Том Светерлич - Исчезнувший мир [litres]

– Я… Не знаю, что случилось. Прошу прощения.

Брок проводил ее из спальни в коридор.

– Слушай, – сказал он, – закрывая дверь, – на такую сцену любому тяжко смотреть, в особенности если не привык. Вполне естественно, что у тебя подгибаются колени.

– Я должна кое в чем признаться. Это… Сегодня мне сложно, потому что это нечто сверхъестественное. Я знаю этот дом.

– Продолжай.

– Я выросла неподалеку, – сказала Мосс. – В детстве я практически жила в этом доме. Здесь жила моя лучшая подруга. Кортни. Ее звали Кортни Джимм. Это была ее комната. Я провела в этой комнате кучу времени. Кровать стояла вон там.

– Охренеть.

– Меня это выбивает из колеи, но ничего страшного. Когда позвонил Нестор и сказал, что преступление совершили на Крикетвуд-Корт…

Она оперлась на стену для равновесия и, прикоснувшись к ней, почувствовала, будто может отбросить настоящее и снова увидеть подругу, быть рядом с ней, как раньше, будто может войти в ее старую спальню, в исчезнувший мир. Пружинные браслеты, прозрачные босоножки, цветные вставки на зубных брекетах Кортни.

– Обычно мы проводили время в лесу за домами, – сказала Мосс. – Курили там вместе.

Загорали в шезлонгах, приобщаясь к светскому образу жизни. Отец Кортни работал в ночную смену, а мать жила в Питтсбурге с приятелем, и дом был полностью в их распоряжении. Изредка они выкуривали косячок, но в основном просто допоздна смотрели телевизор, а на следующее утро с красными глазами шли в школу. Иногда они устраивали вечеринки вместе с другими девочками из школьной команды по легкой атлетике. Иногда приглашали соседских мальчиков. А порой Кортни, Мосс и ребята, которых они подцепили в торговом центре, напивались, накуривались и валяли дурака под комедийное шоу по телевизору, ничего такого, просто целовались и тискали друг друга, и вечер заканчивался пахнущими мылом и спермой руками.

– Боже, я ведь потеряла девственность в комнате дальше по коридору.

Брат Кортни, Дэйви Джимм. Она так четко представляла его лицо, словно они виделись только вчера. Ей оставался год до выпускного, он был старше. Дейви запустил руку в ее волосы и поцеловал ее, провел руками под блузкой, расстегнул джинсы и положил ее ладони на свой член. Он отвердел в ее руках. Она почувствовала его вес на своем теле, почувствовала, как он в нее входит.

– Прости, мне не следовало этого говорить, – сказала Мосс.

– Давай подышим свежим воздухом, – предложил Брок. – Сможешь спуститься?

– Я справлюсь. Спущусь через минуту.

Первую ночь с Дэйви Джиммом она провела в маленькой спальне в конце коридора, скорее кладовке или шкафу, чем нормальной третьей спальне. Она помнила ножи, которые Дэйви купил на блошином рынке, и постер с Кристи Бринки из «Спортс иллюстрейтед». Они лежали на скрипучей двуспальной кровати, его жадные пальцы под ее эластичными трусиками, тяжелое влажное дыхание на шее. Она помнила, какие он издавал звуки во сне, когда она лежала и смотрела, как лунный свет подкрадывается к портрету фотомодели в купальнике.

Мосс подождала, пока не услышала внизу голос Брока, и открыла дверь в прежнюю спальню Дэйви Джимма. Войти в эту комнату было все равно что выйти в открытый космос с созвездиями зодиака и звездными скоплениями, горящими в бесконечной тьме. Она нашарила выключатель – вероятно, в глубине души ожидая увидеть все тот же постер с фотомоделью в купальнике и коллекцию ножей, но вместо этого обнаружила комнату мальчика, со светящимися в темноте наклейками в виде звезд на стенах. Как глупо! Мосс пожалела о сделанном Броку признании, понимая, что следовало держать рот на замке, не стоило вообще упоминать об этом доме. Это непрофессионализм, минутная слабость. Она смотрела на комнату не из прошлого, а из настоящего – комнату мертвого ребенка.

Она нашла Брока на улице. Лужайки на Крикетвуд-Корт прихватило морозцем, ветровые стекла припаркованных машин покрылись ледяными узорами. В верхнем окне соседнего дома включился свет.

– И где во время этих событий была Мариан? – спросила Мосс. – Кто-нибудь ее видел?

– Все соседи ее знают, но ее здесь не было, – ответил Брок. – С пятницы. Мы перебудили всех ее друзей и родных, пытаемся ее найти.

– Ты упоминал, что приятель Мерсалта водил красный пикап. Никто не знает этого парня?

– Никто. Соседи замечали пикап, потому что он часто парковался на улице, но Мерсалт со своим другом общались только между собой.

– Мне кажется, стоит пойти дальше и подключить систему оповещения о пропавших детях, – предложила Мосс.

– Она может объявиться, – возразил Брок. – Может, она у друзей. Мы проверяем.

Систему оповещения ввели совсем недавно, напомнила себе Мосс, она пока еще не настолько известна.

– Это поможет, – заверила она. – Кто-нибудь мог ее видеть.

Брок посмотрел на свои часы с подсветкой.

– Мосс, твой кабинет ведь в Информационном центре криминальной юстиции?

Это здание было нервным центром ФБР, недавно возведенная на пустынных холмах Западной Виргинии, рядом с Кларксбергом, диковина из стекла и бетона. Здание принадлежало ФБР, но раз у ВМФ не было поблизости собственных, офис СУ ВМФ располагался именно там.

– Ты и живешь там? Где-то рядом с Кларксбергом? – спросил он.

– Точно.

– Там работает моя жена Рашонда, в фотолаборатории. Может, вы даже пересекались.

– Ты муж Рашонды Брок?

В здании инфоцентра работало несколько тысяч человек, но Рашонду Брок, заместителя директора лабораторного подразделения, знали многие. Кабинет Мосс находился неподалеку от детсада комплекса, и хотя она никогда не встречалась с женой Брока, она видела, как Рашонда оставляет там дочерей каждое утро, с потоком поцелуев и объятий.

– Кажется, я видела рисунки твоих детей, – сказала она. – Брианна и Жасмин, верно? Таблички с именами висят на доске у моей двери. Фиолетовые динозавры…

– Барни, – улыбнулся Брок и хихикнул. – Вечно эти динозавры Барни. Ими забита вся комната Брианны.

Мосс представила Рашонду рядом с Броком, они так подходили друг другу. Рашонда – всегда сияющая, полная и высокая – наверное, испытывает удовольствие всякий раз, когда ей удается рассмешить такого серьезного человека.

– Так ты приехала из самого Кларксберга, да? Это… где-то час-полтора отсюда? – спросил он, выудив из кармана пиджака конверт, а из него – ключ-карточку. Он протянул ключ Мосс. – Мы снимаем неподалеку несколько комнат, не стоит тебе сегодня ночью возвращаться в Кларксберг. Завтра утром все равно придется сюда ехать.

– Упаду там на ночь, – сказала она, отметив перемену в поведении Брока. Заметив ее протез и упомянув о жене, он смягчился.

– Глубокие воды, – произнес он, устремив взгляд в небо, хотя из-за туч не было видно ни одной звезды. – В детстве я мечтал стать астронавтом. Дедушка с бабушкой возили меня на запуск ракет с мыса Канаверал. Самое прекрасное зрелище из тех, что я видел в жизни, пока не родились дочки.