Мунгит Балий - Корпорация «Дар» [СИ]

Система поощрила меня,

плюс 500 баллов за открытие новой разумной расы.

По лесу мы прошли около двадцати километров. Из чащи он превратился сначала в рощу, а потом появились проплешины красивейших полян, наполненных солнечным светом и ароматом цветов. Стали появляться огромные особи диких Топорылов. Настороженно глядя на нас, с пучками травы в пасти, появлялись и менее крупные млекопитающие, на которых мои сопровождающие аборигены не обращали никакого внимания. Из аборигенов остались только трое, вождь и два воина, они уже давно сняли маски, но сильно их внешний вид не изменился. Их носы напоминали широкие клювы или, если точнее, клювы-хоботы, очень похожие на рты лягушек. Их кожа, серого цвета вся в буграх и бородавках напоминала жабью, очень высоко посаженные глаза, толстые щеки со складками и горловым мешком, очень широкий рот, переходящий в короткий хобот, и почти полное отсутствие подбородка, без эмоциональность физиономии — все это напоминало жабье лицо. Навстречу все чаще попадались аборигены, при виде меня они выказывали сдержанное удивление, поднимая свои маленькие глазки еще выше, квакали приветствия вождю и следовали дальше по своим делам. Эти аборигены отличались от воинов, они были одеты в длинные кожаные куртки напоминающие накидки, прихваченные с боков кожаными шнурками и юбки, обернутые вокруг бедер наподобие банных полотенец, какими мы оборачиваемся, выходя из душа. Ноги были обуты в легкие, но широкие мокасины, у некоторых они были наподобие коротких клоунских сапожек, похожих на короткие ласты. Иногда я видел и других ездовых животных, но скорость передвижения была такой, что разглядеть в них похожих на наши аналоги было почти невозможно. Скорее, всё-таки, они напоминали огромных, при этом грациозных, на очень длинных ногах, газелей. Странно, но в этом путешествии я почувствовал себя в безопасности. Чужие, незнакомые мне аборигены, казались мирными спокойными и по-крестьянски деловитыми. На привале они постоянно что-то чинили, перекладывали поклажу, собирали хворост, и занимались сбором плодов, трав и кореньев для приготовления пищи.

Даже путешествуя с ними пешком, я старался от них не отставать. Ни в заготовке хвороста, ни в сборе трав и плодов. Я старался быть везде полезным и нужным. Отлично помня, как необходимо действовать с НПС в игровых ситуациях, зарабатывая репутацию, я старался везде приносить пользу.

Но, в конце концов, в долгом пешем путешествии, я почувствовал усталость и голод. Любопытство и удовлетворение от увиденного, повышение репутации стали уходить на второй план. Я уже стал озираться и ощупывать свою сумку чтобы, ухватить в ней, тайком от аборигенов, кусок мяса. Не потому что я не готов был делиться, а потому что я не хотел проявить аборигенам свою плотоядность, в противовес их вегетарианству.

Вождь поравнялся со мной, и кивком головы предложил сесть сзади, на его топорыла. Я не раздумывая, ухватился за протянутую руку и запрыгнул к нему за спину. Через минуту, он протянул мне черствую лепешку, в которую я с удовольствием вгрызся. Хлеб! Вот по чему я постоянно скучал! Аборигены его ели, ломая на маленькие кусочки, или растворяя в воде в небольшом кожаном мешочке, получая пищу как кашу. Ноги гудели, тело ныло, но настроение пело. Я в безопасности, сытый, и отдыхаю от долгого путешествия пешком.

Путь к наставнику сильно отклонился, но я совершенно об этом не жалел. До селения мы добрались уже к вечеру. Тот же абориген, который дал мне камушек, протянул руку и я не стал тупить и скрипя сердцем снял и отдал такой интересный камушек, раскрывающий невидимость аборигенов.

Вместе с остатками отряда мы поднялись на плато. На мой не избалованный вкус, это был рай! Я увидел великолепный природный оазис. Плато как будто являлось отправной точкой гряды гор обрамленных хвойными лесами. Из горных долин, как из ладоней, текла, бурлила, небольшая горная речка. Она чередовалась водопадами и порогами, переходящая в чаши озер. Со всех сторон были видны луга с перелесками, небольшие озера, окруженные цветастыми кустами, и среди них освещенные закатным солнцем, во множестве, стояли вигвамы…, именно такие, какими мы их знаем у американских индейцев. В центре стоял большой шалаш, обернутый шкурами и тканями всех цветов, а рядом с ним абсолютным диссонансом стояла, буквально греческая мраморная беседка, с резными колоннами и изящной каменной крышей украшенной каким-то барельефом. В ее центре я успел разглядеть резной постамент, который украшал каменный цветок.

В деревне я не увидел ни одного праздного аборигена, все были заняты делом. И даже дряхлые старики, что-то рассказывали и показывали малышам, чьё любопытство отвлекло от дела мое появление. Взрослые тоже на несколько секунд вглядывались в незнакомого, но явно не в первый раз увиденного персонажа. Ездовых животных, после разгрузки, разместили в загонах или отпустили пастись на соседних лугах. Лишь одно явление явно выбивалось из привычного вида поселения, — в конце селения громоздилось какое-то нелепое гигантское сооружение, напоминающее огромную, даже с большого расстояния, клетку. Меня отвели в один из домов, внутри которого было несколько спальных мест сделанных из аккуратно подогнанных, сплетенных между собой, веток, накрытых толстыми домоткаными матрасиками. Какие-то тюки, подвешенные к потолку, корзины, котелки, веники трав. В центре, логично, располагался очаг из камней, в потолке дыра для дыма, все знакомо и обычно. Кто-то из сопровождающих принесли еды, глиняные тарелки с одним вытянутым краем, или носиком как если бы заварочный чайник разрезать по горизонтали. В тарелках была, то ли жидкая каша, то ли густой суп. Тот, кто принес еду, составил мне компанию, и показал, как они едят из такой посуды. Так как их рот напоминал подобие широкого клюва соединенного с коротким носом хоботом, такая посуда была для них актуальна, каша из носика стекала в клюв-хобот, подгоняемая ложечкой в виде лопаточки. Я очень быстро приспособился к такой посуде и даже посчитал ее довольно таки удобной, если еду воспринимать как еду, а не как трапезу. Еда, как я и предполагал, оказалась вегетарианской, но сытной. Такой бобовый вкус с примесью свежих трав и фруктов. Теперь понятен их отказ от мяса, им просто нечем его было жевать. После ужина мне показали на постель и зашторили тканью вход. Через минуту я уже безмятежно спал.

Утром я проснулся от того, что почувствовал на себе чей-то взгляд. С внутренним напряжением и опаской я открыл глаза и расплылся в улыбке, увидев как всегда, улыбающегося вождя. Он сидел напротив и неспешно перемешивал в чашке, длинной деревянной палочкой, что-то жидкое, но густое. Когда он увидел, что я проснулся, он не меняя выражения улыбающегося лица отложил чашу в сторону, и накинув кусок ткани на плечо из-за спины достал деревянный таз и кувшин, и указал на них мне ладонью. Приглашая, как я понял, умываться. Я рывком сел на кушетку, потянулся плечами и протянул руки для воды.