Павел Корнев - Ренегат [СИ с Litres с издательской обложкой]

– Оставляю вас, магистр. Прошу, не затягивайте вступительную лекцию, – негромко произнес он и вышел в коридор.

Аудиторию заполнил приглушенный гул, и я не стал перекрикивать сонм голосов, просто встал за кафедру и молчал. Времени при этом зря не терял и внимательно изучал эфирные тела школяров, выискивая признаки обращения к запредельному. Характерных для чернокнижников проплешин и гипертрофированных энергетических узлов с ходу заметить не удалось, но это ровным счетом ни о чем не говорило. Обученный человек сумеет закрыться от потустороннего, да и выправить со временем ауру задача не столь уж и трудная. На подобном попадаются ведьмы-самоучки, а никак не отступники из университетов. Куда показательней в этом отношении действия заклинателей в состоянии стресса. Ну, что-что, а стресс обеспечить я сумею…

Изучать ауры я начал со школяров на первых рядах и постепенно поднимал взгляд к задним партам, где обыкновенно околачивались всяческие смутьяны, лоботрясы и выскочки, полагающие себя слишком умными, чтобы внимать лектору.

Я изучал учащихся, а те пялились на меня, недоумевая, когда начнется лекция. Вслед за облаками с запада пришли тяжелые тучи, небо затянуло, на улице быстро темнело.

– Через пять лет трети из вас не будет в живых! – объявил я, не повышая голоса, и в аудитории моментально установилась гробовая тишина.

– Брехня! – неуверенно выдал кто-то с задних рядов, а кто-то нервно рассмеялся, но дело было сделано: школяры затихли и начали внимать моим словам.

– Как показывают многолетние наблюдения, – начал тогда я свою речь, – треть выпускников факультетов тайных искусств погибает в первые пять лет после окончания университетов. Не вижу причин, по которым университет Святого Иоганна должен отличаться в этом плане от всех остальных. Моя задача – свести этот показатель к возможному минимуму, и, помимо чтения умных книг, которых одни не поймут, а другие пропустят мимо ушей, я буду вынужден прибегнуть к более действенным мерам.

– Пороть нас уже поздно! – выкрикнул звонкий голос откуда-то с галерки, чем породил в аудитории немалое веселье.

– Некоторых пороть можно не ради пользы, а удовольствия для, – ответил я, переждал волну смеха и уже серьезно добавил: – Но, если сбить спесь получится только поркой, уж поверьте – мне придется взять на себя этот нелегкий труд! Да! Именно спесь и мнимое превосходство над простецами толкают большинство выпускников в объятия смерти. А ведь на самом деле вы никто!

Аудитория загудела и зароптала, задние ряды принялись топать и хлопать ладонями по партам.

– Думаете, дар делает вас избранными? – повысил я голос, перекрывая шум.

– Да-а-а!!!

Я презрительно фыркнул:

– Расскажите это истинным!

Это был удар ниже пояса, и шум как отрезало. Теперь надо мной не потешались, теперь меня откровенно ненавидели. К счастью, пока что молча.

– Эфир пронизывает все сущее, он вокруг нас, и лишь истинные могут работать с ним напрямую. Хватать руками, изменять, поглощать. Творить чудеса усилием воли, исцелять простым касанием. Магия всегда с ними! Всегда готова повиноваться! А вы? Вы будто калеки на костылях. Без жезлов вам не сотворить и простейших чар! Постоянно удерживать готовое к использованию заклинание для подобных вам – непосильный труд. А излишне усердные занятия приводят к истощению эфирного тела. Вы ущербны!

– А сами-то как? – крикнул какой-то набравшийся наглости школяр. – Будто сами не ущербны!

Я поднял правую руку, демонстрируя серебряный перстень с золотой накладкой герба, и признал:

– Я ущербен, но отдаю себе в этом отчет. Именно поэтому я прожил свои пять лет после окончания университета, а вот вам это еще предстоит.

Рыжий парень на первом ряду фыркнул:

– Плевое дело!

Сеньорита Лорелей повернулась и одарила выскочку благосклонным взглядом.

– Лишь истинные могут воссиять! – напомнил я. – Лишь истинные могут набрать столько силы, что их сияющий дух вознесется на небеса!

– Зато нам всегда открыта дверь в запределье! – выдал рыжий острослов, но на этот раз его шутке никто не рассмеялся. Кроме меня.

– Именно так, юноша. Именно так. За каждым из вас, – я обвел аудиторию рукой, – стоит распахнутая дверь в иной мир. И если потеряете осторожность, если зачерпнете слишком много силы, ваша объятая огнем душа рухнет прямиком в запределье! А оно перемалывает и превращает в чудовищ любого. Дух любящей бабушки за годы блуждания в потустороннем мраке становится кровожадным монстром, который с превеликим наслаждением растерзает внуков, если только представится такой шанс. И не стоит полагать, будто вы чем-то лучше простецов. Сохранить ясность рассудка не удалось даже великим волшебникам прошлого. Все слышали о князьях запределья, так?

Сеньорита Розен с раскрасневшимися от возмущения щеками слегка привстала и возмутилась:

– К чему вы рассказываете нам прописные истины, магистр?

Чистый девичий голос прорезал шум, как разрезает раскаленный нож кусок сливочного масла, и я вновь порадовался прозорливости декана.

– Не интересны прописные истины? – усмехнулся я и огладил короткую бородку. – Отлично! Вот вам то, о чем не принято говорить в приличном обществе. Большинство выпускников погибает не в магических поединках и умирает не от истощения эфирного тела, надорвавшись. Их убивают простецы. Не на войне – в обычных кабацких драках, уличных стычках, на глухих лесных дорогах. А все почему? Да просто за время обучения вы слишком уверяетесь в собственном превосходстве. Иллюзорном превосходстве, доложу я вам.

– Бред! – крикнул кто-то, школяры снова засвистели и заулюлюкали.

– Конечно! – рассмеялся я. – Вы же скрутите любого простеца щелчком пальца! Вы – могучие повелители эфира! Таким не страшен нож в спину! Удар табуретом не сломает шею, а движение брови остановит арбалетный болт! И остановит – да, но только если будете настороже и вовремя заметите стрелка. А что на деле? Вы ритуалисты, вы просто не успеете среагировать. Хотите наглядную демонстрацию?

Ответом был довольный рев.

– Какое именно заклинание вдалбливают вам в головы как лучшее для обороны? «Паралич Арна», так? – Я взял стоявший на кафедре графин и наполнил водой стакан. – Кто хочет опробовать его на мне? Обещаю не применять никаких контрзаклинаний. Ну, кто рискнет?

– Я! – крикнул растрепанный юнец из третьего ряда, тот самый, что все это время не спускал влюбленного взора с графской дочки. – Я иду!

Школяр явно опасался, что его опередят. Он шустро пробрался к проходу, сбежал вниз и воздел над головой деревянный жезл в локоть длиной.

– Начинай, – разрешил я, выходя из-за кафедры со стаканом в руке.