Ольга Валентеева - Зов пустоты [СИ]

кинулся испуганный Филипп.

- Полли? - подхватил, не давая упасть. - Что случилось? Пьер сказал, ты приболела.

- Да, немного, - вытерла ладонью взмокший лоб. - Налей воды, пожалуйста. Это все

нервы из-за суда.

Если бы из-за суда! Глаза защипало от слез, но я вцепилась в стакан и мелкими глотками

пила воду.

Нет, не при Филе. Он догадается. Мне казалось, что произошедшее накануне выведено на лбу

красной краской. Было стыдно и горько, и противно. Но уже ничего нельзя было исправить.

Оставалось только надеяться, что судья сдержит слово. Как же мне смотреть в глаза Анри?

- Тебе лучше лечь. - Фил протянул мне руку, помогая подняться, и довел до спальни. Я

упала на кровать и закрыла глаза. Шевелиться не хотелось. Жить - и то не хотелось.

Исчезнуть, уснуть. Но сначала - увидеть Анри. Поэтому ближе к вечеру я сползла с кровати.

Фил все это время не сводил с меня глаз. Вот и сейчас тут же бросился ко мне.

- Все в порядке, - поторопилась его успокоить. - Мне надо переодеться.

- Куда ты пойдешь в таком состоянии? - воскликнул он.

- К Анри... Пьер договорился, чтобы нам устроили встречу.

Прости, Пьер, что вовлекла в свою ложь. Сам Пьер оказался легок на помине - в эту

самую минуту хлопнула входная дверь, и появился наш друг. Он выглядел серьезным и

сосредоточенным. Тут же выпроводил из комнаты Фила, чтобы я могла переодеться, и было

слышно, как они о чем-то разговаривают на кухне. Я выбрала темно-зеленое платье, собрала

волосы в косу, накинула шаль. Меня знобило так, что руки дрожали, как у больной. Вышла из

комнаты - и разговор тут же стих.

- Нам пора, - засуетился Пьер. - Филипп, вернемся через пару часов.

- Хорошо. Скажите Анри, что я жив и здоров. Он там, наверное, с ума сходит.

- Обязательно, - пообещала, быстро обнимая Фила, и поспешила к двери. Путь до дома

судьи казался даже привычным. Пьер шел рядом, и я все ждала, когда он заговорит.

Наверное, дела плохи, раз он вдруг стал будто другим человеком.

- Случилось что-то? - спросила тихо.

- Да, - ответил он. - Не хотел еще больше тебя огорчать, но повторно допросить Марицу

не выйдет.

- Почему? - удивилась я. - Она уехала из города?

- Нет. Она мертва. Её тело обнаружили сегодня днем на дне одного из каналов. Говорят, несчастный случай. Сорвалась в воду, ударилась о камни. Но мы ведь с тобой понимаем, что

это не так.

- От неё избавились, - хрипло прошептала я, вспоминая хорошенькую девушку, которая

оклеветала Анри.

- И на суде скажут, что избавились от неё мы. Надо быть предельно осторожными, Полли. Я бы советовал тебе отменить визит в тюрьму, но... понимаю, что ты этого не

сделаешь. Да и вдруг граф Вейран подтолкнет нас в нужном направлении? Я буду ждать тебя

здесь же.

Пьер остановился на углу дома. Всего один поворот - и окажешься перед воротами

судьи. Мне снова затошнило. В памяти всплыли липкие прикосновения пальцев, губ.

- Тише. - Пьер опустил руку на плечо. - Тебе придется жить с этим, Полли, но не дай

случившемуся сломить тебя. Иди.

- Спасибо.

Я сделала несколько шагов, которые отделяли меня от мучителя. Постучала. Дверь

открылась быстро - судья меня ждал.

- Входите, мадемуазель. - Его губы расплылись в сальной улыбочке.

- Нет, я подожду вас здесь, - ответила поспешно.

- Что же вы так? Не бойтесь. Я - честный человек.

- Хочется верить. Идемте же.

Вайхес взглянул на меня как-то по-особенному, закрыл за собой дверь и увлек на улицу.

Экипаж ждал неподалеку. Мне было страшно в него садиться, но и не сесть я не могла. Скоро

я увижу Анри. Пусть только это будет важным.

Заскрипели колеса. Судья сидел рядом со мной и разглядывал так, будто желал

проглотить. Его рука скользнула на мое колено.

- Не надо, - отодвинулась я. - Вчера мы с вами все решили.

- Не будьте такой жестокой, Полли. Неужели вам не понравилось?

Я промолчала. Молчи, Полина, молчи! Еще немного. И как только экипаж остановился, тут

же спрыгнула на землю, не дожидаясь Вайхеса.

- Не спешите так, без меня вас никуда не пустят, - полетел в спину каркающий смех.

Мы стояли у городской тюрьмы. Я почти не бывала в этом районе города, а само черное

здание с узкими зарешеченными окошками видела во второй раз в жизни. Даже смотреть на

него было страшно. Сердце ухало о грудную клетку. Казалось, что вот-вот упаду в обморок.

- Идите за мной, мадемуазель Лерьер.

А если Гастон заманил меня в ловушку? Если в стенах тюрьмы уже ждут палачи, чтобы

допросить по всей строгости? Я закрыла лицо капюшоном, чтобы никто не вадел, как

срываются слезы с ресниц. Сейчас узнаю, права я или нет.

Судья замер у кованных дверей, гулко постучал. Скрипнуло, открываясь, окошко. Кто-то

взглянул на нас сквозь решетку - и распахнул дверь.

- Ваша милость, - поклонился он Вайхесу.

- Полно, - махнул тот рукой. - Я пришел по делу. Эту мадемуазель нужно проводить к

заключенному.

- Сделаем, ваша милость.

И комендант, если судить по форме, подобострастно поклонился и поманил меня за

собой:

- Идемте, мадемуазель. Смотрите под ноги, ступеньки у нас крутые.

Смотреть под ноги? Я чувствовала, как схожу с ума! Пол будто менялся с потолком в

бесконечной пляске. Вайхес остался в маленькой комнатушке, куда пригласил его комендант, а мы двинулись вдоль узкого коридора к винтовой лестнице, а потом - вниз, вниз, куда-то на

подземные уровни. Здесь пахло сыростью и плесенью. С потолка то и дело капала вода, попадала на одежду. Вдруг тишину прорезал чей-то истошный крик. Я вздрогнула, но

комендант миролюбиво усмехнулся:

- Да, вот так и работаем, мадемуазель. Никакого покоя.

Я опустила глаза. С каждым шагом адти становилось все тяжелее. Звук шагов по

тюремным плитам казался инородным, чужим. Наконец, комендант остановился перед

маленькой зарешеченной дверкой. Сначала заглянул внутрь через окошко, затем открыл

тройной засов и отпер замки.

- Входите, - сказал мне. - У вас четверть часа, не больше. И то, скажите спасибо его

милости.

- Благодарю, - пробормотала я и шагнула в камеру. Здесь царил жуткий запах. Откуда-

то тянуло испражнениями. Вонь смешивалась с сыростью, и к этому амбре примешивался едва

уловимый запах крови и пота. Анри я поначалу не увидела - светильник был слишком

тусклым. Но вдруг у противоположной стены кто-то зашевелился.

- Полина?

Этот голос я узнала бы из миллиона!

- Анри! - вскрикнула, не помня себя, и бросилась к нему. Да, это был он, мой Анри, судья

не солгал.

- Полли, что ты здесь делаешь? - Анри не верил своим глазам, а я старалась не смотреть

на его жуткую одежду, едва зажившие раны на теле. Только прижалась к нему и затихла, впитывая знакомое тепло.

- Я сплю? - спросил он.