькой победы в тех самых политических моментах, как назвал это Даниил. Мне удалось настоять и забрать перстень в Лицей.

– Почему именно этот перстень? – тут же спросил ее дознаватель. – Чем он так важен вам, кузина? Ведь, как мне рассказала Ева, больше этому артефакту подошло бы место в доме Волконских.

– Верно, кузен. – Наталья посмотрела на него с одобрением. – Ты неплохо разбираешься в наших вопросах. За что я готова благодарить Еву. Хотя Нарышкины всегда отличались умом, хорошей памятью и деловой хваткой. Хорошо, Даниил, я расскажу. Мне на самом деле дорог именно этот перстень. Хотя тот, с изумрудом, который, кстати, я считала подлинным, имеет более высокую цену. Талисман, помогающий в творчестве, против небольшого оберега на любовь. Вот только та самая милая девочка, которая выиграла свою любовь в лотерею, которая встретила своего принца, полюбила его, поехала за ним в Сибирь… Она была моей подругой. Я любила ее, как сестру. И ее скромное колечко мне дороже. Даже если бы изумрудный перстень был истинным кольцом Поликрата.