Даниил Заврин - История одного кота

Бар посмотрел на ожерелье – оно было очень красивым и дорогим. Хотя Толстопуз никогда не славился щедростью и был, наверное, единственным мафиози, который содержал ломбарды. И всё же, ради дочери он не жалел ничего. Бар почувствовал, как к горлу подходит ком шерсти. Но сейчас было главное склонить его на свою сторону, во что бы то ни стало. Иначе Харчи не достать.

– Мне нужна твоя помощь. Ты же здравомыслящий кот, ты же понимаешь, только объединив усилия с нами, ты сможешь противостоять картелю.

– Ты склоняешь меня к мести?

– Хотя бы так.

– Забавно, обычно я использовал это слово, чтобы заставить своих партнёров склониться на мою сторону правды, – Толстопуз положил ожерелье в шкатулку и убрал её в шкаф. – И что более странно, это мне предлагает один из самых принципиальных детективов нашего города. Неужели ты мог так измениться, детектив?

– Ты же пошёл против своих принципов. Почему я не могу?

– Да, это разумно, – Толстопуз сел обратно за стол. – Можешь передать агентам, что я согласен. Но у меня одно условие. Не будет никаких арестов. Я сам решу судьбу этого животного. За это я могу предоставить все необходимые улики против Мучи Альфонски. Материалов хватит, чтобы засадить его пожизненно. А теперь иди, я не хочу тебя больше видеть. Андерсон проводит тебя до двери, а также передаст тебе место и время нашей встречи с Харчи. И, если все пройдет успешно, он передаст тебе все улики.

– Хорошо.

– И ещё, Бар. Это наше последнее сотрудничество. Ведь в смерти моей дочери виноват и ты.

Бар замер и машинально потянулся к револьверу, который так благоразумно у него изъяли при входе в дом. Толстопуз заметил это движение и усмехнулся.

– Успокойся, я не буду тебя убивать. Ты ведь просто выполнял свой долг и расследовал дело. Ты лишь косвенно виноват в её смерти, в то время как главный виновник – этот примат, решивший, что может делать всё что угодно в моем городе. Эх, я даже сейчас не понимаю, как мог в нём так ошибиться. Мне казалось, он крайне разумный зверь. Но затем это убийство Сильвио, как же я мог так просчитаться…

– Мне нужно знать точное время, когда ждать твоего кота, Арчи.

– Поверь мне, это меньшее, о чём ты должен переживать сейчас, Чеширски, – сказал Толстопуз, кивнув неизвестно откуда появившемуся невысокому чёрному коту. – Андерсен, видишь этого детектива? Контакт только с ним.

Черный кот кивнул и пошёл открывать двери.

– И последнее, Бар. Когда уводили Сьюзен, на улице было две полицейских собаки из вашего отдела. Я, правда, поздно узнал об этом, чтобы успеть предпринять какие-то меры, увы, сейчас навалилось столько забот, что крайне сложно найти нужные языки. Ну так вот, я работаю с тобой лишь по той причине, что я точно уверен, если бы на той улице стоял ты, то эта тварь не смогла бы так легко посадить её к себе в машину.

Бар почувствовал, как ком шерсти снова медленно подступал к горлу. Как хорошо, что ответной реплики от него никто не ждал, и он мог спокойно промолчать. Поэтому он кивнул и вышел. Хорошо еще, что таксофон искать не надо. Он был тут, недалеко.

Передав агентам результаты своей беседы, Бар сел в машину и включил печку. Ему очень хотелось согреться, ведь морозная ночь, и так не балующая этот город, разбавила его ещё и метелью. Включив рацию и поежившись, он подул на лапы. Замерший таксофон, словно пиявка, высосал всю сбережённую им теплоту, заставив провозиться с ним не меньше десяти минут.

Домой ехать не хотелось, и Бар откинул сидение. Ему уже доводилось спать в машине, порой он высыпался в ней лучше, чем в кровати. Но это пришло только с годами долгих ночей, проведенных в засаде. Новичкам бессмысленно пытаться повторить этот подвиг – всё равно наутро будут красные глаза и прескверное настроение. Примостившись, Бар закрыл глаза. Сон – лучшая награда для полицейского.

– Убийство на седьмой улице, дом десять! Произошло убийство, – вспыхнул приемник, заговорив мягким голосом диспетчера. – Повторяю, убийство, кто рядом?

Бар открыл глаза.

– Прием, убита кошка, Мериан Синклер. Есть свободные экипажи? – продолжал спрашивать приёмник.

– Да, – сорвав микрофон, ответил Чеширски. – Есть, это Чеширски. Я еду на место.

– Я думала, вы всё, детектив.

– Я тоже так думал, – бросил он, вешая микрофон.

Мертвые кошки

Когда Бар ехал к дому Мериан, то заметил, что никто не хотел передвигаться по ночному замерзающему городу, заваленному снегом и стонущему от сильных порывов холодного ветра. Теперь здесь остались лишь истинные фанатики-профессионалы, схожие в своем желании доделать дело до конца. Будь ли то преступник, убивающий стриптизёрш в их тихих ночных квартирах, или же коп, никак не желавший предаться спокойному сну и сжимающий баранку своего потрепанного форда.

Мериан. Он вспомнил, как она танцевала перед ним. Как изящно она давала понять, что является частью самой необузданной зоны его хищного мозга, играющей на грани с насилием и нежностью, похотью и утончённостью. Мериан знала, на что нажимать и делала это превосходно. Такие девочки заслуживают большего, нежели того, что у неё было. Гарри просто повезло, что она попала к нему.

Словно доказывая свою избранность, она никогда не просила ничего взамен, взывая лишь к вниманию, которым просто нельзя было её не одарить. Эта девочка никогда не навязывала ему ни семью, ни детей, ничего такого, что бы он не мог выполнить. Давая в то же время все, что он просил. Любил ли он её? Этот вопрос так и остался невыясненным. Возможно. Причина в том, что она этого не хотела, а, может, и в том, что ей это было просто не нужно, равно, как и ему.

Остановившись возле её дома, Бар не увидел ни одной полицейской машины, так что на место преступления он приехал первым. Вытащив оружие, он быстро поднялся по ступенькам. В этом доме всё было знакомо, и он без особого труда нашёл нужную дверь, ведущую в её квартиру.

Квартира была небольшая, всего лишь кухня и спальня. Но для Мериан этого хватало с избытком, так как кухню она использовала как гостевую, потчуя гостей сладким жасминовым чаем и крайне вкусным печеньем. А ещё она никогда не убиралась, предпочитая встречать его бардаком. Чеширски покрутил ручку, дверь оказалась не заперта.

Войдя, он почувствовал запах сладкого печенья, привычно стоящего на кухонном столе в вазе. Он хотел было пойти туда, но уловил запах крови, быстро согнавший все памятные наваждения. Он сразу понял, где она. Для этого не надо было быть гением сыска. Встав возле двери в спальню, Бар тихо открыл её, держась так, чтобы при стрельбе из комнаты не получить пулю. Но кроме Мериан там никого не было.

Кошка была изувечена. Исполосована. Привязанная за все четыре лапы по углам, она окрасила всю комнату в цвета своих кишок. Чеширски оперся о стену, крови было столько, словно её плескали из ведер.