Жан Рэ - Гарри Диксон. Дорога Богов [Повести]

— Дьявольские штучки, что вы хотите этим сказать? — растерянно прошептала мисс Элис.

— Ну, ладно, мисс. Не притворяйтесь святой, — насмешливо возразила служанка. — Вы об этом знаете не хуже нас, если не больше. Мы с Мэтом ничего не сказали полиции из уважения к хозяину. Он славный человек. К тому же полицейские, наверное, разрушили бы половину дома, который мы любим, чтобы внести ясность по поводу некоторых вещей. Послушайте, мисс Элис, кто, если не демоны, устраивает шум в час, когда порядочные люди спят, и какой шум! Едут машины, вдали гудят паровозы, вращаются колеса! Весь дом иногда сотрясается до самого основания, хотя в доме нет никакой механики, кроме старых часов, одни древнее других. Будь мистер Правилон помудрее, он бы наверняка переехал, хотя ему нелегко будет покинуть дорогое ему жилище.

Оставшись одна, мисс Доннован принялась размышлять над этими словами. Да, она знала об этих странных шумах, из-за которых ее иногда мучила бессонница и к которым она с тревогой прислушивалась в ночной тьме.

Когда-то она сказала о шумах мистеру Правилону, но он умолил ее ничего не говорить другим и даже упоминать в его присутствии о них.

— В доме существует секрет, мисс Элис, — сообщил он, — но я не знаю какой. Несомненно, это наследие предков. Я не в силах проникнуть в их тайну, а тени, по-видимому, стали ее хранителями. Нет, нет, не упрекайте меня ни в чем. Я искал повсюду, я прощупывал стены, пол подвала, но ничего не обнаружил. А шумы то и дело возвращаются.

Мисс Элис подчинилась.

В ее адрес можно сказать лишь хвалебные слова, ибо дом был полон дьявольских штучек, но она осталась… из любви к хозяину. Он был такой любезный и нежный по отношению к ней, писал такие прекрасные стихи, которые иногда читал ей при дружеском свете лампы. И, кроме того, он столько сделал для нее, именно для нее!

В глубине любящего сердца старой девы теплилась и никогда не умирала надежда, что однажды чувства мистера Правилона перерастут в нечто большее, и ее мечта станет реальной.

Миссис Элис Правилон, урожденная Доннован! Она часто составляла визитные карточки с этим именем, но каждый раз со вздохом отправляла их в огонь.

И теперь, когда ужасный рок обрушился на любимое жилище, мисс Элис едва ли не чувствовала свою вину.

Почему она не проявила больше энергии, убеждая своего дорогого хозяина? Почему, когда в библиотеке нашли мертвеца, не бросилась в ноги великого Гарри Диксона? Почему она не сказала ему о дьявольских шумах, которые держали ее в постоянном страхе? Почему она не попросила сыщика заняться запретными, но, быть может, спасительными поисками?

Снова вздохнув, она встала, поднялась в спальню больного. Он был погружен в глубокий сон. В ее душе разгоралась яростная битва: нарушит ли она пакт о молчании, заключенный с хозяином?

— Да, — прошептала она, — я отправлюсь к Гарри Диксону сегодня же вечером. Только он один может нас спасти… его спасти!

Она вернулась к себе в комнату, надела пальто, натянула на голову берет и уже готовилась спуститься в прихожую, как вдруг замерла.

Далекий непрестанный шум родился в неведомых глубинах дома, шум колес и шатунов — какая-то оккультная механика, галлюцинация.

Она заколебалась. Разве можно оставить хозяина в одиночестве в этом доме в плену тайны, когда тот мирно спал.

Телефон, которым крайне редко пользовались, находился в библиотеке.

После зловещей находки прошлой ночью она зареклась входить в это помещение, но сейчас решительно превозмогла свои страхи.

Она твердым шагом поднялась по маленькой лестнице, миновала коридор и вошла в просторную темную комнату.

Пустота, длинные ряды книг, мирный свет единственной лампы успокоили ее.

Номер сыщика она выучила наизусть. Она так часто искала его в телефонном справочнике в эти последние дни, но ни разу не решилась воспользоваться им!

Она нетвердой рукой набрала номер.

Вдали послышалось тренканье звонка…

Вдруг трубка выпала из ее руки.

Она внезапно ощутила враждебное и ужасное присутствие.

Вскрикнув от страха, она отступила к столу.

В тусклом свете лампы промелькнула какая-то невероятная тень.

Из ее глотки вырвался вопль:

— На помощь!

Муниципальный секретарь Кингстона был в расстроенных чувствах, и Гарри Диксону пришлось приложить немало сил, чтобы успокоить его.

— Эта проклятая ретроспективная выставка машин! — воскликнул чиновник. — Кто мог подумать, что эта груда жестянок причинит нам столько неприятностей?

— У кого возникла мысль организовать ее? — спросил сыщик.

— У мистера Кея Блечера. Он родился в Кингстоне, и у него здесь были свои интересы, но он умело скрывал их и облапошивал налоговое управление как хотел… Но это не мои дела. По его указаниям мы обошли город и у нескольких частных лиц одолжили старинные автомобили, чтобы украсить экспозицию. И вдруг у нас утоняют древний «даррак», потом такой же древний бельгийский мотоцикл.

— Вам известен мистер Ансельм Крейн?

— Этого чокнутого, которого провозгласили лауреатом последнего поэтического турнира? — гневно вспылил секретарь. — Еще бы мне не знать его! Интриган, получивший премию по протекции… того же мистера Кея Блечера. Символическая поэма, в которой никто ничего не понял.

— Можете ли вы дать мне прочесть эту поэму?

— Конечно. Если хотите, оставьте ее себе!

Чиновник встал и принялся рыться в зеленой картонной коробке, откуда извлекал пачки бумаг и покачивал головой.

— Но я же уложил ее сюда, а кроме меня, ни у кого нет ключа от этого шкафа… К черту. Поэмы здесь нет!

— Мистер Кей Блечер заходил в ваш кабинет и оставался там один? — спросил Гарри Диксон.

— Довольно часто… Вы утверждаете, что поэму забрал он?

— Если он это сделал, то уже не сможет сказать об этом, — пробормотал сыщик. — А о чем шла речь в этом произведении?

— О древних художественных красотах города Кингстона, но, как я вам уже сказал, никто ничего в поэме не понимал. Там были намешаны названия невозможных предметов и понятий, вроде правил…

— Правил? — мечтательно протянул Гарри Диксон.

— Идиотизм, не правда ли? Но мистер Кей Блечер так настаивал, чтобы мистер Ансельм Крейн получил премию в двести пятьдесят фунтов, а не конкурент, который был куда достойнее.

— Мисс Жаклин Моэм? — спросил Гарри Диксон.

— Откуда вы знаете? — удивился секретарь.

— Я не знал, но подозревал, что часто означает то же самое, — со смехом ответил Гарри Диксон. — А произведение мисс Моэм у вас?

— Нет, мы его ей вернули.

— Думаю, в ее поэме речь не шла о правиле?

— Нет.

— Не о регламенте, к примеру?

— О регламенте?.. Конечно! Вам все известно! — вскричал чиновник.