Ева Никольская - Моя темная «половина» [litres]

– У вас такое летает? – задумчиво поинтересовался Кир.

Внимательней глянув на клубный символ, я наконец осознала причину столь пристального внимания аше-ара. Это творение декораторов выглядело явной карикатурой на киприна, который сидел на заднем дворе нашего дома и тоннами жрал привозимую из города морковку.

– Летает! – отозвался неслышно подошедший Сэн. – Только размером несколько помельче, так что я бы на твоем месте не стал нетопырей в качестве транспортного средства рассматривать.

– А мартини тут есть? – вклинилась со своим вопросом Ырли.

– Есть! – охотно ответила ей нарисовавшаяся рядом официантка в мини-юбке из латекса и с острыми черными ушками на голове. Обведя нас всех крайне любопытным взглядом, девица предложила: – Столик на четверых?

Я смерила эту стреляющую глазками бэтгерл не самым добрым взглядом и почти вежливо ответила: «Нет, спасибо, у нас заказано», затем подхватила мужчин под руки и потащила к нише с номером, который назвала мне по телефону Маринка. Сестра обнаружилась за очень интересным занятием – она зажигала свечи. Ровно девятнадцать штук плавали в большой стеклянной чаше с водой, покрытой розовыми лепестками.

– Я это задувать не стану, – было первое, что сказала, узрев столь оригинальную вариацию праздничного торта. – И есть… пить то есть – тоже.

Сестра с моэрой рассмеялись, остальные вряд ли поняли шутку, потому отделались слабыми улыбками. Вскоре нам принесли три сорта пива, несколько блюд с морепродуктами и большую бутылку мартини специально для Параши. Вот теперь можно было просто наслаждаться вкусной едой, мелодичной музыкой и… созерцанием симпатичных парней в зале. Я не специально, честно. Вероятно, пиво в голову ударило, и захотелось банального флирта. Легкого, не принуждающего, а значит, не с теми, кто сидел за нашим столом.

Маринка танцевать не могла из-за своего положения, зато Ырли после пары бокалов любимого напитка вполне дошла до нужной кондиции и потому охотно пошла со мной в зал. Чтобы на других посмотреть и себя показать, особых хореографических талантов не требуется. Чувство ритма, хорошее настроение и незатейливые движения под приятную музыку вполне подходили для этой цели.

Вот только не совсем трезвая Мальвина незатейливо танцевать не умела. Эта чрезмерно пластичная зараза изгибалась и извивалась вокруг меня, привлекая к нам куда больше внимания, чем я планировала. Пришлось подыгрывать. Вообще-то я не очень любила танцевать в людных местах. Всякий раз казалось, что за не слишком грациозными движениями, посмеиваясь, наблюдают все кому не лень. Но с моэрой, демонстрирующей чудеса акробатики, взглядов можно было не бояться. Пристальное внимание досталось ей, а мне – возможность свободно подвигаться в такт музыке и рассмотреть толпу, в которой мелькали симпатичные лица.

А одно конкретное лицо так даже откровенно меня изучало. Симпатичный парень лет двадцати пяти подмигнул, поймав мой взгляд, и широко улыбнулся. Темноволосый, высокий, в серых джинсах и черной футболке с черепом. Прикольный и милый, а еще обычный, понятный, земной. Я улыбнулась в ответ и снова закружилась, увлекаемая своей напарницей.

После пары песен вернулась к столу, чтобы выпить чего-нибудь от жажды и для куража. Да и нехорошо было надолго оставлять иномирцев одних, вдруг заскучают? Возле столика обнаружились две бэтгерлы с меню наперевес. Еще одна, старательно протирающая стол, буквально лежала на нем своей внушительной грудью. Маринка, потягивая безалкогольный коктейль, только посмеивалась над этой картиной, а меня внезапно охватило возмущение. Схватив стакан, глотнула пива и решительно зашагала обратно на танцпол. Но была перехвачена на полпути круглым дядечкой неопределенного возраста.

– Зоя? Зоя Андреевна Панфилова? Рад! Очень рад, Мариша столько о вас рассказывала…

Под этот нескончаемый монолог, в который я не могла вставить ни слова, ибо не давали, меня мягко утянули за сцену, где и озвучили самый главный сюрприз сестрички! Вот ведь… Прибью заразу, как только выпутаюсь из пухлых лапок господина управляющего.

Петь на людях я тоже не любила. Но пришлось. А все потому, что кое-кто уже договорился и мое выступление у них, видите ли, в программу внесено. Свет на сцене по моей просьбе приглушили, микрофон отодвинули подальше от края и даже стул вроде тех, что у барной стойки, принесли. И вот стояла я на ступенях и думала, а почему бы, собственно, и нет? Веселая, злая, готовая на авантюры… День рождения у меня или что?! Я спою, Ырли спляшет, народ порадуется… быть может.

Планы своей предприимчивой сестрички я все-таки нарушила, ибо петь надумала совсем не то, что она заказывала. Собственный репертуар сейчас не котировался, хотелось чего-то говорящего, и я обратилась к творчеству любимых музыкантов. Эта песня была не для Марины, нет… она просто отражала мое восприятие тех двоих, что сидели в расположенной недалеко от сцены нише и, дегустируя пиво, с интересом смотрели на меня.

Вспышка света, первый аккорд… а потом понеслось. И в какой-то момент не стало ни зала, ни чужих лиц, только музыка и голос… мой собственный и отчего-то чужой.

Где-то с четвертой строчки мне подыграли музыканты, а второй припев мы пели уже вдвоем с солистом, который успел запомнить слова. Я снова бросила взгляд на нишу, на знакомые лица: Марина, Сэн, Ырли и две официантки рядом. А вот Кир-Кули за столом уже не было. Отчего-то стало грустно, и следующий куплет я начала с кривой улыбкой на губах. На середине вернулись веселая злость в комплекте с драйвом, и последние строки вышли особенно заразительными. А еще на диво подходящими для моих иномирных знакомых:

Кажется, народ аплодировал, кто-то подал мне руку, помогая спуститься со сцены. И только подняв глаза, я увидела этого кого-то. Тот самый темноволосый парень, что был в толпе.

– Здорово поешь, – похвалил он и галантно поцеловал мое запястье. – Может, еще чего сбацаешь?

– Нет уж, увольте.

– Зачем же на вы? Я вроде не старый… По крайней мере, точно не старше твоих… – он помедлил и последнее слово произнес с явным вопросом, – друзей?

– Родственников! – поправила я, почти не соврав, и подумала, что, пожалуй, суммарный возраст всех посетителей клуба вряд ли сможет соперничать с почтенными летами хотя бы одного представителя моей новой «родни». Брюнет просиял и представился: