Фёдор Быханов - Волны времени

Глаза у мальчишки от огорчения наполнились слезами.

— Ну, а лодка наша как? — не на шутку всполошился Колен. — Она-то хоть уцелела после тайфуна?

И в этом случае порадовать его было нечем.

— И ее тоже унесло прочь, — невозмутимо, словно бы и не было только что огорчения, констатировал Бьенол. — Пока я бродил в руинах подземного центра, ветер выдался у тебя тут такой, какого прежде мы и не знали!

Затем сетелянин, видя, как обиженно вытянулось у мальчугана лицо, примирительно улыбнулся.

— Не расстраивайся, Алик, не в первый раз такое у нас с тобой приключилось, — услышал подросток своеобразное утешение. — Руки-ноги есть, значит обязательно новый корабль построим!

За дело хотели взяться сразу же, едва Бьенол отдохнул после напряженных поисков в недрах подземного лабиринта. Однако стало не до отдыха, когда Алик, отправившись умываться, на берег лагуны, встретил там своих друзей — обезьян.

О чем тут же стало известно и сетелянину.

— Глянь, Бьенол, что у меня есть! — похвастался он, вернувшись в бетонный дот к другу и наставнику.

Протянутая пришельцу вещь, на самом деле, требовало скорейшего к себе внимания:

— Какая отличная штука, — в дороге непременно пригодится!

Холодея от, внезапно нахлынувшей на него догадки, Бьенол увидел в его руках резиновую кислородную подушку.

Между тем мальчишка продолжал хвастаться своей добычей:

— С такой-то штукой не потонешь.

И дальше, тем же радостным тоном, продолжил перечислять список возможных применений столь славной вещи.

— Будет у нас вместо спасательного круга, — не скрывал своей удачи Алик. — Да и вздремнуть на ней можно не хуже чем на пуховой!

Только получил отклик совсем иной, чем ожидал.

— Где взял? — не разделил его радости Бьенол.

Улыбка исчезла с лица мальчишки.

— Обезьяны сюда притащили, где еще?! — удивился хмурому виду друга подросток. — А что?

Сетелянин вдруг опомнился.

Не стал придираться к ребенку, поняв, что вины Алика тут, действительно никакой нет.

— Да ничего, — не стал тот расстраивать его раньше времени. — Притащили и притащили, на то они и приматы.

Только интерес свой все же не потерял.

Продолжая разговор о находке, спросил у Алика новые подробности результатов визита мартышек следом за ним в подземелье:

— Нет ли у них еще, чего-нибудь подобного?

Тот ничего скрывать и не думал:

— Полно.

После чего пригласил в том убедиться:

— Да сам глянь, чем они играют.

По его приглашению Бьенол вышел из-под бетонного укрытия и непосредственно убедился в своих самых, что ни есть худших предположениях.

Мартышки играли блестящими медицинскими инструментами:

— Видно, уже успели добраться до лаборатории доктора Лериха.

— А ведь там наша общая смерть! — болью дурного предчувствия рвануло душу бывшего пилота междухода.

Тут же ему на память пришла картина накануне увиденного в первое посещение лаборатории, где все кругом было заставлено хрупкими стеллажами с пробирками. И за тонким стеклом каждой из них, было запаяно средство, специально разработанное доктором Лерихом для уничтожения мутантов.

Как он назвал:

«Яд для будущего сверхчеловека»!

И в первую очередь — для Бьенола с Аликом.

Тут же сетелянину представилась и еще одна картина прошлого. Он вдруг отчётливо вспомнил, как в агонии корчилась на столе, уставленном яствами, любимая мартышка дона Луиса, получившая мизерную дозу препарата из аэрозольного баллончика.

— Теперь жуткий препарат выйдет наружу, вот с такими игрушками, — пришелец Бьенол сделал точный вывод, легко напрашивающийся после всего, только что им увиденного.

И сам себе задал вопрос, касающийся теперь жизни и смерти:

— Вот только, как знать, успеем ли мы убраться отсюда до того, как обезьяны разнесут яд по всему острову?

Безвыходное, судя по всему, положение, в которое теперь поставило людей природное любопытство рыжих обезьян, заставляло Бьенола напрячь всю свою память:

— Лихорадочно искать в ней пути к спасению.

Основной и самый надежный вариант бегства с острова требовал много времени на постройку новой лодки.

— И вот тут-то, во времени и заключалась главная трудность, — прекрасно понимали обитатели острова.

Тогда как все чаще и чаще мартышки ныряли в лабиринт разрушенного бомбардировкой подземного исследовательского центра.

— И чего уж только не натаскали с собой на поверхность? — что ни день удивлялся их приятель Альберт Колен. — Ты, только, посмотри!

Особенно же, как выяснилось, привлекал их почему-то вид блестящих медицинских инструментов, да разноцветных колб с различными химическими препаратами.

— Как только находят все это в кромешной темноте? — удивлялся поначалу Бьенол, впервые встретившись в подземелье с обезьянами.

Однако позже сумел убедиться в том, что новым мутантам для ориентирования свет вообще-то уже и ни к чему.

Перемещались они по бункеру вполне уверенно и гораздо быстрее, чем Бьенол со своим фонарем.

Тогда и он попробовал испытать собственные возможности. Найти опытным путем неизвестные, пока еще ему, свойства постоянно обновляющегося организма. Щелкнул выключателем кнопки на ребристой трубе пластмассового корпуса фонаря и на несколько минут остался в полной темноте.

Постепенно, когда глаза привыкли к отсутствию света, очертания предметов все яснее стали проступать из густой, словно бы вязкой чернильной темноты. Становились все осязаемее, пока мрак вообще не рассеялась для глаз сетелянина в простой сумерки, какие бывают по вечерам и на рассвете.

Рассказывая Алику об испытаниях, пережитых во время второго посещения подземелья, Бьонол преследовал и еще одну, вполне определенную цель:

— Как обстоит дело с этим изменением зрения у подростка?

Оказалось, что точно так же, как и у него самого!

— Я и фонарем под водой в последний раз не пользовался, когда нырял к субмарине, — поделился Алик, — Только не придал тогда этому значения.

Он вопрошающе глянул в лицо Бьенола:

— Думал, что ты знаешь.

Открытие, что ни говори, произошло довольно своевременно.

Как ни высока была емкость конденсаторных зарядов подводных фонарей, все же частое пользование ими не прошло бесследно. Все тусклее и тусклее, с каждым новым включением, был их свет. Да и луч стал заметно рассеяннее.

— Теперь, действительно, обходиться будем без фонарей, собственными силами, — заключил Бьенол, глядя на бледный накал лампочки, скрытой под герметичной линзой на рефлекторе водолазного светильника.

Пока же оставалось время, сетелянин, на свой страх и риск, предпринял еще одну вылазку в недра бывшей лаборатории доктора Лериха.