Тальяна Орлова - Стратегия оборотня (СИ)

Теперь я расслышала, с каким именно звуком долбил молоток интуиции по моим ушам: тай-тай-тай. И еще что-то напободие «линк», но намного тише. В груди сдавило до боли, я резко поднялась и сказала друзьям:

— Тошнит меня что-то. Похоже, тренер Кунц сегодня перестарался. Заверну в туалет. Эрк… увидимся после занятий.

— Тебя проводить? — он тоже вскочил и с заботой всматривался в мое лицо.

— Да нет. Вроде порядок. Пойду, умоюсь хотя бы.

И в туалете перед зеркалом стояла, как каменная статуя, не обращая внимания ни на входящих девчонок, ни на время. Я каким-то образом вспомнила имя, как будто оно всегда сидело внутри меня. А ведь я в последнее время успела увериться, что эта история осталась в прошлом, а мне осталось только переждать ее ошметки.

Тай — какое-то редкое или устаревшее имя, мне раньше не встречалось. Но лучше так, чем Дай — намного более популярное, но этого я бы совсем не выдержала.

Я еще долго не могла сосредоточиться и объясняла свое состояние недомоганием. По логическому мышлению получила минус пять баллов, хотя ведь решила задачу верно. Однако на вопрос преподавателя вдруг заявила:

— Двадцать восемь, сэр!

Профессор даже растерялся:

— Какие еще двадцать восемь, курсант? Вы скорость звездолета рассчитывали или погрузились во влажные мечты о своем бойфренде?

Я не обратила внимания, что даже Триш после этого покатилась от беззвучного смеха. Волновали меня совсем другие вопросы. Если Тай только закончил военно-полицейскую академию номер два, то ему должно быть двадцать восемь лет. Попыталась вспомнить его лицо — да, в принципе, можно представить. Доказывает ли это, что во сне я видела его настоящего? Да ничего это не доказывает…

Отвлечься получилось только на последнем занятии — бытовое поведение оборотней. Мы изучали ракшасов, потому наступила очередь краснеть Одиру, а мне за этим наблюдать.

Преподаватель тоже постоянно с улыбкой посматривал на него и старался выражаться корректно:

— Вы должны помнить, что ракшасы никогда не теряют рассудок. Да, ракшаса на несколько секунд можно сбить с толку, изобразив стон или похоть, но не думайте, что притом он теряется — он, как бы это выразиться, отдает дань уважения вашему рвению. Избавьтесь от стереотипа, что сексуальное возбуждение путает им мысли. Наоборот, они начинают мыслить быстрее и четче, когда возбуждаются.

Мы с Триш переглянулись и едва не рассмеялись, поскольку об этом успели узнать на собственной шкуре. Сам Одир на нас только глаза скосил, но сохранял при этом видимость бесконечного спокойствия.

— К сожалению, статистика беспощадна: среди насильников больше всего представителей именно этого вида. Но даже в изнасилованиях они не изменяют своей природе. Жертва должна быть возбуждена — иначе ракшас не получит удовольствия. Потому бедные жертвы практически добровольно отдаются, соглашаются на любые извращения, но как только выходят из-под влияния ракшаса, чувствуют себя растоптанными. По уверениям психологов, жертвы такого сексуально-психологического насилия страдают намного больше, чем остальные. Понимаете ведь, в чем разница? Когда жертву избили, запугали, силой заставили сделать немыслимое, то работа у психолога одна, но когда жертва не может забыть, как сама этого хотела, то путь намного сложнее и дольше. Конечно, речь не идет о легальных ракшасах, а особенно о ваших сокурсниках. Ракшас, уважающий Закон, ничуть не опаснее в этом смысле любого другого симпатичного парня или девушки.

Профессор сдержал улыбку, но после его слов на Одира глянул каждый. Чтобы сгладить момент, преподаватель спешно добавил:

— И, раз уж все вспомнили о курсанте Вейре, то сразу о нем. Вы все слышали справедливые слова командора Кири, нам давно пора искоренять антипатию к легальным представителям других видов. Но все-таки легальные ракшасы предпочитают держаться немного изолированно. Так что дружите, общайтесь, поддерживайте, но я бы не советовал нарушать его личное пространство. Я прав, курсант Вейр?

Пытаясь сдержать порыв хохота, я все же успела восхититься самообладанием друга. После двухсекундной паузы он ответил довольно спокойно:

— Правы, сэр. А уж если мне прижмет, я лучше сам буду нарушать личное пространство других.

Курсанты теперь уже смеялись открыто, но профессор не осекал. Представляю, как ему сложно раскрывать подобную тему в нашей группе. Точно не проще, чем в присутствии пары берсерков-восьмикурсников с серьезным видом вещать, как они агрессивны и как их уложить двумя выстрелами или пятнадцатью пинками.

Как и договаривались, Эрк ждал меня после занятий. Но ждал не один — рядом с ним была и Рисса, и… он. Все же нескольких часов мне хватило, чтобы настроиться. Или просто устала настраиваться — исчерпала дневной лимит эмоций, потому теперь даже удивления не почувствовала. Одетый в комбинезон курсанта, стоявший спиной ко мне, это бесспорно был он. Волосы темнее, чем во сне, без той неестественной белизны, но я даже на миг не усомнилась. Привычного наплыва энергии не почувствовала — похоже, эффект или полностью пропал, или заметно снизился. Сейчас я уже не узнала бы его среди других и под любым обличьем, как это произошло в предыдущий раз. Но в этом теле у сознания не было ни единого шанса: знакомая поза, всегда бесконечно расслабленная, чуть склоненная на бок голова, плечи, шея — все его. От переизбытка еще недавнего волнения, которое не оставило от себя ни капли, я даже усмехнулась: какой знаменательный день, до сих пор мы или не встречались именно с этой физиономией, или не были одетыми.

Он словно почувствовал мое приближение и обернулся. Мгновенно выхватил взглядом в толпе выходящих из аудитории первокурсников. И улыбнулся нагло, не скрывая издевки. Я точно навсегда запомню этот день, как торжество моего самоконтроля! Потому как осклабилась в ответ точно так же. Он должен знать, что не сбил меня с толку. А в обморок я грохнусь когда-нибудь потом и не по такому пустяковому поводу. Самообладание мое впечатляло меня саму еще сильнее — я взгляда не отвела! Даже когда подошли и остановились в общем кругу. Точно, это не его глаза. Если цвет волос мог выглядеть иначе при другом освещении или под воздействием химической окраски, то те жуткие глаза никаким освещением не скрыть. Сейчас его радужки были обычными — вроде бы серыми, но на такие мелочи мне точно было плевать. Не плевать мне было только на его слишком расслабленную ухмылку.

Пришлось повернуться к Риссе, чтобы не выглядело, будто я пялюсь на ее ручную собачонку. А она уже дружелюбно щебетала, знакомясь с Одиром и Триш. Эрк сам шагнул ближе ко мне и положил руку на талию. Наверное, тоже не мог объяснить мою заторможенность.