Жан Рэ - Гарри Диксон. Дорога Богов [Повести]

Хранитель не выдержал и бросился прочь, оставив визитера в одиночестве перед предметом его вожделения.

Позади американца послышался чистый и мелодичный смех. Тот в недоумении обернулся и увидел одетую с элегантной простотой девушку, которая широкими карандашными линиями копировала пейзаж.

Американец поздоровался.

— Меня зовут Флеммингтон, — начал он. — Джонас Флеммингтон, кожи и шкуры. Вы должны знать меня.

— А меня — Эвриала Эллис, картины и декорации всех видов, — со смехом ответила девушка.

Флеммингтон радушно протянул ей руку.

— Я друг художников, мессия или… Как вы говорите?

— Меценат?

— Вот-вот, меценат. Джонас Флеммингтон, кожи и шкуры. Хотите отобедать со мной, мисс Эллис?

Девушка фыркнула и весело рассмеялась:

— Как вы спешите к цели, мистер Флеммингтон из Олбани! Хотя, по правде, американцу прощается многое из того, что никогда не простят англичанину. Значит, сэр, вы так богаты, что готовы заплатить тысячу долларов за репу?

— Репу? — удивился американец. — Я ничего не смыслю в сельском хозяйстве.

— Ни в жаргоне художников! — возразила мисс Эллис. — «Репой» мы называем не имеющий никакой ценности предмет искусства.

— Как Перси?

— Как Персей, — расхохоталась копиистка, схватившись за живот. — Ну и весельчак же вы, сэр!

— Еще одна причина отобедать со мной, — настойчиво повторил Флеммингтон. — Мои друзья утверждают, нет за столом человека веселее меня, и думаю, они правы. За едой поговорим об искусстве, и вы укажете мне, что я должен купить для своего музея в Олбани. Само собой разумеется, получите комиссионные от каждой сделки.

— Вы знаете, у вас огромный талант соблазнителя? — кокетливо потупилась девушка.

— Прекрасно, значит, отобедаем в «Савое», у них отличный гриль-бар. А печеный омар в портвейне настоящее чудо.

— Боги Олимпа! — воскликнула мисс Эллис. — Неужели я появлюсь в гриль-баре «Савоя» в простеньком голубом костюмчике и норковой шапочке? Уверена, портье тут же вызовет полицейского, чтобы вывести вон.

— Я набью ему морду, — с яростью воскликнул мистер Флеммингтон, — и не заплачу ни цента в качестве компенсации за ущерб, если он подаст на меня в суд. Мой девиз прост: «Уважайте белых женщин», и для меня было честью линчевать трех негров, которые хотели поцеловать беленькую как снег продавщицу цветов.

— Ну, ладно! Обойдем трудности, — весело возразила мисс Эллис. — Я не могу быть достойной спутницей в «Савое», но приглашаю вас отобедать к себе. Однако предупреждаю, омара у меня нет. Хотя угощу портвейном, стоящим не меньше двадцати долларов за бутылку.

— Забито, — тут же согласился мистер Флеммингтон. Лицо его сияло от радости. — У меня нет ни друзей, ни знакомых в Лондоне. Я отправился наудачу и с первых же дней добиваюсь дружбы самой прекрасной женщины Англии.

— Хватит, хватит, не стоит преувеличивать, льстец! — воскликнула, покраснев от смущения, мисс Эллис и принялась поспешно собирать карандаши и бумагу.

— У меня нет машины, — сказал американец. — Я путешествую инкогнито и не желаю связывать себя автомобилем. Если надо, езжу на такси, как обычный смертный.

— Мы пройдемся пешком, — ответила мисс Эллис. — Я живу недалеко отсюда, в Темпл-Миллс. Маленький очаровательный коттедж, спрятанный среди зелени Хокни-Марш.

Стоял великолепный весенний день. Мистер Флеммингтон шел рядом с новой знакомой, наслаждаясь элегантностью и совершенством черт спутницы. Кожа ее имела чудесный цвет спелого персика, нежные и удлиненные черные глаза звездочками светились под эбеново-черными тяжелыми волосами — она по старинной моде носила шиньон.

Эвриала заметила взгляд спутника и с гримаской сказала:

— Вы смотрите на мои волосы и считаете старомодной женщиной, почти античного возраста, не так ли, господин американец?

— Вы просто прекрасны, — простодушно ответил американец, который не смог придумать лучшего комплимента.

— Вы бы так не сказали, если бы видели мою сестру Джорджину, — возразила мисс Эллис. — Только вам ее не увидеть, она дика, как лань. Но зато приготовит хороший обед.

Они пересекли Ист-Лондон-канал по мосту Уик-Бридж и двинулись вдоль зеленой и заросшей лесом части Хокни-Марш, которая походила на обширный замковый парк.

Вскоре мисс Эллис свернула с Темпл-Миллс-род на платановую аллею, в глубине которой светились зелено-розовые стены почти игрушечного домика.

Девушка толкнула калитку, обогнула крохотный бассейн, где резвились сазаны и китайские карпы, и поднялась по шести ступенькам крыльца к застекленной двери.

— Вилла «Юпитер», — прочел американец на плите из розового гранита. И с привычной наивностью добавил: — Вот те на. Моего лакея зовут так же. Юпитер Брамс… Нет никого лучше по части коктейля из устриц.

Мисс Эллис нетерпеливо и гневно повела плечами.

— Юпитер — это Юпитер, — сказала она, — и я не могу допустить, чтобы лакей или кто-то другой носил подобное имя. Что бы вы сказали, сообщи я вам, что моего торговца сыром зовут Иеговой?

Мистер Флеммингтон непонимающе уставился на нее, и девушка успокоилась.

— Садитесь в это кресло, — предложила она. — Оно самое удобное в доме. Вот портвейн и сигареты. Вы приятно проведете время, пока я договорюсь с Джорджиной.

Время тянулось очень долго, потому что Флеммингтон выкурил полдюжины сигарет и опустошил половину штофа с портвейном, пока не вернулась мисс Эллис.

Девушка облачилась в великолепное вечернее платье из розового шелка с серебряными блестками, которое подчеркивало ее ослепительную красоту.

— Обед подан! — объявила она и провела гостя в небольшую гостиную с удобной и красивой мебелью, где кружевные шторы смягчали резкий дневной свет и царил приятный сумрак. — Буду обслуживать вас сама, поскольку Джорджина сегодня в дурном настроении. Однако передам ей похвалы, которые вы не преминете произнести, отведав ее стряпни.

Похвалы сорвались с уст американца после первых же глотков. Он буквально пожирал салат из анчоусов, креветок и оливок, поданный на колотом льде, положил себе громадный кусок форели семужного посола, проделал огромную брешь в восхитительном паштете из лангустов и закончил обед, проглотив жаркое из омаров, устриц и филе камбалы.

— Да здравствует Джорджина! — воскликнул он, запивая трапезу огромным бокалом розового вина, и признался: — Я никогда не пил ничего подобного.

— Ба! — махнула рукой мисс Эллис. — Всего-навсего фруктовый сок, который Джорджина готовит по собственному рецепту, никому не раскрывая его тайны. Хотите фруктов, ликера?

— Пусть будет ликер, — согласился мистер Флеммингтон.

Хозяйка налила из граненого штофа золотистый напиток, пахнущий мускусом и пряностями.