Максим Шторм - Закон и честь [СИ]

Интересующий инспектора дирижабль должен был причалить примерно через двадцать минут. Джейсон то и дело поднимал голову, вглядываясь серыми глазами в наливающееся утренним светом бескрайнее небо. Заходящий на посадку дирижабль будет виден издали. Сначала маленькая, мерцающая на бескрайних просторах пока ещё угрюмо-тёмного неба точка. Потом, постепенно увеличиваясь в размерах, на глазах у встречающих, маленькая точка превратится в несомую потоком невидимого ветра маленькую сигарообразную игрушку. А ещё через несколько минут в раскинувшемся над портом небе зависнет сияющая огнями громада властелина воздушного моря — красавца дирижабля.

Сейчас, у верхушек причальных мачт на прочных тросовых растяжках были пришвартованы два судна. Насколько мог рассмотреть Джентри, грузовой толстяк класса «Штоф», именуемый по-простому бочонком, и двухпалубный пассажирский гигант «Атлант», превосходящий размерами ожидаемый Джейсоном «Альбатрос» почти в полтора раза.

Джейсон со скучающим видом посмотрел на жилетные часы. Ждать он умел, этого не отнимешь у полицейского, привыкшего часами сидеть в засаде или проводить сутки за наблюдениями, когда время течёт настолько медленно, что кажется бесконечной ленивой рекой. Инспектор зевнул. Чёрт его дери, заснул он далеко за полночь и проспал каких-то жалких три-четыре часа. Очень мало для измотанного предыдущим насыщенным днём человека… Ну ничего, в таких случаях Джентри любил говаривать, что на пенсии отдохнёт. Вот тогда он как следует отоспится, на зависть всем медведям и суркам.

В зевающем человеке, наблюдающим за гигантскими причальными мачтами никто не опознал бы старшего инспектора Империал-Ярда. Джентри ничем особенным не выделялся. Всего лишь ещё один человек из толпы. Высокий, с хмурой худощавой физиономией, в длинном плаще и шляпе с чуть изогнутыми полями и прямой тульей. Плащ скрывал вложенный в заплечную кобуру револьвер и приколотый к жилету значок полисмена.

Постепенно серое небо стало наливаться жёлто-алым светом. Заря разгоралась, пронзая торопливо убегающую ночь лучами встающего солнца. Моргнули и пропали последние звёзды, на несколько биений сердца в посиневшем небосводе зыбким призраком замерла горбушка надкушенной луны, но вот исчезла и она. Небо налилось синевой, солнце ярко вспыхнуло из-за горизонта, и торжествующее утро с триумфом вступило в город.

Мимо Джентри, вяло переругиваясь, промаршировал взвод крепких парней. Ребята обступили ближайшую к зданию небопорта причальную мачту. С верхушки вознёсшейся на сотню футов металлической башни безвольно свешивалось с дюжину тросов. Джентри рассмотрел на самой верхней площадке деловито копошащиеся возле причального узла фигурки. Забравшиеся на поднебесье удальцы были готовы взяться за лебёдку, чтобы подтянуть швартующийся дирижабль к мачте. Всё было готово для приёма воздушного судна. Значит, «Бабочка» уже на подходе. Или подлёте. Как правильно сказать, Джентри не знал. Зато прекрасно знал, что гонору и самодовольства у воздушных пилотов ничуть не меньше чем у моряков. Что для лётчиков, что для матросов все пешеходы были сухопутными крысами.

Ага, а вот и он. Джентри задрал голову, сдвигая шляпу на затылок. Вдалеке, едва заметная с земли, в небе возникла чёрная точка, увеличивающаяся с каждой секундой. Огромный корабль на таком расстоянии казался мелкой букашкой, исторгнутой бескрайними просторами насыщенных густой осенней синевой небес. Джейсон прищурился, разгорающееся солнце начало больно колоть глаза. Скучающие у мачты парни взялись за концы тросов. То, что Джейсону казалось невероятно сложной и ответственной работой, для них давным-давно превратилось в ежедневную рутину. Кто-то из работяг громко травил анекдоты, кто-то умудрился закурить, не выпуская из рукавиц гайдропа, никто из них не подавал и признаков беспокойства или нервозности. На причальной площади властвовал полный штиль. Не единого дуновения ветерка. Многочисленные, усеивающие молниеотводы флажки бессильно обмякли, флюгеры замерли в безмолвном ступоре. Отсутствие ветра значительно упрощало работу швартовочной команды, и облегчало приземление воздушного корабля.

Джейсон не заметил того плавного, но неуловимого для глаз наблюдателя перехода, когда маленькая чёрная точка превратилась в могучего великана, зависшего почти над крышей здания небопорта. Разумеется, это был оптический обман. Сказывалась близость к зданию порта первой причальной мачты, у макушки которой застыл, покачиваясь на воздушных потоках дирижабль. Посадочные и проблесковые огни корабля были погашены. С наступлением утра в них отпала всякая необходимость. С брюха гондолы длинными тянущимися по земле змеями свешивались, издалека похожие на тонкие волоски, заранее сброшенные причальные тросы. Корабль отбрасывал на площадь продолговатую тень, накрывшую швартовочную команду. Джейсон с немалым интересом наблюдал за слаженными действиями наземной бригады и экипажа «Бабочки». Небесное судно мастерски удерживалось в одном положении. Широкие лопасти пропеллеров замерли, электромоторы остановились, трескучие мотогондолы затихли. Теперь огромный корабль, управляемый закрылками и несущими плоскостями, слушался только штурвала в опытных руках капитана. Ребята сноровисто вязали тросы корабля с гайдропами причальной мачты. Когда с тросами было покончено, один из команды махнул двумя красными флажками. Где-то на верху башни, заработала лебёдка и связанные воедино канаты начали потихоньку, с трущимся скрипом, натягиваться, поднимаясь над землёй.

Гайдропы размеренно вбирались вглубь башни, наматываясь на барабаны лебёдок. Дирижабль начал опускаться всё ниже и ниже, тросы тянули его к причальному узлу, куда он спустя некоторое время уткнулся носом жёсткой сигарообразной оболочки. Стыковочный узел тут же неспеша заскользил вниз, уходя к земле по направляющим мачты, как лыжи по накатанной в снегу колее. Швартовочная бригада, рассыпавшись, помогала спуску корабля, то натягивая, то ослабляя не задействованные при стыковке с мачтой тросы. К опускающемуся дирижаблю уже спешили толкающие перед собой тележки носильщики и подоспевшие к моменту приземления встречающие. Однако дальше определённой линии никому заходить не разрешалось, пока воздушный корабль не будет надёжно закреплён и обездвижен. Площадь загудела от возбуждённых людских голосов.

Внезапно под сводами громадного здания Небопорта ожили громкоговорители. Усиленный электричеством приятный женский голос сообщил, что в Главный Небопорт Столицы согласно расписанию прибыл дирижабль класса «Альбатрос» «Бабочка», посему просьба всем встречающим… Джейсон в сотый раз зевнул и поднял воротник плаща, нахлобучив шляпу по самые уши. Засиявшее не небосводе солнце нисколечко не грело. Осень как-никак, земля уже успела остыть, и жары больше не предвиделось вплоть до следующего года.