Питер Джеймс - Искушение [litres]

Экран покрылся бессмысленными символами. Потом раздался резкий сигнал, и появились слова: «Загрузите ленту».

Джо недоуменно пожал плечами – ведь лента была уже загружена. Он снова набрал команду. Несколько секунд поскрипывал вращающийся привод, затем сигнал пропищал: «Извините, формат несовместим. Считывать следует в другом формате».

Джо дал команду АРХИВу преобразовать формат. Выждав несколько секунд, повторил команду. Новый поиск возвестил: «Готов, выберите из перечня».

Джо просмотрел длинный перечень аналитических задач, которые мог выполнять АРХИВ, но ни одна из них не подходила. Требовалось установить, действительно ли миллиарды единиц информации, записанные на терабайтовой магнитной ленте, являются чем-то большим, чем простая электрическая активность мозга.

В том случае, если это обычные шумы, неизбежно – рано или поздно должны появиться повторяющиеся участки-шаблоны. Если же они не обнаружатся, то это значит, что на ленте действительно записана разумная информация… Профессор принялся составлять для АРХИВа программу. Четыре часа спустя он завершил работу и вызвал часть информации на экран. Информация представляла собой двести строк шестнадцатеричных чисел. Джо и прежде предполагал, что они должны быть очень похожи на запись, полученную из мертвого мозга Аманды. Убедившись в том, что сходство действительно имеет место, он даже огорчился, так как по-настоящему никогда не верил, что от Аманды получены не случайные шумы, а восстановленная информация.

Профессор включил программу, но тут же остановил ее. В последующие двадцать минут он устранял незначительный глитч. Потом он снова запустил программу, и все пошло отлично: информация проносилась стремительно, знаки сменяли друг друга с невероятной быстротой, так что их невозможно было разглядеть.

Удостоверившись, что проблем больше возникнуть не должно, Джо вышел в коридор и направился к торговому автомату, чтобы взять стаканчик чаю. Когда он возвратился, его снова приветствовал Клинтон, на этот раз не испугав.

Джо сел у компьютера и принялся маленькими глоточками прихлебывать чай, временами поглядывая на экран. Сейчас он пожалел, что не ввел в программу индикацию динамики процесса. Теперь он не знал даже приблизительно, когда компьютер справится с поставленной задачей.

АРХИВ трудился долго. Из коридора доносился вой пылесоса. Джо посмотрел на часы. 9:15 вечера. Он обещал Карен прийти сегодня пораньше и хотел сдержать слово. Вчера вечером они с Джеком не виделись, если не считать того момента, когда Джо входил к спящему сыну. Поэтому он с утра пообещал мальчику, что приедет домой рано, чтобы поиграть с ним и почитать ему перед сном.

Громкое жужжание вывело его из задумчивости. К столу подкатил Клинтон, рука которого с гудением поднялась и обхватила клешней пластиковый стаканчик. Клинтон взвесил стаканчик и вновь поставил на стол.

– Не допит, – констатировал он.

Джо склонился над столом. В стаканчике, на самом донышке, оставалось совсем немного остывшего чая.

– Все в порядке, Клинтон, уже все выпито, – пробормотал Джо, прекрасно зная, что робот не слышит.

Клинтон, проигнорировав замечание профессора, укатил на свое место у стены.

И тут раздался писк компьютера. Джо встрепенулся. Глянув на экран, он увидел, что АРХИВ довел работу до конца: строчки чисел на экране пропали. Вместо них появился результат: 983.295.742.061 байт индивидуальной информации. Нет соотносимых участков, нет повторяющихся участков.

– Господи, – прошептал Джо. – Господи боже мой!

Записанная на ленту информация состояла почти из тысячи миллиардов отдельных частиц. Такой результат практически полностью исключал случайность. Отсутствие повторений означало отсутствие случайности. Всему этому можно было дать одно-единственное объяснение: Джулиет оказалась права. Его разум полностью – или почти полностью – был загружен в компьютер.

Сентябрь 1987 года. Лос-Анджелес

Флойд Пуэбло с трудом поднялся на ставшие вдруг непослушными ноги, выключил звук телевизора и, с ужасом глядя на дверь, прислушался к скрипу, напоминавшему звуки шагов. Впечатление было такое, будто по коридору медленно и тяжело ступает кто-то очень старый или раненый. Или разморозившийся…

Охранник расстегнул кобуру. Руки его ходили ходуном. Вытащив револьвер, он снял его с предохранителя и прокрутил барабан. С оружием в руке Флойд почувствовал себя лучше, хотя по-прежнему трясся от страха…

Флойд стоял, уставившись на металлическую дверную ручку; казалось, что глаза его вот-вот выскочат из орбит. Он ждал, что существо по ту сторону двери уже тянется к ручке… Вновь наступившая тишина еще больше напугала Флойда. Дробь дождя и его собственное шумное дыхание делали эту тишину еще более зловещей. Ишь, хитрая бестия, соображает: мол, тихонечко постою, пусть он, Флойд, подумает, что ему все почудилось. Не дождешься, сукин сын!.. В первый раз он бы еще мог подумать, что ошибся. Но не во второй! Конечно, дай фантазии волю, так начнут мерещиться разные страсти и ужасы, которые на людей насылает Люцифер. Особенно перед рассветом. Так можно запугать себя до смерти. В дьяволов из преисподней Флойд Пуэбло не очень-то верил, но существование зомби, способных выбраться из контейнеров с жидким азотом, допускал.

Глаза Флойда забегали по фотографиям в рамках из розового дерева. С карточек на него смотрели люди, чьи тела теперь хранились в алюминиевых контейнерах, наполненных жидким азотом. Эти люди оккупировали все здание. Одно из лиц показалось охраннику знакомым. На фотографии широко улыбался плешивый толстяк с обвислыми усами. Глаза его злобно смотрели на Флойда сквозь толстые стекла очков. Он был похож на маньяка-убийцу Эда Кемпера, жертвы которого тоже хранились здесь – только, в отличие от этого толстяка, не по доброй воле. А вдруг за дверью сейчас стоит именно этот толстяк? Стоит с покрытыми инеем усами… А может, там тот, что рядом с ним, – тот, что похож на Джеймса Стюарта? Или вон та чопорная, как школьная учительница, женщина…

Нужно выйти, решил Флойд. Выйти отсюда, сейчас же, сию же минуту. Выйти! Выскочить наружу. Если он… оно откроет дверь, станет слишком поздно. Когда человек видит что-то страшное, то страх парализует его, он не может ни двигаться, ни размышлять.

В этот момент что-то стукнуло в окно у него за спиной. Флойд буквально взвыл от ужаса. Неуклюже развернувшись, он карманом брюк зацепился за угол стола, на котором лежали остатки ужина. Коробка от гамбургера и стаканчик с недопитым кофе упали на пол. Потеряв равновесие, охранник неловко взмахнул руками и перевернул на столе секретарши пластмассовую коробочку с ручками, которые с ужасным грохотом прокатились по столу и посыпались на пол. За ручками – с еще более жутким грохотом – последовал револьвер. Флойд затаил дыхание – боялся, что прогремит выстрел, но этого не произошло. Револьвер лежал на полу со взведенным курком.