Сергей Ванин - Стражи времени

Полковник молча вёл трофейное авто. В салоне приятно пахло добротной кожей сидений, ароматом дорогих папирос «Герцеговина Флор» и тёрпким одеколоном, которым пользовался Коняев.

— Приехали, лейтенант, — полковник вышел из машины. — Хорошая еда, хорошая выпивка, симпатичные женщины! Что ещё нужно мужчине?

— Денег на всё это нужно мужчине, — пробурчал Василий, покидая уютный салон полковничьего автомобиля.

— Прошу! — полковник легонько подтолкнул Мигуна ко входу в неприметное деревянное строение.

Василий посмотрел на вывеску. «Кафе Ветерок» — было выведено серой облупившейся краской на неровном фанерном прямоугольнике, прибитом прямо над дверью. Мигун недоумённо посмотрел на полковника, но тот лишь усмехнулся в ответ. Зайдя внутрь, Василий увидел нескольких человек, сидевших за грязным заляпанным жирными пятнами столом.

— Исаак! — негромко, но властно позвал полковник.

То час же рядом появился маленький, толстенький еврей в белой поварской шапочке и белом же халате.

— Ой, как я рад, как я рад вашему появлению, друзья! — принялся охать и ахать толстяк. — Пойдёмте, всё уже готово!

Он побежал впереди гостей, переваливаясь на коротких толстеньких ножках. Промчавшись через весь зал, толстяк остановился перед стеной, обклеенной засаленными обоями с неясным рисунком.

— Вам сюда, приятного ужина! — он толкнул неприметную дверь, показался узенький проход. — Если, что-нибудь будет нужно, просто постучите в эту стенку. Исаак всё услышит и явится незамедлительно.

Внутри убранство небольшой комнаты поразило Мигуна своим великолепием. Дорогая, явно антикварная мебель, красивые, яркие ковры, трофейный радиоприёмник, стоявший на маленьком изящном столике из красного дерева. Посередине всего этого великолепия красовался богато сервированный стол, рядом с ним на небольшой тележке выстроилась целая батарея бутылок. Василий взглянул на этикетки, сплошь иностранные названия.

— Хитрый иудей, подготовился на славу, — вывел Василия из задумчивости весёлый голос Коняева. — Умеет, когда хочет создать людям праздник.

— Да уж, — только и смог сказать в ответ Мигун.

Выпив, они принялись поглощать приготовленные яства. Особенно понравилось Мигуну мясо молодого ягнёнка.

— Где его только взяли в послевоенной Москве? — удивился Василий, старательно собирая хлебом соус с тарелки.

— Не наелся? — спросил полковник, — Ещё будешь?

— Не отказался бы, — икнул слегка окосевший Мигун.

— Момент! — Коняев легонько стукнул в стенку, — Исаак! Мигом сюда!

В то же момент дверь открылась, в проём протиснулся хозяин заведения.

— Чего изволит товарищ полковник? — Исаак угодливо поклонился.

— Товарищ полковник желает повторить! — гаркнул Коняев. — И побыстрее поворачивайся, Исаак!

— Круто вы с ним, — уважительно протянул Мугун.

— Да он мне по уши обязан, — полковник закурил и выбросил горелую спичку в красивую вазу, стоящую на тумбочке рядом со столом.

Это как? — не понял Мигун.

— А так, — полковник усмехнулся, — Как-то местные бандиты похитили у Исаака дочку его, школьницу. Умненькая такая еврейка, на скрипочке пиликает. Запросили столько, что папаша за голову схватился. Что бы столько деньжищ собрать, нужно не директором кафе работать, а золотой прииск возглавлять. Короче, он в милицию пошёл, в жилетку им стал плакаться. Те побегали, побегали, да и лапы вверх. Довели они до нас информацию, что, так, мол, и так, не можем мы ребёнка найти. У нас, мол, сотрудников не хватает, с фронта пополнение ожидаем. А пока, извините, с ног валимся, хулиганов и убийц денно и нощно разыскивая. Дело громкое получилось, дошло до райкома партии. Пришлось полковнику Коняеву по приказу Авакумова лично девчонку Исакову искать.

— И как же вы справились? — заинтересовался Мигун. — Трудно, наверное, пришлось?

— Трудно? — хохотнул Коняев, — Утром начал, а к вечеру девка уж дома была, на скрипочке на радость папаше своему опять наяривала.

— Как же вам это удалось? — искренне удивился Василий.

— А так! Взял местного главного блатаря за жабры, и в участок распорядился приволочь. Да вслед за ним, маманьку его, старуху, да племяшку малолетку туда же доставили.

— И что? — не понял Мигун.

— Ввалил я этому деятелю так, что он неделю потом кровью мочился. Маманю его в лагеря отправить пообещал, а племяшку пригрозил в Бутырку свезти, да на пару часов в камеру к убийцам и насильникам забросить. После этого я его отпустил, а родню его у себя оставил, — полковник налил в стакан коньяку и, не торопясь, выпил. — Не поверишь, к вечеру дело было закрыто. Баб его я домой отпустил.

— А урка?

— А урка потом в деревянбушлат оделся, — полковник хлопнул Василия по плечу, — Он туберкулёзом болел, так и так, подох бы скоро.

Мигун сидел, потрясённо глядя на Коняева. Василий бы удивился ещё больше, узнай он истинную подоплёку этой истории. Коняев на тот момент требовал от Исаака информацию об одном субъекте, которого еврей хорошо знал, но не торопился сообщать свои сведения органам. Тогда присланные Коняевым люди разыграли целый спектакль с похищением ребёнка. Испуганный отец тут же пошёл на сотрудничество, на коленях умоляя полковника помочь в поисках дочери. Стоит ли объяснять, что никакого уркагана, ровно, как и его родных, просто не существовало в природе. Однако дело было подано так, что Исаак свято верил в то, что полковник Коняев спас его семью от страшной трагедии и беспрекословно исполнял все указания и прихоти своего «спасителя».

— Да ладно, что мы всё про какую-то муть беседуем? — полковник понял, что момент для решающего разговора настал. — Расскажи, лейтенант, как живёшь, как служишь?

— Не очень, — Мигун пожал плечами, — Вроде Дадуа меня на службу взял, а не доверяет, использует только, как ломовую силу. А Антон и Семён у него на особом счету. Мы же охрана его, а он нас зэкам учёным заставляет помогать. Я один раз взбрыкнул, а он меня гнобить начал.

— Это как? — с интересом воззрился на лейтенанта Коняев.

— Звёздочку очередную долго «зажимал». Квартиру не предоставил, до сих пор в коммуналке ошиваюсь. А Антону с Семёном — всё на блюдечке, — пожаловался Мигун. — Ну, Антону, ещё ладно, он семейный, ребёнок есть. А вот, Бородин не женат, а Дадуа ему двухкомнатные хоромы спроворил!

— Ну, а ты, значит, терпишь? — полковник презрительно взглянул на Мигуна.

— А что я могу сделать? — оскалился Василий. — Дадуа этот даже зеку — профессору отдельное жильё выбил. А он — немец, между прочим. Линке — его фамилия.

— Немцу, значит, квартиру, а советскому офицеру, фронтовику и партизану — хрен по всей морде, так, что ли? — умело подлил масла в огонь Коняев.