Евгений Константинов - Подарок инкассатору [litres]

В дверь позвонили. Недоумевая, кто бы это мог быть, Виктор пошел открывать и увидел на пороге Джона Маленького.

– Все, кремировали, – доложил Джон Маленький, пожимая Виктору руку.

Тот уставился на водителя суточной машины, ничего не понимая.

– С кладбища я, – пояснил Джон Маленький. – Говорю, кремировали нашего с тобой воскресного напарника. Оказалось, не было у товарища Козлова ни родных, ни друзей, ни места на кладбище…

– Ну, хоть коллеги помянули, – развел руками Виктор. – Пойдем на кухню. Может, перекусишь чего?

– Пойдем, – принял предложение водитель, не преминув, однако, сунуть нос в комнату. После чего Виктор сразу догадался, что заехал к нему Джон Маленький не просто так.

– На сутки заступил? – спросил он.

– Как обычно…

В холодильнике нашелся кусок колбасы, которую Виктор накануне не осилил с Никитой. Он порезал ее тонкими дольками на сковороду, и, после того как дольки немного пошипели, перевернул их и залил пятью яйцами – больше не было. В морозилке обнаружился кусочек сала, который хозяин квартиры тоже порезал ломтиками и выложил на блюдце. Кроме того, Виктор поставил на газовую плиту чайник, а к чаю достал из настенной полки пачку печенья «Юбилейное», потом вспомнил про остаток торта и тоже выставил его на стол.

– Шикуешь, Карма, – прокомментировал Джон, берясь за вилку.

Яичницу они смели словно оголодавшие – ни одной ма-ло-мальской крошечки на сковородке не оставили. И сало с бородинским хлебом хорошо пошло, хоть им и не закусывали алкоголь. Принялись за чай. По возвращении из армии Виктор ценил нормальный чай вдвойне. На заставе этот напиток чаем назвать было сложно – так, чуть подкрашенная водичка. Хорошо хоть, время от времени повар вместе с чаем заваривал чагу – что-то типа коры, вернее, нароста на березе, который придавал напитку темно-коричневый цвет и особый привкус – говорили, что эта самая чага очень полезна для организма, чуть ли не от рака вылечивает.

Работая в инкассации, Виктор пристрастился к чаю индийскому – со слоником на этикетке. Такой чай простым советским труженикам доставался разве что в праздничных наборах, праздников же – по пальцам одной руки пересчитать. Но у инкассаторов была своя лафа, и с чаем со слоником на этикетке они проблем никогда не знали.

Заварочным чайником Виктор не пользовался, всегда сыпал в кружку – в зависимости от ее объема – одну, полторы либо две чайные ложки заварки. После этого заливал кипятком и только затем добавлял в кружку сахарный песок или сахар кусковой – главное, чтобы было сладко. И не важно – подавался ли к чаю бутерброд с сыром или, к примеру, сладчайшее пирожное эклер.

Джон Маленький, которому Виктор насыпал в кружку пять чайных ложек сахарного песка и придвинул торт, слегка удивился такому проявлению сладколюбия приятеля, но ни от чего отказываться не стал – чай выпил и кусочек торта съел с видимым удовольствием. И только после этого, вдруг посерьезнев, сунул руку за пазуху и достал помятый листок. Виктор сразу догадался, что это.

– Я же ведь не просто так к тебе заехал, – понизив голос, сказал Джон Маленький. – Я же ведь сразу понял, что-то в этой истории нечисто!

Он впился Виктору в глаза, но тот, держа в одной руке кружку с недопитым чаем, а в другой – надкусанный кусок торта, смотрел на него с ничего не выражающим лицом, можно сказать, смотрел тупо. Этот «отупелый» взгляд Виктор выработал опять же, служа на заставе, когда приезжающий время от времени из пограничного отряда особист расспрашивал его о службе и сослуживцах.

– Ну, и что ты скажешь? – Джон Маленький расправил листок на столе и ткнул в него пальцем.

Не торопясь отвечать, Виктор запихнул в рот кусочек торта и скосил глаза на чудесную страничку. Картинка на ней была абсолютно безобидной – обычное крыльцо с четырьмя деревянными ступеньками и козырьком, к балке которого был привязан обрывок веревки.

– Что молчишь? – не вытерпел Джон.

– Жую, – выдавил из себя Виктор, едва не поперхнувшись.

– Ну да, ну да! – Джон хлопнул ладонью по столу. – Жует он!

– Чего орешь-то? – спросил Виктор, наконец запив суховатый торт чайком.

– Карма, а ведь я тебя узнал тогда ночью, в воскресенье! – еще больше повысил голос водитель. – Когда ты шел к магазину, напротив которого сам же этот листочек выбросил!

– Если узнал, чего ж не остановился, не прихватил? – усмехнулся Виктор. – Или какой свой интерес имел?

– Интерес? Да, заинтересовало меня, с какого это перепуга наш товарищ Козлов вдруг не по-козловски себя повел? Но и ты весь маршрут был каким-то странным, все чего-то рисовал в своем блокноте и почему-то странички из этого блокнота вырывал и в окошко выбрасывал.

– И чего? – У Виктора вдруг возникло жгучее желание схватить со стола чайник с еще не остывшей водой и треснуть этим чайником Джона Маленького по балде.

– Чего – чего? – Водитель подмигнул хозяину квартиры и аккуратно взял из коробки еще один кусочек торта. – Заинтриговал ты меня – вот чего. И не напрасно заинтриговал-то. Подобрал я листок, который ты выбросил, а на нем никакого рисунка-то и нет. Но я же не дурак. Приехал домой, на этот листочек накрошил меленько грифеля от простого карандаша, крошечки аккуратно растер, и рисунок восстановился. А на нем, вот на этом самом крыльце и на этой самой веревке, – Джон ткнул пальцев в страничку, – висит человек – очень похожий на товарища Козлова… А? Что скажешь, Карма?

– Не вижу никакого человека. – Виктор протянул руку к страничке, но Джон прижал ее ладонью к столу.

– В том-то и дело, что, когда я проснулся и еще раз на рисунок посмотрел, никто в петле уже не болтался и веревка оказалась перерезанной. Как такое может быть?

– Так ты, наверное, сам взял ластик и этого повешенного стер, – пожал плечами Виктор.

– А вот и ни фига!

– Что – ни фига? Водочку-то, оставленную товарищем Козловым, перед сном выпил? Вот и не запомнил, что по пьяни делал.

– У меня дома и ластика-то нет! – закричал Джон. – Чем я мог стереть?

– Да чего ты ко мне привязался? – тоже вспылил Виктор. – Ему что-то там мерещится, а я здесь при чем?

– Вот это крыльцо и повешенного ты рисовал?

– Я.

– А зачем? Зачем ты повешенного товарища Козлова нарисовал?

– Джон, ну при чем здесь товарищ Козлов?! Мне один знакомый писатель дал прочитать свою рукопись – детектив с названием «Криминальная рыбалка» – и попросил отобразить, как я все это вижу. А в том детективе насилие сплошь и рядом, кровища рекой льется. Среди прочего – одного чувака повесили. Вот я этот эпизод и отобразил, как вижу.

– И кого же ты еще отобразил? – не унимался Джон Маленький. – Я тогда попросил тебя рисунки показать, а ты – ни в какую!