Сергей Ванин - Стражи времени

— Все эти месяцы, Вахтанг Георгиевич, я напряжённо работал, — Линке принялся ходить по кабинету, то и дело что-то поправляя на столе и шкафах, — Тот научный персонал, и то современнейшее оборудование, которым я располагаю, теперь сделало возможным невозможное. Фактически, всё это время весь институт работал только на наш с вами проект. И мы добились своего, теперь нам подвластно время. В лесу, что рядом с деревней Большие Борщи, случилось падение метеорита. В продуктах горения метеорита имеется некое соединение.

— Эти блестяшки, которые вы нас заставили выкапывать из грунта? — улыбаясь, спросил Вахтанг, радуясь возможности вставить слово в монолог учёного мужа.

— Совершенно верно, — профессор достал из сейфа металлический футляр. — Вот это кристаллы времени! Я их убрал в специальную емкость, в ней они отлично хранятся. С помощью этих кристаллов и будет работать наш перемещатель во времени и пространстве. Эти кристаллы являются источником энергии агрегата, могущего доставить человеческого индивидуума в любой исторический период.

— В любой? — переспросил Вахтанг.

— Ну, пока могу ручаться за 50 лет вперед из 50 лет назад, — усмехнулся Линке. — Как говорится, в радиусе 50 лет. Можно делать и более глубокие погружения во времени. Но пока отстаёт техническая сторона. Требуется оборудование и средства, чтобы довести до ума сам прибор, пока наш перемещатель находится в весьма примитивном конструкторском исполнении.

— Профессор! — прервал Линке Вахтанг. — Ассигнования на дальнейшее продолжение вашей работы будут выделены! Это я вам обещаю. Я одно не могу понять, как ваши подчиненные выполняют работу, которую вы им поручаете, не догадываются о сути наших исследований?

— Нужно лишь поручать им отдельные опыты и исследования, не комментируя и не определяя конечную цель. Не волнуйтесь, Вахтанг Георгиевич, истинную картину знаем лишь мы с вами, — твердо сказал Линке.

— А почему в деревне Большие Борщи проходили перемещения во времени, хотя там и в помине не было никакого устройства? — продолжал допытываться Вахтанг.

— Кристаллы, находящиеся в грунте обеспечивали хаотичную смену временных отрезков. Перемещателя, как устройства, еще не существовало, но энергия кристаллов времени была. Однако она ничем не контролировалась и, поэтому, то один, то другой отрезки времени возникали, и также быстро пропадали.

— Понятно, Иван Фридрихович, — Дадуа помялся. — Иван Фридрихович, вышестоящее начальство требует, чтобы я, непосредственно, опытным путем установил целесообразность дальнейшей работы по перемещателю. Деньги немалые, сами понимаете….

— Дорогой Вахтанг! Я всё прекрасно понимаю, вам нужно подтверждение наших достижений! Хотя перемещатель во времени ещё «сырой» и недостаточно доработан, мы можем испытать его действие хоть завтра. Доработка изделия — дело долгое. Я покажу вам товар лицом.

— Иван Фридрихович! — Дадуа достал из нагрудного кармана кителя небольшую старую фотографию. — На снимке изображён отряд красноармейцев, отбывающих на фронт, на борьбу с Колчаком. В середине, в кожанке, мой старший брат, Галактион Дадуа. Он был комиссаром этого отряда. Галактион с фронта не вернулся, почти весь отряд погиб. Брат был для меня самым главным советчиком и другом. Он заменил мне рано умершего отца. Мне очень не хватает его.

Линке взял из рук Вахтанга пожелтевшее фото. Перевернул. На обороте значилась полу стертая дата — 12 июля 1919 года 11 часов 40 минут.

— Ого! Какая тонкость! — воскликнул профессор. — Ну, что же, это нам на руку. Откуда у Вас эта фотография, Вахтанг?

— Один корреспондент, который был автором статьи об отправке отряда на фронт, нашёл меня и вручил мне этот снимок вместе с номером газеты «Большевик», в которой и была напечатана статья, — Дадуа взял папку, которую принёс с собой и извлек из неё старый газетный лист. — Заметка называется «Все на борьбу с Колчаком» и повествует о полных решимости революционных матросах, ведомых на фронт пламенным красным комиссаром Галактионом Дадуа. Обыкновенная агитка тех времен, Иван Фридрихович. Но больше от брата у меня ничего не осталось. Он был настоящим несгибаемым большевиком, прошедшим тюрьмы и каторги. Не знаю, если бы Галактион вернулся с фронта, уцелел бы он в этих партийных чистках? Иван Фридрихович, я хотел бы попросить вас….

— Я всё понял, — прервал профессор Дадуа. — Я покажу вам наше изобретение в действии. Вы, Вахтанг, воочию увидите своего старшего брата, и он опять будет стоять во главе отряда красноармейцев, отправляющихся на фронт громить Колчака.

— Пожалуйста, Иван Фридрихович, — Вахтанг прижал руку к груди. — Это моя личная просьба.

— Я понял вас, Вахтанг, — голос профессора задрожал. — Я тоже, в свою очередь, хочу просить вас, Вахтанг Георгиевич, я буквально умоляю вас….

— Не трудитесь, Иван Фридрихович, я знаю, что вы будете спрашивать меня о судьбе вашей дочери Тани. — Вахтанг закрыл глаза и помассировал их большим и указательным пальцами правой руки. — Я не забываю об этой просьбе ни на минуту. Но дело очень трудное. По моим сведениям, ваша дочь попала в специальный детдом для детей родителей, чьи действия, так или иначе, мешали установлению советской власти.

— Вредителей, врагов народа, Вы хотите сказать? — горько усмехнулся Линке. — Да, ведь это был 1921 год. Мы с женой и крохотной дочкой хотели лишь выехать за границу. Но мой брат, белый офицер, был расстрелян, и из-за него пострадал и я, и мои близкие.

Дадуа встал, подошел к окну и чуть приоткрыл форточку. Ему было жаль профессора. Дадуа действительно прилагал титанические усилия, пытаясь выяснить судьбу Тани. Он обращался к товарищам, которых знал ещё по гражданской войне, но следы Татьяны терялись. Заболев туберкулезом, она была вывезена из детского дома. Но куда? Вахтанг даже посвятил в это дело своего нового сотрудника, Семёна Бородина. Лейтенанта, побывавшего на фронте, хорошо знавшего свое дело, привел Антон Зубарев. Антона Дадуа знал по совместной работе еще до войны. Потом и Антон и Дадуа ушли на фронт, но менее чем через полгода, Берия, вспомнив про старого друга, отозвал Вахтанга с полей сражений.

Вновь возвратившись, и окунувшись в работу, Дадуа увидел, что исследования профессора Линке не только не остановились, но и набрали новую силу. Работа продолжалась. Мечты Дадуа и Линке всё увереннее воплощались в жизнь. Ничто не мешало целиком поглощенному научной работой Линке, двигаться вперёд. Скудное питание, отвратительные условия проживания в общежитии шарашки, презрительное отношение надзирающих за работой профессора кураторов, которые сами ничего не смыслили в научной работе, и вместо того, чтобы помогать учёным, мешали им, придираясь по мелочам и обвиняя в недостаточном усердии. Все эти тяготы профессор переночсил стоически. Возвращение Дадуа поставило всё на свои места. Профессору и его помощникам были созданы гораздо лучшие условия для работы и проживания. Непосредственно для Линке Дадуа выбил отдельную квартиру со всеми удобствами. Мало тог, он обставил ее мебелью и провёл телефон. Утром каждого дня Дадуа привозил профессора в шарашку, а вечером увозил его домой. Научным ассистентам Линке по личному указанию Дадуа были улучшены бытовые условия содержания. Теперь ученые лучше питались и получили в своё полное распоряжение по комнате в отдельном корпусе.