Вика Кисимяка - АДвокат

— Молчать, Зло! — вспыхнули три сферы, а потом резко рухнули вниз, разбиваясь о землю Восьмого круга. В нас полетели ледяные осколки.

Когда дым и пар, сопровождавшие взрыв, рассеялись, перед нашими глазами предстали трое существ мужского пола, которые не могли быть никем, кроме ангелов. Их точеные фигуры, окруженные ореолом небесного сияния, на фоне мрачных сводов Ада смотрелись словно кадр из фантастического фильма. Я снова поймал себя на мысли, что ангелы похожи на инопланетян: прибывающие в ярких летающих шарах, гости с небес действительно были неземными и чужими в подземном мире из огня и железа.

Одного из ангелов я немедленно узнал, хоть мне и казалось, что с нашей встречи прошло несколько десятков лет. Ад посетил член тройки судей, определявшей, попадет ли душа в Рай или в Ад, — Гадиэль. Он был похож на бронзовую статую, в основном из-за того, что на его лице не отражалось никаких эмоций. Ангел прекрасно чувствовал себя в Аду, защищенный от его негативного воздействия. Гадиэль был наделен силой отражать любое зло, поэтому Преисподняя была для него не менее комфортной, чем райские кущи. Куда хуже переносили атмосферу Подземного мира два других ангела, прибывших с ним.

— Пуриэль, Кезеф, — холодно отметил их появление Астарот, едва заметно наклонив голову и тут же выпрямившись. — Гадиэль.

— Астариэль, — одновременно заговорили посланники Бога.

— Этим именем я не пользуюсь уже Бог знает сколько веков, — резко оборвал их герцог. — После неудавшейся попытки свергнуть действующую власть многое пришлось сменить: климат, адрес, вероисповедание, ну и имя заодно. Мелочиться было как-то глупо, согласитесь.

— Дерзишь, демон, — глухо прорычал Кезеф. Он был высоким и широкоплечим ангелом, ростом на три головы выше, чем его спутники. За его спиной в напряженном, полураскрытом состоянии трепетали мощные белые крылья с серебряным отливом. Из-за него они казались металлическими, что придавало Кезефу еще более грозный вид. — А я ведь могу раздавить тебя двумя пальцами, растерев между ними черную жижу, которую представляет собой твоя нечестивая плоть.

— Ты же ангел разрушения, Кезеф, — пожал плечами Астарот, но я заметил напряженность в его взгляде и движениях. — Попробовал бы что-нибудь создать, я бы на тебя посмотрел.

Широкоплечий ангел от Бога получил дар ровнять с землей все, что есть созданного в этом мире, кроме престола самого Господа, который, как известно, непоколебим. Визит Кезефа в Ад не сулил ничего хорошего, ведь в его власти была возможность не оставить от Геенны Огненной камня на камне. Кезеф славился взрывным нравом и нетерпимостью, что делало его еще более разрушительным.

— Успокойся, брат, — положил тонкую руку ему на крыло третий ангел. У него были черные волосы и совершенно белая кожа. Таких же цветов были и его стройные редеющие крылья: правое было светлым, а левое — темным. В одном его глазу не было зрачка, а была лишь белая склера. Другой глаз состоял, казалось, полностью из черной оболочки. Одежды ангела также были двухцветными.

— И то верно, Пуриэль, — поддержал его Астарот, убирая непослушные каштановые волосы за собственный рог, чтобы они не падали ему на глаза. — И чем же это Бог думал, награждая способностью к разрушению психически неуравновешенную персону?

— Я прекрасно понимаю, что ты делаешь, Астарот, — вполне спокойно, если не дружелюбно, ответил ему Пуриэль. — Тебе неизвестно, зачем мы прибыли сюда, а мысль о том, что Ад подлежит очищению от скопившейся в нем скверны прямо сейчас, закралась в твою голову. Если бы это было так, Кезефу достаточно было бы малейшего повода, чтобы уничтожить все вокруг, и ты ему этот повод хотел дать.

— Раз твой нервный брат до сих пор этого не сделал, значит, вы здесь не за этим, — согласился Астарот. — Ты всегда мне нравился за твой ум и проницательность, Пуриэль. Мы с тобой удивительно похожи: наше предназначение — следить за порядком. Тебе надо было падать с Неба вместе с нами, сейчас вся Преисподняя жила бы по написанным нами законам.

— Не искушай меня, демон! — поднял руку тот, отворачиваясь. — Я являюсь ангелом правосудия в Раю, а ты — предводитель обвинителей и соглядатаев в выгребной яме Преисподней. Мы нисколько не похожи с тобой, у нас нет ничего общего.

— Управлять солдатами и клерками нехитрое дело, — скривился Астарот. — Я же выдрессировал и навел порядок среди бешеных собак и трупных червей. Был бы наш Бог внимательнее, давно бы заметил мои способности и предложил мне работу. А я бы отказался, потому что Князь Тьмы — просто лапочка, крепкий хозяйственник и эффективный менеджер, круче него никого нет, поняли?

Я был уверен, что Астарота вот-вот размажут по выгоревшей земле Ада или сделают с ним еще что-то очень неприятное. Кезеф, все это время стоявший с разъяренным видом, попытался броситься на него, сжав кулаки. Астарот, убедившись, что Подземный мир не будет уничтожен в мгновение ока, казалось, немного расслабился, прямо смотря ангелу разрушения в глаза.

— Ну, прекратите же! — впервые подал голос Гадиэль, поднимая руки. Его бронзовая кожа мерцала в тусклом свете Подземного мира. — Мы здесь по делу! — Увидев, что Кезеф не слушает его, а Пуриэль более не может его сдерживать, ангел скрестил руки, словно, обнимая себя, и прикрыл глаза. Едва заметное свечение разлилось вокруг Гадиэля, накрывая куполом всех трех ангелов. Свет служил чем-то вроде барьера, за рамки которого Кезеф не мог ступить.

Астарот, Ясмин и я одновременно почувствовали неприятные ощущения, распространявшиеся от купола, и отступили назад. Гадиэль распахнул глаза и, удовлетворенный результатом воздействия своих уникальных сил, вздохнул.

— Ты не в том положении, чтобы ерничать и кривляться, демон, — сказал он. — Господь все видит и слышит, не стоит обвинять его в невнимательности. Если он не обращает на тебя внимания, то ты этого просто не заслуживаешь. Нужно истинное величие и непревзойденность для того, чтобы Бог его заметил.

— И низверг того, кто велик и непревзойден, из Рая, потому что Всевышний не терпит конкуренции? — огрызнулся Астарот.

— Хватит! — повысил голос Пуриэль. — Мы вообще не должны с тобой говорить.

— А мы и не будем, — внезапно Кезеф перестал злиться, и его тонкие губы расплылись в угрожающей улыбке. — У нас послание с Небес. После него Астарот говорить уже не сможет.

Гадиэль, убедившись, что Кезеф больше не кинется на шефа, заставил защитное сияние исчезнуть, после чего развернулся и медленно подошел к краю рва Восьмого круга Ада. Души, томившиеся внизу, протянули к нему руки, покрытые черной смолой, жалобно мыча. Астарот грозно шикнул на них, но это было излишне: Гадиэля не интересовали мученики. Ангел опустился на колени и, возведя руки к несуществующему небу, начал что-то шептать.