Фёдор Быханов - Чужое лицо

Ему, своими руками, сотворившему новую физиономию Фрэнка Оверли, взамен прежней — покрытой шрамами и рубцами во время аварии в гилее, было с чем сравнивать.

Потому хирургу показалось довольно странным, отсутствие некоторых примет собственного вмешательства в пластику того, кто выдавал себя за его бывшего пациента.

— Вообще-то хотелось бы узнать все начистоту, — после очередного отказа Фрэнка Оверли поделиться с ним подробностями чудесного возрождения из мёртвых, заявил Жан Луи Колен. — Мне так кажется, что ты и не Фрэнк вовсе.

Собеседник смутился до такой степени, что эта мысль нашла полное подтверждение для профессора:

— И пора настала тому, кто выдавал себя за мистера Оверли, познакомиться, назвать свое настоящее имя.

Он поднял на мирового специалиста по пластической хирургии свои внимательные глаза. Раскрыл, было, рот. Но ответить ему помешали те же самые санитары.

Взяв кровь у Алика, они со своими стальными играми и пластиковыми системами принялись теперь уже и за Фрэнка.

Потому еще на некоторое время пришлось профессору оставаться наедине со своими сомнениями и подозрениями.

…Эти анализы крови заинтересовали доктора Лериха как никогда.

Еще раньше, обследуя Алика в своей городской клинике-небоскребе в Кривпорту, он выдвинул несколько идей относительно того:

— Как сохранять кровь мутанта, способную исчезать из любых хранилищ?

И теперь оставалось только проверить предположения на деле.

— Вот и она!

Любовно погладив ладонью сосуд с алой жидкостью, маркировка которого говорила, что это кровь Альберта Колена, тринадцати лет от роду, доктор установил ее внутрь небольшой установки.

Потом, закрыв дверцу, в боковине, нажал кнопку, подающую в цепь электропитание.

— Я так и знал, что мои предположения полностью подтвердятся! — с ликующим криком, ворвался он на другой день в кабинет к дону Луису. — В мощном электромагнитном поле кровь мутанта теряет свои летучие свойства!

— Да ну? — вначале удивился, а потом и несказанно обрадовался синьор Касса. — Но ведь это значит…

— Вот именно! — вскричал доктор Лерих. — Мы нашли надежную клетку для этого прыгуна в пространстве.

Радуясь от всей души, оба понимали, что для этого практически не нужно было и пальцем о палец ударять:

— К их услугам, в качестве клетки, был экспериментальный термоядерный реактор, брошенный военными.

Его оставалось только перенастроить.

Ведь термоядерную плазму внутри него предполагалось удерживать именно в мощном электромагнитном поле.

— Так что вот он желаемый выход, — ликовал доктор Лерих. — Вместо плазмы поместим в электромагнитное поле самого нашего мутанта, после чего он никуда оттуда уже не денется.

И все же время на переналадку реактора требовался немалое. Главным образом из-за создания в активной зоне условий для жизни пленников, передачи им туда пищи, проведения исследований.

И пока выполнялись эти его приказы, доктор Лерих взялся за анализы крови остальных пленников. В чем его ожидал первый удар.

— Почему ампула пустая? — возмутился он, при знакомстве с продукцией санитаров. — Где кровь этого Фрэнка Оверли?

Причина негодования казалась поначалу ему банальной:

— Вдруг она еще сгодится?

Потому вначале просто для острастки набросился он с упреками на руководителя лаборатории.

— Была здесь, мистер Лерих! — залепетал тот. — Но если хотите, могу принести новую пробу.

— Несите! — велел доктор.

Однако теперь лицо вернувшегося шефа лаборатории было еще более встревоженным, чем прежде:

— И вторая ампула пуста! — с чувством глубокого сожаления отрапортовал он.

Причина недоумения, так и читалась на его сильно растерянном лице. И её без слов понял руководитель научных изысканий, забрав принесенную емкость.

— На ней точно стояла специальная маркировка лаборантов, только что бравших кровь на анализ.

Вот когда в голову доктора Лериха полезли совсем уж фантастические мысли:

— Так на кого же похож этот Фрэнк Оверли?

Вспомнилось ему утверждение Мануэля Грилана насчет того, был тот точной копией ядерного мутанта с разбившегося в гилее междухода по имени Бьенол.

— Правда, тот исчез, — утверждал Грилан. — Мальчишка рассказал полицейскому Джерри Смитчелу, что тот взорвался, когда в своём прыжке уносил из пассажирского лайнера бомбу, предназначенную для расправы со свидетелями.

— Заодно и господин Оверли погиб, — до этого точно знал и сам Лерих.

Потому у него, не на пустом месте, возникло странное сомнение во всех этих смертях.

— Так кто же из них жив на самом деле и кто находится у меня в руках? — подумал доктор Лерих. — Уж не сам ли пришелец пожаловал на наш атомный остров?

Чтобы на деле проверить свою невероятную догадку, доктор Лерих собрался лично пойти к арестованным, чтобы познакомиться с каждым из них, как можно ближе.

Бывший машинный зал остановленного ядерного реактора, сейчас больше напоминал цыганский табор.

То там, то здесь, вдоль горбатых кожухов, закрывавших электромашины, стояли походные кровати, а вокруг них грудились стулья с накиданной поверх спинок одеждой арестантов и охранников.

Трудно даже было бы несведущему человеку сразу разобрать:

— Где вповалку лежали спящие арестанты, а где отдыхали люди из, приставленной к ним, охраны?

Хотя кое-кого из охранников можно было опознать безо всякого — они гомонили между собой за карточной игрой, гурьбой окружив стол с остатками ужина.

Не мешал ни спящим, ни картежникам даже гул, нагнетающих прохладный воздух, кондиционеров.

И тем более не казался в тягость мертвый свет белых люминесцентных ламп, многократно отражающийся в остеклении различных приборных щитков.

Так что сам интерьер явно напоминал, что все это происходит не где-нибудь на провинциальном европейском вокзале, а на одном из объектов бывшего секретного исследовательского центра.

И все же зря охранники, приставленные к пленным, вскоре забыли, зачем они находятся здесь.

Доктору Лериху, окажись он раньше в компании со своими пленниками, тоже не могло бы понравиться нарушение их караульными предельно строгого приказа:

— Глаз не спускать с троицы!

Потому, что к нему охранники отнеслись чисто по-житейски:

— Из такой камеры не убежишь!

Вот и соблюдалось распоряжение совсем недолго.

— И действительно, куда могли деться они на небольшом пространстве клочка подземелья, да еще на острове, затерянном в океане? — прежде, имея дело с простыми людьми, возможно, мог бы согласиться с ними и ученый.

И не только потому, что их тропический мирок, даже не отмеченный на географических картах, и, следовательно, не существующий для всех прочих, еще нужно было увидеть, выбравшись с многометровой глубины подземелья?