Фёдор Быханов - Волны времени

— Двигатель тоже заменил, — заявил он. — Так что тебе, как механику, это услышать будет не без приятности.

Питер Келли подтвердил все им сказанное, честной открытой улыбкой, за которой читалось его желание поскорее приступить к своим обязанностям механика.

Начало путешествия, хоть и было, по его собственной вине, достаточно сумбурным, с этого момента ему начинало все больше нравиться.

Только не обошлось без дополнительных вопросов.

— Только почему все же «Зеро», коли выиграл ставкой на «черное»? — вновь вернулся он к прежнему разговору.

Но, к тому моменту острота воспоминаний уже источилась о валун новых проблем, которые взвалил на свои плечи организатор парусного путешествия.

— В память о крупье, — отмахнулся везунчик. — И для себя тоже, в назидание, чтобы нос больше не совал за рулетку!

На том и завершилась беседа, совершенно примирившая, отставшего члена экипажа, с его заждавшимися спутниками по плаванию.

…Все на «Зеро» располагало к интересному и приятному времяпровождению.

— Особенно же, — как успел заметить Келли. — Подходила по всем статьям дружная компания единомышленников, решивших отдохнуть на всю катушку от цивилизации.

Подарком для каждого из новоявленных яхтсменов стала не только прекрасно оборудованная яхта, но и сопутствующая началу путешествия великолепная погода.

Не говоря уже о вполне романтической цели путешествия в местах, куда не всякий отважится испытать, как свою судьбу, так и своего шанса сделать поистине запоминающимся отпуск себе и другим, именно таким, как и намечалось!

Во всяком случае, возможность поймать счастье на волне попутного ветра, Крис Джонсон не упустил. Не смотря даже на то, что на первых порах, пришлось ему потратить немало времени и усилий на кропотливую перековку из «сухопутных новичков», вполне приемлемой команды.

Зато теперь плавание шло, как по маслу.

Под всеми парусами день и ночь мчалась яхта к загадочному Бермудскому архипелагу — вожделенной цели Питера Келли.

— Правда, зачем именно туда и с какой целью? — он, до поры до времени, спутникам не пояснял.

Что вполне понимал один Крис Джонсон, объясняя скрытность офицера, присутствием на борту журналистки.

Чья профессия известна:

— Газетчик, ради красного словца, мать родную продаст!

Кстати, Паоле Конрой, именно в первые дни плавания было хуже всего. Ведь, сильнее чем от морской болезни она сгорала от любопытства. А погасить его было невозможно из-за сурового характера астронавта.

— Действительно, мистер Келли, поведайте о том, какова наша конечная цель в этом рейсе? — как-то, уже после ужина, по-любительски приготовленного ею же, спросила Конрой у майора. — Пора бы уже, наверное, просветить друзей по путешествию!

Зерно любопытство в этот вечер попало во взрыхленную почву дружелюбия.

— Не терпится узнать, ради чего придется рисковать? — поддел ее Питер. — Так вот и запиши в своих путевых заметках — идём под парусом во имя развлечений, и чем дальше, тем еще больше развлечений ждем мы от коварного места в океане!

На той юмористической нотке, тогда тема была практически исчерпана. Но продолжала незримо витать в общении членов экипажа. Не считая, разве что самого шкипера и его механика, молчавших пока о предстоящих испытаниях, что ожидали впереди яхтсменов.

Сам Питер, в свободное от вахт за штурвалом время, строил планы поиска погибшего самолета. Тем более что само место, где «Стелтс» упал в океан, было известно ему до десятка метров:

— Как-никак, космическая спутниковая разведка имеет свои преимущества перед всеми прочими.

Беспокоило другое:

— Как глубоко на дне океана лежат останки «Стелтса»?

И еще мучили сомнения:

— Реально ли добраться до его «черного ящика»?

Чего за этот год так и не сделали официальные спасатели.

А ведь только с его помощью можно будет окончательно ответить на вопрос:

— Ради чего и почему погиб во время учебного бомбометания экипаж полковника Сэма Донована?

То, что сами военные даже не предприняли попыток добраться до затонувшей «Летучей мыши», ему было известно давно. И, возможно, именно такая странная «забывчивость» еще и еще влекла Питера Келли к поиску истины.

Чувствовалось ему, что совсем неспроста вокруг всей этой истории создана полная завеса секретности.

Откуда же было знать, несостоявшемуся пока астронавту всю правду об истинных причинах, по которым сбитый «Стелтс» был навсегда, вместе с останками экипажа, оставлен на дне океана в покое и забвении?

Господин Шелтон Грубер сумел убедить членов Комитета Начальников Штабов в том, что, поднимая на поверхность сбитый бомбардировщик, морская экспедиция непременно наткнется на остров:

— До сегодняшнего дня он, как был, так и остаётся совершенно секретным объектом!

По его доводам:

— Как следствие такого разбирательства, могут всплыть факты бомбардировки военной авиацией атомного реактора, загрязнившего после своего разрушения значительный квадрат окружающее акватории.

И его нельзя было ослушаться.

— Такой вой поднимется, что мало не покажется! — вещал шеф Центрального Федерального Бюро по борьбе с незаконным распространением наркотиков.

Так что, не мытьем, так катаньем, он, в конце концов, добился своего. О погибшем самолете и его экипаже начисто забыли все, кроме, разве что, друга погибшего летчика Сэма Донована:

— Он был готов сейчас на всё, ради установления истины.

Еще одним занятием на борту яхты, кроме несения вахт, у Питера Келли было — обслуживание двигателя.

Хотя «Зеро» и бежала довольно ходко по волнам под своими парусами, время от времени приходилось запускать и дизель яхты.

А все потому, что основные штурманские расчеты велись через Говарда Эйкена, чей кубрик был буквально заставлен самым современным оборудованием радиостанции. В том числе и новейшим персональным компьютером.

Вот вся эта электроника и требовала массу энергии, вырабатываемой генератором, спаренным с основной силовой установкой парусника.

Самого Эйкена, называвшего себя штурманом, никто ни разу не видел на палубе с секстантом в руках или колдующим у компаса.

Но точку нахождения «Зеро» в океане он давал безошибочно.

— Раз существует космическая навигационная служба, зачем лишний раз мозгами шевелить? — искренне удивлялся Говард въедливым расспросам журналистки. — А вот тебе, милочка, если будешь такой любопытной, и сам Бог не поможет хорошо исполнять обязанности по судовой роли.

Ирония была совершенно к месту:

— Какой ты, Паола, к черту кок — заморила всех кашей, да китайской лапшой?

Упреки поварихе доставались серьезные.