Сергей Ванин - Стражи времени

— Поиск кристаллов — первоочередная задача, — поддержал академика генерал Фадеев, — но это еще не все. Энергия носителя пока полностью не исчерпана, а вот мое терпение скоро лопнет.

— Не совсем понятно, товарищ генерал-майор, — высказался с места Валов, — по службе вроде, нареканий нет.

— Ишь ты! — голос Фадеева стал грозным. — Да по службе у меня к вам, товарищи офицеры, масса нареканий. Несмотря на то, что подписки разные подписываем, инструктажи и проверки знаний проводятся, разгильдяйства среди личного состава «Хроноса» хватает. Сотрудники, что в операциях задействованы, служебную дисциплину блюдут слабо. Ну ладно, там мелкие нарушения — сигареты из того в наше время таскают. Я и сам грешен, люблю сигареты того времени. Советские не так горло дерут, как нынешние, якобы, американские. Мне самому офицеры из перемещений блок «Друга» недавно принесли. Ну, или, на родителей своих посмотреть, особенно, если умерли они уже к сегодняшнему времени, или себя маленьким увидеть, это я понимаю и закрываю на это глаза. Но халатно к обязанностям своим относиться, за это увольнять будем к чертовой матери.

— Поясните, товарищ генерал, — поднялся полковник Желудь.

— Пожалуйста, — Фадеев достал пачку сигарет «Друг» и закурил. — По заданию капитан Колобов должен был отправиться в 1987 год. Задание он выполнил, все сделал, как положено.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Желудь, — главное, задание выполнил.

— Да, — согласился генерал, — зато потом оплошал. Осталось у него время до обратного перехода и, он двинул во двор, где раньше молодым проживал. Нашел там девушку свою бывшую, и давай около нее круги нарезать.

— А дальше? — заинтересовался Воронцов, не обращая внимания на Макса, дергавшего его за рукав.

— А дальше, — сурово нахмурил брови генерал, — получил по физиономии от ребят, что в этом же дворе крутились. В ответ им надавал. Забрали дурака в милицию, пришлось еще одного агента посылать, чтобы вызволил его. А его, в том времени, еще найти надо было, так-то! Хорошо, что приказа не поступило в будущее сотрудников отправлять, пока задания только в прошлом выполняем. С ужасом жду, когда в будущее офицеров направлять придется. Всякому же интересно узнать, что с ним в дальнейшем произойдет. Злоупотребления на этой почве случиться могут.

Товарищ генерал, — не сдавался Валов, — нас вообще-то проверяли перед тем, как сюда на службу направить. Я лично, будучи на задании, никаких вольностей себе не позволяю. Недавно направлен был в тот год, когда мама у меня еще жива была, так даже отказал себе в удовольствии увидеть ее живой и здоровой, потому что с возвращением опоздать боялся. И за то, что Стас Князев из перемещения не вернулся, мы все ответственность несем, переживаем тоже все. А то, что Колобов прокололся, он наказан был, звездочки с погона лишился. Старлеем теперь ходит. А так, он боевой парень и в горячих точках служил, да и здесь хорошо служит, я лично за него ручаюсь.

Ладно, Валов, — генерал устало закрыл глаза, ослабил узел галстука. — Иди, лично ты службу несешь добросовестно, а о других, позволь, я сам свое мнение иметь буду.

Макс, повернувшись через левое плечо, удалился, демонстративно четко печатая строевой шаг.

— Ершистый, — генерал потер красные от недосыпа глаза. — А ты, Воронцов, готовься к перемещению во времени. Задание тебе будет, какое — скоро узнаешь, а сейчас иди, Сергей. Кругом, шагом марш!

Есть, — Сергей спокойно повернулся и, не спеша, вышел.

— Как он тебе? — генерал бросил взгляд на академика.

— По-моему, годится, — Поливайко утвердительно кивнул, сдвинув очки на нос.

— А вам? — обратился Фадеев в Зубко и Желудю.

— Думаю, Валова надо послать, — Желудь прямо посмотрел в глаза Фадеева.

— У Валова — семья, а Воронцов — один как перст, — встрял Зубко, — да, и шабутной Максим очень, а дельце тонкое предстоит.

Пойдет капитан Воронцов, — решительно хлопнул ладонью по столу Фадеев, — не потому, что один как перст и плакать о нем некому будет, а потому, что он более спокойный и рассудительный.

— А почему Воронцов или Валов? — не сдавался Желудь. — Других, что ли, нет?

Пойдет Воронцов, — Фадеев повысил голос. — Всё, дебаты закончены, наше совещание тоже.

Старший лейтенант МГБ Семен Бородин пребывал в прекрасно расположении духа. Открыв окно служебного кабинета, он полной грудью вдохнул терпкий утренний воздух послевоенной Москвы. Только что проехавшая поливальная машина прибила пыль и в теплом майском воздухе появилась свежесть, как после дождя. Жизнь шла, как хорошо отлаженный часовой механизм, четко отсчитывая и отбивая мажорным звоном важные вехи и события.

Попав в армию после школы в 1940 году, Семен старательно исполнял приказы командиров и буквально «ел глазами» начальство. Будучи от природы сметливым пареньком, он тут же понял, что свою сообразительность и образованность в армии надо прятать подальше, не то сгинешь в нарядах, и служба медом уж точно не покажется. Родившись в Москве, в семье рабочих, Семен четко понял, что рассчитывать ему особо не на кого. В жизни придется всего достигать самому. Единственное, чем ему удружили родители — это своим пролетарским происхождением. Будь он каким-нибудь поповичем или сыном интеллигентов и даже выходцем из крестьян, разве добился бы он того положения, какое имел сейчас?

— С поповичами и интеллигентами все понятно, а крестьяне-то чем не угодили Советской власти? — спрашивал Семен армейского особиста.

— Любой крестьянин мог бы оказаться кулаком, дай им только волю и достаток. Сколько сил партия наша приложила, пока их, дерьмуков дремучих, в колхозы объединила, да объяснила, что так им жить вольготней станет, — объяснял молодому солдату зам. начальника особого отдела полка лейтенант НКВД Зубарев.

Антон Зубарев в полку был человеком уважаемым, а уж начальника особого отдела, капитана Швеца, боялся и сам командир части. Когда Зубарев и Швец шли по расположению полка, всех как ветром сдувало. Сначала Семен не мог понять, почему полковник прячет глаза, когда молодой лейтенант НКВД смотрит ему в лицо, да еще выговаривает за какую-то ерунду. Ну и что с того, что у этого сопляка НКВДешные петлички? Но вскоре Бородин уяснил, люди с такими петлицами шутить не любят, а от встречи с ними добра не жди.

Однажды в полк прибыл для дальнейшего прохождения службы орденоносец, награжденный за проявленный в боях на озере Хасан героизм. Звали его Никита Седых, он носил звание капитана. После представления у комполка, Никита решил проставиться новым сослуживцам. Капитан был холост и, на помощь жены в устройстве банкета рассчитывать не мог, поэтому гулял в столовой, где заблаговременно, силами дежурившего в тот день наряда по кухне, был накрыт стол с большим количеством выпивки и закуски. Боец Бородин в тот день находился в наряде и под чутким руководством повара-ефрейтора Гусевой, огромной свирепой бабищи, по прозвищу «Бомбовоз», доставлял на стол из кухни, быстро исчезающие закуски и напитки. После обязательных тостов за товарища Сталина, нашу партию и армию, а также конкретно за род войск — пехоту, к которой имел честь принадлежать их полк, официальная часть банкета была закончена. Изрядно захмелевшие отцы-командиры расслабились, разговор потек вокруг женского пола и коснулся жены лейтенанта Зубарева, Алены, гарной дивчины с длинной косой, уложенной вокруг головы и нежным взором темных зовущих глаз. Жена у особиста действительно была, что надо. Она работала учительницей в городской школе и, Антон Зубарев иногда выходил встречать ее к трамвайному кругу, который был недалеко от КПП их части. Потом они вместе, минуя КПП, шли к трехэтажному дому, где жили офицеры с семьями. Очевидно, один из таких моментов узрел вновь прибывший орденоносец капитан Седых.