Сергей Ванин - Стражи времени

Полковник принял из рук Дадуа маленький кусочек бумаги и поднёс его к глазам, на блёклом листке стоял нечёткий расплывчатый штамп: «Г. МОСКВА 1919 год трест Главмахорка уп. 3А».

— Да это же упаковка от махры, — Язёв недоумённо посмотрел на Дадуа. — Это и есть верительная грамота для Копылова?

— Да, — Вахтанг утвердительно кивнул, — я попрошу тебя, Иван Иванович, оставить эту бумажку у Андрея. Я обязательно навещу его и заберу этот бесценный для меня предмет.

— Хорошо, — Язёв пожал плечами, — я выполню твою просьбу, Вахтанг.

— И ещё одно, — Дадуа приблизился вплотную к полковнику, — скажи, кто в меня стрелял?

Борзяк, стоявший рядом, открыл, было, рот, собираясь сознаться, но полковник опередил его.

— В тебя стрелял один из людей Коняева. — Язёв рубанул воздух рукой. — Обещаю, ему воздастся по заслугам. Ни один из твоих людей не предал тебя, успокойся, Вахтанг.

— Слава Богу! — Дадуа впервые за долгие годы помянул имя Всевышнего. — Об одном только жалею, не смог помочь Линке, слово своё не сдержал, дочь ему не нашёл.

— Напрасно жалеешь. — прервал Дадуа Язёв. — Дочь ты ему нашёл. Как раз в ночь, когда погиб, и нашёл, за несколько часов до гибели своей. Сейчас Таня уже в Москве. Так, что беспокоиться тебе не о чем.

.— Ну, тогда можно идти, — Вахтанг взялся за ручку большого фанерного чемодана, собранного Мадиной, — счастливо оставаться, товарищи.

— В добрый час, — Язёв передал Дадуа листок из своей записной книжки, — Это мой адрес. Возьми такси, поезжай ко мне. Там тебе Лаврентий Павлович лично и документы с билетами на поезд передаст и попрощается с тобой. А сейчас, бери Мадину и идите в каптёрку, что на первом этаже расположена.

— Зачем? — удивился Вахтанг.

— Там рамка временная установлена, — напомнил полковник, — через неё пройти нужно. Эх, да, что я тебя учу? Сам всё знаешь.

Вахтанг и Мадина вышли из квартиры и, следуя инструкциям полковника, прошли через рамку. Процедура, уже знакомая Вахтангу, поразила девушку. Пройдя сквозь белое вибрирующее пространство, они оказались в той же комнате без окон. Только теперь рядом с рамкой восседал на стуле профессор Линке.

— С прибытием, Вахтанг Георгиевич, дорогой! — старик не сумел сдержать слёз. — Рад вас видеть живым и здоровым. Как я за вас переживал, как благодарил за Таню, дочку мою!

Иван Фридрихович зарыдал. Вахтанг обнял его за плечи.

— Ну, полно, Иван Фридрихович. Всё хорошо, всё будет хорошо! — неумело успокаивал он старика.

— Ах, вам пора, — спохватился Линке, — идите, идите, не буду вас отвлекать. Спасибо вам за всё, в добрый путь!

Профессор приоткрыл дверь подъезда и увидел в лучах заходящего солнца, как Вахтанг и Мадина пересекли двор и скрылись за поворотом.

— В добрый путь, — прошептал старик и вернулся на свой пост, ожидая дальнейшего развития событий.

Полковник Язёв, проводив Вахтанга и Мадину, вернулся к кухонному столу, за которым примостились Бородин, Зубарев и Борзяк. Воронцов стоял у окна и курил, выпуская дым, в приоткрытую форточку.

— Брать Коняева с его орлами нужно быстро и чётко, когда они только-только подъедут. Если дотянуть до того, как они к дому Дадуа подойдут, могут возникнуть осложнения, — высказался Сергей, — люди-то, судя по всему, у него тёртые, Как пить дать, окажут сопротивление.

— Правильно, Сергей, — одобрительно кивнул головой Язёв, — людишки подобрались у него бедовые.

Полковник извлёк из кармана халата несколько фотографий и разложил их на столе.

— Капитан Шахов, этот самый опасный. В своё время служил на КВЖД (Китайская Военная железная дорога), участвовал в боях с тамошними сепаратистами. Обучился у них разным штучкам, дрючкам, выкрутасам. Приёмчиками диковинными владеет. Равных в рукопашном бою ему нет, — полковник ткнул узловатым пальцем в фотографию мужчины с квадратной челюстью.

— Ничего, штучкам дрючкам, выкрутасам не только маньчжурские сепаратисты обучать могут, — успокоил полковника Сергей, — нас тоже кое-чему научить сподобились. Попытаемся противостоять этому мастеру восточных единоборств.

— Дай-то Бог, — откликнулся Язёв, — а вот лейтенант Сушков, бывший урка. Любой замок в минуту откроет, дерётся слабо, зато стреляет метко и пером орудует отменно. Так сказать, твой коллега, Борзяк, обрати внимание.

Василий взял со стола фотографию Сушкова и, усмехнувшись, положил её обратно:

— Шансов против меня у него нет! Мелковат пацан, тщедушен не в меру.

— Буров, старший лейтенант, — продолжал комментировать Язёв — про этого известно лишь, что он — ликвидатор хороший, махровый убийца и спортсмен неплохой. Больше ничего о нём не знаю.

— Товарищ полковник! — подал голос, молчавший до сих пор, Зубарев. — Я вот не пойму, зачем этих мерзавцев в мир живых возвращать? Ведь они сейчас мертвы, а мы их повяжем, да через рамку времени пропустим. Они опять небо коптить будут. Так стоит ли овчинка выделки. Что мы им пришить сможем? Только то, что они к дому Вахтанга подобрались? Тоже мне преступление…

— Ха-ха-ха, — хрипло засмеялся полковник, — да они нам многое порасскажут, а что они напоют, это, Антон, только несколько человек в стране знать будут. Такие показания в борьбе интересов — первое дело. Ими глотку Авакумову и его приверженцам надолго заткнуть удастся. А вменить им можно организацию убийства Вахтанга Дадуа! Показания на это счёт старшего лейтенанта Мигуна у меня имеются.

— Ловко! — согласился Зубарев, — а если они молчать будут?

— Это ты, Антоша, ахинею городишь, — полковник улыбнулся, обнажив в улыбке крупные, жёлтые от курения зубы, — у нас со следствием все сотрудничают, всё, как на духу рассказывают. Заметь, только человек в лубянский кабинет попадает, тут у него язык и развязывается. Так что, кто-нибудь из них обязательно сломается, а, скорее всего, все поплывут.

— Да уж, — Антон вытер внезапно вспотевший лоб, — вынужден с вами согласиться.

— А фотография самого Коняева имеется? — задал вопрос Бородин. — Сколько служу, ни разу его не видел. Слышал о нём много всего, а видеть ни разу не приходилось.

Полковник достал из кармана ещё одно фото. На ней в полный рост был изображён высокий стройный мужчина в отлично сшитом пальто и элегантной шляпе.

— Вот он, собственной персоной. Фотографию только такую достать удалось, — Язёв положил снимок на стол. — Очень, очень опасный человек! В прошлом отважный красный командир, лихой рубака, бесстрашный кавалерист, романтик революции. Ныне же авакумовский халуй, заплечнах дел мастер, чемпион по подковёрной борьбе. Сколько людей погубил, сколько судеб поломал, не сосчитать. Сам хочу его арестовать и допросить, лично! Давно мне эта мысль покоя не даёт. Ну, ладно, ребята, фотографии посмотрели? Всех запомнили?