Фёдор Быханов - Взорванная судьба

Телефонный аппарат в кабинете инспектора полиции Энтони Кордо — под стать до безобразия ему самому. В те, разумеется, моменты, когда вечером возвращается из бара и не желает по дороге выполнять никаких чужих просьб и требований.

Вот и его настольный посредник по связи с общественностью только и делает, что доводит хозяина до белого каления своей абсолютной непредсказуемостью.

То беспокоит его пронзительным тембром своего крайне требовательного звонка в часы, в которые и так у того нет отбоя от посетителей. То досаждает ему главным же образом своим упорным молчанием, как раз, в те минуты, когда инспектор от беспокойного ожидания срочного сообщения буквально места себе не находит.

И лишь сегодня старый, еще довоенный, а потому запомнивший своими покатыми боками и трубкой на резной металлической сошке, ещё мировое противостояние с его германскими производителями, этот, надежно скроенный из черного эбонита, и начиненный далеко не новым электронным содержимым, «Телефункен», вдруг сменил гнев на милость.

Инспектора он порадовал сразу, едва тот успел сделать в «Дежурной части» их городского полицейского управления, свой однотипный, изрядно надоевший там, за последнее время, устный запрос:

— Не спрашивал ли меня кто?

Так что, едва успел Энтони Кордо раздраженно от очередного «Нет!» на его вопрос, опустить на вычурную сошку массивного корпуса аппарата, еще горячую от тепла своей руки, трубку, как в тот же миг из-под неё в его служебном кабинете пронзительно и тревожно раздался долгожданный сигнал вызова.

— Говорите? — заинтересованно, бережно и страстно, как будто за руку любимой женщины, схватился Энтони Кордо за телефон, что «донельзя» утомил его предыдущим долгим ожиданием этого самого звонка. — Слушаю Вас?!

Его не могли не узнать по тембру голоса. И всё же последовал вопрос на проверку личности абонента.

— Инспектор, это Вы? — уточнил на том конце провода неведомый собеседник. — Я не ошибаюсь?

— Так точно, синьор! Я Вас слушаю! — заявил совсем не так, как обычно общался со своими собеседниками инспектор.

Ведь, теперь, чуть ли не по солдафонски, последовал ответ неизвестному гражданину от столь высокопоставленного полицейского, каким являлся хозяин кабинета.

Услышанные слова, судя по всему, вполне удовлетворили в тот момент неведомого визави. Потому что тот вернулся к начатому им разговору именно в русле, что было необходимо им обоим.

— Вы, господин инспектор, выполнили своё обещание? — чуть слышно продолжилось в трубке телефонного аппарата.

Внимательно вслушивающийся в то, что приносит ему этот разговор, ответственный чиновник государственных правоохранительных органов, синьор Энтони Кордо словно ждал этого именно вопроса.

Судить так, можно было уже по тому, что его ответ другому абоненту служебной линии связи последовал незамедлительно:

— Да, выполнил!

При этом он был готов даже на большее, чем на то, о чём могли только догадываться из его слов.

Поскольку далее сказанное оказалось сопровождено и дополнительными пояснениями:

— Всё будет точно так, как Вы и просили!

Но и этого полицейскому служаке, видимо, показалось недостаточным. И он тут же, не дожидаясь ответной реакции, чуть иначе продолжил общение со своим долгожданным телефонным собеседником.

Теперь уже совсем не скупясь на подробности, о которых можно было бы и умолчать, опасаясь «чужих ушей». А так как подобный нюанс полностью исключался самим инспектором, то никакой конспирации он вовсе не придерживался.

— Деньги, в оговорённой сумме, уже лежат в условленном месте, — выпалил, будучи, несказанно обрадованным, столь долгожданным звонком, Энтони Кордо. — Но и Вы, уважаемый сеньор, в свою очередь тоже кое-что мне должны предоставить!

— Сейчас опускаю конверт в почтовый ящик, — спокойно ответил собеседник. — Там находится абсолютно все, что нужно для Вашего расследования!

Инспектор после его слов уже вообще не скрывал своей душевной радости:

— Спасибо!

Он не удержался и от того, чтобы предложить дальнейшее, столь радужно начатое сотрудничество:

— Буду рад, сеньор, снова оказаться полезным на взаимно выгодной основе!

Но на том конце провода не разделили ни его развязавшийся язык, ни поспешность в выборе перспектив.

Тот кто звонил, наоборот, ужал свой, и без того скудный, лексикон до минимума:

— До встречи!

И все же долгие гудки отбоя не огорчили Кордо.

Всё же, теперь они зазвучали для высокого статного офицера, обряженного в свою легкую тропическую форму, самой что ни есть сладкой музыкой.

И с каждым протяжным гудком отбоя, с каким-то немецким акцентом, доносившимся из трубки, в душе инспектора вспыхивает, усиливаясь, все более уверенный огонек надежды на то, что наконец-то сбудется все задуманное.

— Хелло, приятель, ты случаем не того…

Комиссар департамента полиции Эскобар Бенитес треплет за плечо задумавшегося подчиненного.

— Простите, виноват, — машинально ответил полицейский, вскакивая со своего кресла и вытягиваясь перед начальством в струнку, как поступают рядовые служаки.

Чем не мог не удивить комиссара.

И лишь заметив немой вопрос в глазах сеньора Эскобара, инспектор окончательно пришел в себя от пережитой эйфории и поприветствовал начальство, как и положено в их приятельском кругу.

— Добрый день! — очнувшись от мечтаний, Кордо протянул коллеге ладонь для традиционного рукопожатия.

Теперь, понимая, что находится уже на глазах комиссара, потому исключительно бережно и аккуратно кладет пищащую звуками отбоя трубку на сошку телефонного аппарата.

— Что такое особенное с тобой, друг, случилось? — попытался властный визитёр допытаться, чтобы узнать, какая такая муха укусила его подчинённого.

— Ничего особенного!

Отозвавшись дежурной фразой, инспектор Кордо сообразил, что для сохранения полной конфиденциальности, ему лучше всего следует соблюдать подчёркнутую субординацию в разговоре со старшим по должности и званию.

— Сеньор комиссар, прошу прощения, просто усталость, навалилась, — произнес сеньор Кордо первое, что ему попало в голову из возможных, в сложившейся ситуации, оправданий. — Поднакопилось проблем ее за последнее время.

Он виновато улыбнулся:

— Прямо сплю на рабочем месте.

Оправдания возымели действия.

— Ну, тогда возьми себе отпуск, — добродушно посочувствовал шеф и от слов перешел к делу. — Хватит двух недель?

Доброта комиссара сначала насторожила, а потом несказанно обрадовала, не привыкшего к этому, подчиненного.