Максим Шторм - Закон и честь [СИ]

Джентри оглянулся на оставшийся на площади чёрный гоночный паромобиль. С такого расстояния было невозможно разглядеть выражения лиц выглядывающих из салона «Тригана» Бёрка и Крейга, но почему-то Джентри не сомневался, что в эту минуту они крайне взволнованы. Бёрк переживает за шефа по вполне понятным причинам, а учёный, хоть и обрушил совсем недавно на него град критики, всё же предпочтёт видеть старшего инспектора живым и здоровым. Подождать? Что-то подсказывало ему, что медлить более нельзя. Что он и так потерял непростительно много времени… Да к чёрту! Джентри вновь повернулся к излучающему затаившуюся угрозу проёму и, привстав на одно колено, резко посмотрел вниз. Его нервы зазвенели натянутыми струнами, сердце стучало, как полковой барабан, по спине потекли ручейки пота. Указательный палец, замерший на спусковом крючке револьвера, был готов в любую секунду согнуться.

Но опасения Джейсона были напрасны. Напряжённый как взведённая пружина, он замер на краю зияющей в боку грузовика дыры. Сводящие с ума секунды нервного ожидания резво помчались галопом. Глаза быстро привыкли к затаившейся внутри темноте. И когда Джейсон смог рассмотреть нутро грузовика, увиденное ему совсем не понравилось… В самом низу, рядом с упавшим пулемётом, лежало совершено неподвижное тело человека в кожаной крутке с неестественно свёрнутой шеей. На первый взгляд выглядело, что бандит погиб при крайне неудачном падении, когда грузовик опрокидывался набок и находящиеся внутри него люди должны были чувствовать себя засунутыми в спичечный коробок горошинами. Несчастный случай. И нет свидетеля. Нет свидетеля — нет допроса.

Джейсон наклонился ещё ниже, засовывая внутрь голову. Так и есть. То, что ему поначалу лишь показалось, тут же приобрело вполне обоснованную реальность. Кроме пулемёта и трупа, в кузове грузовика больше ничего и никого не было. Джентри с невероятным спокойствием выпрямился, так же спокойно вернул взведённый курок в исходное положение, сунул револьвер в кобуру и, покусывая нижнюю губу, достал из жилета часы. Надо же, с начала выезда из особняка миссис Монро и до последних событий прошло всего каких-то два час. А казалось, что пролетел весь день как минимум. От горевшей кабины тянуло всё усиливающимся неприятным запахом, чёрный удушливый дым, не прекращая, валил из разбитых окон и устремлялся вверх, к серому беспросветному небу.

Джентри так же не спеша убрал часы и, присев на корточки, пристально посмотрел поверх бурлящей вокруг толпы. Где-то там, в ней, в водовороте сотни человек растворился Невидимка. Мерзавцу каким-то чудом, неимоверным везением удалось беспрепятственно смыться до того, как он успел подбежать к грузовику. Наверняка террорист уже далеко отсюда. А может и наблюдает за ним с безопасного расстояния, ни капельки не боясь быть замеченным. А что? Сорвал с лица платок, сбросил шляпу, вывернул наизнанку плащ и вот ты уже совсем другой человек. Арестовать всех скопившихся близ площади людей? На основании чего? Досужих домыслов, что преступник, быть может, ещё не успел уйти?! Да Вустер его с потрохами сожрёт! Хотя Джентри подозревал, что очень серьёзного нагоняя и так не избежать.

Невидимка переиграл его. Террорист продул начало и середину игры, но добился успеха в финале. Правда, победа его относительна. Крейг и его детище вне опасности, а сам Невидимка вынужден уходить, поджав хвост и зализывая раны. Но раненый враг, особенно такой, как террорист номер один, вдвойне опасен. И он сделает соответствующие выводы. Если уже не сделал.

Ну что ж, захлопнуть ловушку не удалось, но зато он в очередной раз отстоял своего подопечного и теперь им никто не помешает спокойно добраться до Блумбери. Вряд ли Невидимка сейчас станет преследовать их.

Когда Джентри спускался вниз, к площади подъезжали первые полицейские экипажи.

___________________________________________________

Около площади продолжал бушевать человеческий водоворот. Любопытство — одно из главных особенностей человека, варьирующее от вполне безобидной страсти до закоренелого порока. Человеку всегда хочется знать чуточку больше, чем дозволено. И он всегда будет совать свой нос даже туда, куда не просят. Не считаясь с обстоятельствами и порой переступая через чувство самосохранения. И беспорядочно столпившиеся вокруг опрокинутого грузовика люди лишь создавали дополнительную суету. И при этом здорово затрудняли работу прибывших полицейских нарядов, карет скорой помощи и пожарных, примчавшихся на огромном, не меньше самого пострадавшего тягача, паромобиле ядовито-красного цвета, оснащённого мощной помпой и вместительным резервуаром с водой.

Любопытная толпа мешала всем: и полицейским, и медикам и торопливо раскатывающим брезентовые рукава пожарным. Пока дородный детина с сержантскими нашивками в синем мундире не начал злобно лаять в рупор, призывая людей «расходиться и не мешать следствию». Несколько констеблей тут же, не дожидаясь особого приказа, кинулись оттеснять напирающих людей, другие сноровисто растягивали вокруг расчищенного пространства ленточки, пожарные уже заливали водой пылающую кабину грузовика, начали опрашиваться первые свидетели, Джентри объяснялся с высоким тощим лейтенантом, медики готовили носилки… Каждый был чем-то занят и в суматохе не обращал внимание на то, что происходило вне поля зрения.

И поэтому нет ничего удивительного в том, что никто не обратил ни малейшего внимания на ничем не примечательного сутулящегося человека с непокрытой головой, в лёгкой длиннополой наглухо застёгнутой куртке, неторопливо удаляющегося от места аварии.

Джентри не ошибся в своих предположениях. Сбросить плащ, шляпу и сорвать с лица платок было делом нескольких секунд. Так же без сожаления Невидимка выбросил нож и револьвер. Он должен быть абсолютно чистым, белым и пушистым, если его всё же остановят для обыска. Но Господь миловал. Он спокойно, не нервничая и не срываясь на бег, выбрался из напирающей толпы и, сунув руки в карманы поддетой под плащ лёгкой куртки, направился в противоположную от площади сторону. Выбрался на тротуар и так же не оглядываясь, ссутулившись якобы от холода и втянув голову в плечи, пошёл прочь.

На невозмутимом, выбритом лице террориста не было ни намёка на обуревавшие его эмоции. Одна скука и покорность судьбе. Со стороны могло показаться, что просто ещё один работяга, самый заурядный горожанин, торопится по своим делам. Внутри же Невидимку всего распирало от глухой злобы и нарастающего бешенства. Он был готов орать во всю глотку и биться головой о стену. Сунутые в карманы кулаки сжались до стонущей боли, ногти до крови впились в ладони. Невидимка отступал по всем правилам, не оставляя вероятным преследователям и шанса и на своё обнаружение. Он выжил, смог уйти, опять оставшись безнаказанным и сохранив лицо в прежней неизвестности. Но все эти мысли были беспомощным утешением. Самообманом. Суть от этого не менялась, а провал оставался провалом.