Евгений Константинов - Подарок инкассатору [litres]

Андрей Панкратович утверждал, что живет уже три с лишним века. Когда-то давно он испросил у голубя долголетие для себя и с тех пор до недавнего времени чувствовал, что годы его жизни словно затормозили свое течение по сравнению с жизнью других людей. Но в последнее время он начал чувствовать, что стареет. Становилось тяжелей работать, ходить, хотелось дольше спать и меньше двигаться. Чудо иссякало, и ему было необходимо вновь дотронуться до нефритового голубя, чтобы продлить жизнь и, может быть, вернуть себе зрение.

Держа Ирину за руки, словно боясь, что девушка убежит, он просил ее верить ему, обещал взять с собой в монастырь, привести к тайнику, разрешить дотронуться до голубя…

Однако, чем дольше говорил он, тем сильнее убеждалась Ирина, что перед ней сумасшедший. Она поддакивала, говорила, что верит каждому его слову, но хотела лишь побыстрее выбраться из сырого подвала и чтобы ей перестали морочить голову.

Теперь выяснилось, что и третья иконка, и тайник в монастыре существуют на самом деле. Правда, от этого история Панкратыча не казалась правдивей, но как сладко было думать, что волшебная птица существует не только в его воображении!

Ирина размечталась. Она представила, что нефритовый голубь исполняет ее желания, и она вмиг приобретает фантастическую способность лишь усилием мысли подчинять себе всех, кого только захочет.

«О, как бы это было здорово!» – думала Ирина, и воображение рисовало перед ней сцены, подобные недавнему «аттракциону сластей». Она видела, как в ее власти один за другим оказываются знакомые парни и девчата, как она мимоходом, по-царски повелевает ими и как они беспрекословно ей подчиняются.

«Уж я бы оставила о себе память в этом городишке! Уж я бы…»

Мечтания были прерваны послышавшимся со стороны дороги смехом. Приближались четверо: соседка Таня в обнимку с незнакомым Ирине высоким парнем и Ольга Греческий Профиль – с Сергеем Петляевым.

– Петля, можно тебя на минуточку? – крикнула Ирина, не вставая с лавочки и не меняя позы.

– Не ходи к ней, – достаточно громко, чтобы услышала Ирина, сказала Ольга, но парень, что-то буркнув, отцепил ее от себя и, заметно шатаясь, подошел к лавочке. В руке он держал открытую бутылку.

– Зачем я вам, сударыня, понадобился?

– У меня дело к тебе, Петля.

– О?

– В долгу не останусь.

– О!

– Я завтра ровно в час дня встречаюсь у кинотеатра с одним парнем. Он мне должен кое-что – боюсь, может не отдать. Так вот, не мог бы ты меня подстраховать и помочь, если этот додик начнет сопли жевать?

– Дерябнешь? – Петляев показал на бутылку.

Ирина молча взяла ее и сделала три довольно больших глотка жжено-сладкой гадости. Возвращая бутылку, она успела прочесть название на оранжевой этикетке: «Сахра».

– Ну что, Петля, могу я на тебя рассчитывать? – Ирина с трудом сдержалась, чтобы не икнуть.

– Что значит «в долгу не останусь»?

– А что ты хочешь?

Петляев, в свою очередь, приложился к горлышку. Скосив глаза на Ирину, пил долго, маленькими глотками, пока не выпил все до капли. Потом отбросил бутылку под ближайший куст.

– Я хочу все, что ты можешь мне дать, – сказал он. И повторил: – Дать!

– Если поможешь, то я тебе дам, – сказала Ирина. Она встала с лавочки и заговорщически ему подмигнула, отчего Сергею Петляеву мучительно захотелось сейчас же схватить ее, завалить на землю и подчинить своей мужской силе.

– Завтра ровно в час дня. Но если я не позову, не подходи. – Она открыла калитку и, сказав на прощание «пока», направилась в дом.

Сергей, подождав, пока за ней не закроется дверь, вернулся к поджидавшей на дороге Ольге. Таня и его друг Лексий успели уйти далеко вперед, и догонять их не было смысла. Тем более Сергей ничуть не сомневался, что не пройдет и несколько минут, как эта парочка свернет с дороги, чтобы выбрать место посуше, и вряд ли тогда им понравится присутствие посторонних. Пора было и ему с Греческим Профилем подходящее местечко подыскать, а то в прошлый раз у нее дома в самый что ни на есть замечательный момент мамаша в комнату пожаловала. Дура жирная!

А завтра можно будет и на Ирину переключиться…

«Зачем она старику понадобилась? – призадумался Шурик, разглядывая иконку с медленно тускнеющим голубем на ее верхней грани. Он пришел в монастырь, отыскал тайник и сейчас все никак не мог решить: взять иконку без разрешения брата или оставить на прежнем месте. – Старик этот, Панкратыч, на психа вполне смахивающий, за нее бешеные деньги обещал. Откуда они у него, у слепого, деньги-то? Скорее всего, нет их. Да и сколько обычная, не золотая, пусть хоть и старинная иконка, может стоить? Вот Ирина мне глазки строила, как бы себя обещая, это да! За это я не то что иконку, полмузея готов выкрасть».

Мысли о Ирине и Кате снова нахлынули на него.

«Наверняка немногим, даже, скорее всего, никому из моих знакомых, не удавалось оказаться в том положении, в котором я побывал вчера, – думал он. – Девчонки специально меня мучили, но это было так приятно… А ведь Ирина еще и фотографировала! Надо будет поинтересоваться у нее насчет пленки, и лучше всего ее забрать и самому фотографии сделать. Но как же все-таки Ирина прекрасна! Отдам иконку не раньше, чем с ней пересплю. Тем более она мне на это намекнула. А перед Андреем потом извинюсь, объясню, что к чему. Думаю, он меня поймет и простит – все же брат как-никак».

К кинотеатру Шурик подошел без двадцати час и вскоре очень об этом пожалел. Трое парней, из тех, кого он причислял к категории шпаны, обступили его и нагло потребовали поделиться десятью копейками. Шурик ненавидел такие ситуации, однако не было еще ни одного лета, чтобы он хоть раз в них не оказывался. И если раньше, когда ему было лет десять, он готов был припустить от шпаны наутек, то сейчас это выглядело бы как-то несолидно. Деньги у него с собой были – рубля три, но расставаться с ними и даже с тем же гривенником он не собирался. Оставалось или драться, или придумать что-нибудь, чтобы эти козлы отстали. Вот только что придумать?

– У меня нет денег! – сказал он, помолчав немного, и с неким вызовом посмотрел в глаза самому высокому из них и, по-видимому, заводиле, имевшему татуировку на шее и на пальцах, разминавших сигарету.

– Врешь, – сказали двое других почти в один голос.

Шурик промолчал, понимая, что вступать в спор бесполезно.

– А ты попрыгай – может, звякнет чего, – усмехнулся татуированный, и Шурик понял, что драки не избежать. Он сжал кулаки и уже хотел наброситься на этого, основного, но тут стоявший слева ловко запустил руку в слегка оттопыривающийся нагрудный карман его рубашки и выхватил оттуда иконку.

– Дай сюда, сво… – заорал Шурик, но поперхнулся от удара в солнечное сплетение. Он схватился за грудь и, стиснув зубы, занес руку для ответного удара, и тут же ему в щеку чуть ниже левого глаза врезался кулак с зажатой и торчащей между пальцев его же иконкой. Падая, он все же махнул кулаком, отчаянно пытаясь достать высокого, но тот увернулся и добавил ему ногой по коленке.