Жан Рэ - Гарри Диксон. Дорога Богов [Повести]

— А! Это вы, господин Диксон?

В его умных глазах читались и удивление, и ирония. Гарри Диксон вышел в центр комнаты и уселся в одно из кресел.

— Вы позволите, господин судья?

— Еще как, господин Диксон. У вас столько же прав, как и у меня, находиться в этом месте, потому что я не у себя дома, как, впрочем, и вы…

— Ба, — добродушно кивнул сыщик, — такое случается в нашей профессии, как в моей, так и вашей, господин Тейлор.

— Вы не спрашиваете меня, что я здесь делаю?

— Нет, господин Тейлор.

— А почему?

— Потому что вы не преступник, и я вас ни в чем не подозреваю. Следовательно, у меня нет ни малейшего права задавать вопросы о вашем присутствии в этом месте.

— Очень ловкий ответ.

Тейлор достал из портсигара сигарильо, неторопливо прикурил от пламени свечи.

— Вы не курите, господин Диксон?

— Трубку, но не сейчас…

— Значит, у вас нет оснований заниматься размышлениями сейчас, иначе вы прибегли бы к своей традиционной манере.

— Быть может, господин судья…

После словесного обмена уколами возникло неловкое молчание.

— Вы думаете, я кого-то жду, господин Диксон?

— Вы сами сказали это, господин судья. Но я пока об этом не думаю, — с улыбкой ответил сыщик.

— Ну что ж, я кое-кого жду.

— Неужели? Если признаться, господин Тейлор, я тоже кого-то жду.

— Здесь?

— Именно здесь. Я вам не помешаю, если побуду здесь еще немного…

Судья наклонил голову, но его рот недовольно скривился.

— Конечно, конечно…

Но было заметно, что его мысли витают далеко.

Сигарильо погасло, и он не столь уверенной рукой закурил другую, наклонившись к свече.

Вдруг Диксон заметил, как судья насторожился: в замке послышались легкие шаги.

— Господин Диксон!

— Господин судья?

— Если бы я попросил вас удалиться, дав слово чести, что человек, которого я жду, не имеет никакого отношения к интересующему вас делу?

Гарри Диксон с задумчивым видом потер подбородок.

— Мне было бы жаль, господин судья, показаться грубым, но я отказался бы…

— Действительно?

Сыщик кивнул, подкрепляя свои слова.

— Прекрасно… — сказал судья. — В таком случае у меня остается один выход. Мне это неприятно, но, надеюсь, позже вы поймете и согласитесь с моим поступком.

— Стойте! — вдруг завопил Гарри Диксон.

Судья Тейлор быстро вскинул руку ко лбу. Грохнул выстрел.

Оба сыщика бросились к старику, но опоздали — он рухнул на пол.

— Сожалею, господин Диксон, поверьте мне… — прохрипел Тейлор.

Все было кончено… Из пробитого виска хлынула кровь. Судья был мертв.

Ошеломленные столь неожиданной развязкой, Гарри Диксон и его ученик молча глядели на распростертый у их ног труп.

Первым опомнился Том Уиллс.

— Вы помните, в момент, когда бедняга покончил с собой, в замке звучали шаги…

Гарри Диксон встряхнулся, словно отгоняя тяжелый сон.

— У этой персоны было время убежать, — прошептал он. — Ее предупредил звук выстрела.

Его слова застыли на губах. Том Уиллс инстинктивно вцепился в его руку и оттолкнул к стене.

Чудесный голос, теплый, почти нереальной красоты, взмыл под сводами замка, который уже погружался во тьму. Голос быстро приближался: существо, исполнявшее этот нечеловеческий гимн, находилось совсем рядом.

Том Уиллс увидел, что Гарри Диксон выхватил револьвер, и тоже достал оружие.

Голос приближался; теперь он звучал в сверхвысоком регистре, не теряя чистоты. Казалось, он льется из глубин неба, где чья-то невообразимая глотка издавала пленительные звуки. Гарри Диксон собрался, как тигр, готовый прыгнуть на добычу. Его глаза зажглись яростным огнем.

Голос терял силу, ноты сместились в басы… Похоже, чудовищный певец остановился; ноты стали нерешительными, жалобными, полными страха и волнения.

— Идем! — приказал Диксон.

Оба бросились вон из комнаты, где только что случилась трагедия, выскочив в оружейный зал. Как мы уже сказали, в нем царил зеленоватый сумрак из-за деревьев, растущих прямо перед окнами. Надвигались сумерки, и полумрак постепенно густел. Вначале они ничего не увидели, потом Том Уиллс издал вопль ужаса:

— Стойте, учитель!

Темная масса скользнула между ними так близко, что они ощутили колыхание воздуха. Потом раздался ужасающий грохот. Том застонал от боли и упал на колени, вскинув раненую руку.

— Том, вы пострадали? — обеспокоенно спросил Диксон.

Молодой человек тряхнул головой.

— Царапина на кисти… Что-то коснулось меня… И револьвер отлетел в сторону.

Огромная зала погрузилась в тишину. Таинственный певец поспешно покинул ее.

— Попробуем настигнуть! — крикнул Том.

Гарри Диксон обреченно махнул рукой.

— Несомненно, он лучше нас знает тайны этого крысиного и гадючьего гнезда. Полагаю, он уже далеко отсюда.

Он успел разглядеть тяжелую массу, которая едва не прикончила их: она походила на громадный камень весом в восемьдесят фунтов.

— Черт подери, — проворчал сыщик, — что это за существо, которая бросает такие гранитные глыбы, как простой снежок?

Детектив снял с пола ковер и накрыл им тело судьи, кровь которого продолжала разливаться по полу.

— Быть совсем рядом… — простонал Том Уиллс.

Он глянул на мертвеца и вполголоса спросил:

— Почему он застрелился?

Гарри Диксон молчал, и Том Уиллс продолжил:

— Если вампир пел, быть может, есть и второй труп, поскольку чудовище поет только после совершения преступления.

Гарри Диксон пожал руку ученику.

— Пойдем посмотрим…

Они обследовали весь замок с осторожностью, требующейся от людей в случае опасного соседства с вампиром, но ничего не нашли. Наконец Гарри Диксон решил остановить поиски и покинуть это проклятое место.

— Том, — сказал он, — вы меня только что спросили, почему застрелился судья Тейлор. Я пока в сомнении, что касается ответа, но я обнаружил кое-что еще…

Он помолчал, перед тем как продолжить, потом мрачным и четким голосом сказал:

— Теперь я знаю, почему поет таинственный вампир!

Утро следующего дня прошло в выполнении формальностей. Диксону, кроме всего прочего, пришлось присутствовать на передаче полномочий покойного мэра одному из столпов города, мистеру Харрису Спенсеру, молчаливому и мелочному человеку, чьим основным занятием, похоже, была бесполезная трата своего и чужого времени.

После этого Диксон принял приглашение новоиспеченного градоначальника отобедать в просторном и печальном доме в верхней части городка, который Спенсер превозносил на все лады. Конечно, говорили о «деле», и новый мэр произнес несколько затасканных афоризмов.