Дебора Харкнесс - Книга Жизни [litres]

Галлоглас бормотал ругательства, качая лохматой головой.

– Болдуин хочет поговорить с тобой. – Изабо протянула мне мобильник.

– Я так понимаю, ты видела Бенжамена. – Голос Болдуина был таким же холодным и сосредоточенным, как и голос Фиби.

– Видела, – односложно ответила я.

– Он угрожал близнецам?

– Угрожал.

– Диана, я тебе брат, а не враг. Изабо была права, позвонив мне.

– Можно сказать и так… сир.

– Тебе известно, где сейчас Мэтью? – спросил Болдуин.

– Нет. – Я действительно не знала. – А тебе?

– Думаю, он сейчас в каком-нибудь укромном местечке хоронит Джека Блэкфрайерса.

После слов Болдуина возникла затяжная пауза.

– Болдуин де Клермон, ты первостатейный придурок, – дрожащим голосом сказала я.

– Джек был необходимой жертвой в опасной, смертельно опасной войне, которую, между прочим, начала ты. – Болдуин вздохнул. – Возвращайся домой, сестра. Это приказ. Зализывай раны и жди его. Мы все привыкли так поступать, когда Мэтью исчезает укрощать свою больную совесть.

Ответить я не успела. Болдуин отключился.

– Я… его… ненавижу, – проговорила я, выплевывая каждое слово.

– Я тоже, – сказала Изабо, забирая у меня телефон.

– Болдуин завидует Мэтью, только и всего, – заявила Фиби.

На этот раз ее рассудительность была раздражающей. Я ощутила всплеск магической силы, пронизавшей все тело.

– Мне что-то нехорошо, – призналась я, ощущая нарастающую тревогу. – Какое-то странное состояние. Нас никто не преследует?

– Вид у тебя очень нездоровый, – встревожился Галлоглас. – Сколько нам еще ехать до Лондона?

– До Лондона? – удивился Леонард. – Ты же говорил про Хитроу.

Поняв слова Галлогласа как приказ ехать в Лондон, Леонард в привычной для него манере развернул машину.

Мой желудок явно не хотел ехать в Лондон. Я рыгнула, пытаясь удержать рвотный поток. Попытка не удалась.

Изабо откинула мне волосы, одновременно вытирая мой рот шелковым шарфом.

– Диана, что с тобой?

– Должно быть, съела что-то непотребное, – ответила я, подавляя новый позыв. – Последние несколько дней у меня вообще какое-то странное состояние.

– В чем проявляется странность? – допытывался Галлоглас. – Тебя мучают головные боли? Трудно дышать? Плечо ломит?

Я кивала. Поднимающаяся желчь не позволяла говорить.

– Фиби, ты говорила, что Диана показалась тебе взбудораженной.

– Еще бы Диане не быть взбудораженной, – ответила Изабо.

Вытряхнув на сиденье все, что было у нее в сумочке, Изабо поднесла сумочку к моему подбородку. Прежде я бы ужаснулась такому варварскому использованию шедевра от Шанель, но в данный момент возможно было все.

– Диана готовилась к битве с Бенжаменом!

– Беспокойство – признак состояния, названия которого мне не выговорить. В Нью-Хейвене у Дианы остались буклеты, где об этом написано. Тетушка, ты только держись.

Почему он так насторожился? Подумать об этом я не успела. Меня снова вывернуло, на сей раз прямо в сумочку Изабо.

– Хэмиш? Нам нужен врач. Врач-вампир. С Дианой творится что-то неладное.

Когда Солнце в знаке Скорпиона, ожидайте смерти, отравлений и разных страхов. В это опасное время остерегайтесь змей и всех прочих ядовитых существ. Скорпион управляет зачатием и родами. Дети, рожденные под этим знаком, наделены многочисленными дарованиями.

– Где Мэтью? Его место здесь, – сказал Фернандо, отрывая взгляд от Дианы.

Она сидела в залитой солнцем комнатке, откуда почти не выходила, вынужденная соблюдать строгий режим, на котором настоял врач.

Мысли Дианы по-прежнему были заняты происшествием в Бодлианской библиотеке. Она вела себя непростительно глупо, не сумев уберечь Фиби от Бенжамена и упустив редкую возможность убить это чудовище. Фернандо опасался, что это не последний промах Дианы. Ситуация может повториться, и перед лицом врага ее нервы снова дадут осечку.

– У Дианы все прекрасно, – заявил Галлоглас, стоявший напротив двери ее комнаты, скрестив руки и подпирая коридорную стену. – Это не мои слова. Врач утром так сказал. А Мэтью не сможет вернуться раньше, чем разберется со своим новым семейством.

Более месяца Галлоглас оставался единственным связующим звеном с Мэтью. Услышав его слова, Фернандо набросился на Галлогласа, прижал губы к самому уху шотландца, а рукой сдавил ему горло.

– Ты ничего не сообщил Мэтью, – едва слышно прошептал Фернандо, не желая, чтобы их подслушали. – Но он вправе знать обо всем, что здесь случилось: о магии, нахождении последнего листа из Книги Жизни, появлении Бенжамена. Наконец, о состоянии Дианы. Повторяю: обо всем.

– Если бы Мэтью хотел знать, в каком состоянии его жена и что происходит с ней, то был бы здесь, а не укрощал бы неуправляемое стадо своих внучат по линии Маркуса, – хрипло ответил Галлоглас, стискивая руку Фернандо.

– Ты в это веришь, поскольку сам предпочел бы остаться? – Фернандо убрал руку с шеи Галлогласа. – Ты заплутал сильнее, чем луна на зимнем небе. Не имеет значения, где сейчас Мэтью. Диана принадлежит ему. Твоей она никогда не будет.

– Без тебя знаю. – В синих глазах Галлогласа ничего не дрогнуло.

– Мэтью мог бы тебя убить за это, – сказал Фернандо, причем вовсе не из желания попугать Галлогласа.

– Есть вещи похуже, чем моя смерть, – спокойно ответил Галлоглас. – Врач предупреждал: никаких стрессов. Иначе малыши могут умереть. И Диана тоже. Но пока я дышу, им никто не причинит вреда. Даже Мэтью. Это моя работа, и я делаю ее на совесть.

– Сейчас Филипп де Клермон, вне всякого сомнения, поджаривает себе пятки на адском огне. Но когда мы с ним снова увидимся, он мне ответит за то, что дал тебе такое поручение.

Фернандо знал: Филиппу доставляло удовольствие принимать решения за других. Нельзя было давать Галлогласу такое поручение. Ни в коем случае.

– Я бы это делал в любом случае, – сказал Галлоглас. – У меня не было выбора.

– У тебя всегда был выбор. И ты заслуживаешь право на счастье.

«Ну должна же где-то быть пара для Галлогласа, – подумал Фернандо. – Женщина, которая помогла бы ему забыть Диану Бишоп».

– Думаешь, заслуживаю? – спросил погрустневший Галлоглас.

– Да. И Диана вправе быть счастливой. – Фернандо намеренно не сглаживал острых углов. – Они слишком много времени провели в разлуке. Мэтью пора возвращаться домой.

– Не раньше, чем он обуздает свое бешенство крови. Длительная разлука с Дианой обязательно скажется на его устойчивости. Если Мэтью узнает, что беременность подвергает ее жизнь опасности… одному Богу известно, как он себя поведет. – Галлоглас говорил с той же грубой откровенностью, что и Фернандо. – Болдуин прав. Наша величайшая опасность – не Бенжамен и не Конгрегация, а Мэтью. Лучше полсотни врагов за порогом, чем один в доме.