Павел Парфин - Новая погоня

Ксения. Он позвонил мне, сказал, что уже выехал в Большовск. И пообещал забрать к себе через неделю, когда снимет квартиру и решит какие-то дела. Но я не могу ждать неделю, я без него и дня не могу прожить!.. Я тут же все бросила, ничего не сказала маме, взяла такси и поехала ему наперерез; таксист показал мне эту дорогу… Я так надеялась догнать его, но вместо этого очутилась здесь. ( Оглядывается. ) Я отпустила такси, а сама решила остаться. Он бы сказал, будь он сейчас рядом, что я поступила глупо, легкомысленно, безрассудно. Но я не могла иначе, ведь там… ( Всматривается в лесной мрак. ) Неподалеку, случилось несчастье. Авария. Сперва я даже подумала, что это с ним… Сердце так защемило, и я решила, что он попал в беду… Но потом оно отпустило, немного поныв, затихло — и сразу отлегло… ( Пауза. ) Ведь он… он дорог мне. Я бы, наверно, не пережила, если б с ним что-нибудь случилось. Пусть и не очень серьезное. Все равно боязно за него ведь он такой уязвимый… Его отсутствие, его боль, его… смерть — они бы слишком много для меня значили… ( Пауза. ) Пустота… Я только обрела опору под ногами, только стала различать запахи ветров и оттенки рассветов — и вдруг пустота. Пустота… ( Пауза. ) Что мне тогда, покончить с собой? Покончить с жизнью? В отместку за свою везучесть. За свою неуязвимость?.. Или одеться в рубище и пойти куда глаза глядят? Подставляя голову и спину побоям и проклятьям. Вымаливая, выпрашивая у неба вернуть его мне… Какой аргумент? Почему небо должно вернуть его мне? Но как же иначе… Я люблю его — вот и все. Вернее, любила. Нет, вздор, что я несу! Ведь я не знаю, кто там разбился. Кого нашла на этой глухой лесной дороге злая судьба. ( Пауза. ) Не дай бог, он бы и вправду угодил в это месиво, от которого смердит даже сюда. Я бы не выдержала тогда, я бы сорвалась, и никто бы меня тогда не остановил. Не сумел бы убедить, что я должна покориться судьбе, унять строптивый свой нрав, покончить с собственной гордыней… Раз и навсегда покончить с мечтой… ( Пауза. ) Но разве бы я так могла? Отказаться от всего этого? Моего?.. От самой себя, выношенной здесь, в сердце, и здесь, в душе, — разве бы я когда-нибудь от себя отказалась?!.. ( Пауза. ) Да я бы скорей стала шлюхой! Вышколенной, искушенной, блистательной шлюхой! От моего вида, от того, как я одеваюсь и умею держаться в обществе, женщины сгорали б от зависти, а у мужчин срывало бы крышу… Змейки бы лопались на их похотливых штанах. Я сама утопила бы в похоти свое горе и гордость свою… ( Пауза. ) Боже, о чем это я?.. Как тихо, как страшно здесь. Я ненавижу ночь. Прямо демонический лес. Не приведи Господь, выскочит кто-нибудь и затащит меня в черную чащу. А там ведьмы, упыри… И все же здесь не так плохо. Что-то подсказывает мне, что та беда, что произошла здесь, — еще не моя беда. Это радует… Каким бы благочестивым и воспитанным ни был человек, он всегда остается истинным эгоистом, если вдруг кто-то посягает на его счастье… На мою любовь… ( Пауза. ) Эта авария. Она знак для меня свыше, предупреждение, чтоб я была готова к самому худшему… Вот еще! Не будет по-вашему, за кого вы меня принимаете?! Чтобы я отныне жила в вечном страхе, что мою любовь совсем скоро постигнет та же участь, что и тех невезучих, угодивших в аварию? Не на ту напали! Я не верю никаким предсказаниям!.. Какими бы они правдивыми ни были. Я не хочу… Я буду сопротивляться, я буду счастливой наперекор! Я не пропущу напрасно ни одного радостного мгновения, ни одного рассвета, ни одной чашечки кофе, ни одного пирожного… ( Пауза. Оглядывается с таким видом, будто видит окружающие ее предметы и местность впервые. ) Боже, как получилось, что в этой аварии выжила я одна? В этой ужасной мясорубке — лишь одна я жива… Почему же тогда никто не идет сюда, не заберет меня отсюда — почему?! Где милиция, мать ее?! Где спасатели, маньяки, лешии, дикие медведи — где?!.. Почему он, наконец, не ищет меня, не спешит мне на помощь? ( Пауза. ) Любовь моя, это так важно для меня — жить среди живых. Снова быть вместе с тобой. ( Долгая пауза. Свет становится ярче, постепенно наполняя собой всю сцену — спереди и сзади, слева и справа от девушки. Высвечиваются за ее спиной подернутые туманной дымкой стволы деревьев. ) Светает… Как быстро светает. Все страхи позади. Я снова свободна.

(Слева нарастает гул автомобильного двигателя, слышны неразборчиво мужские голоса.)

Голос Вадима. Спасибо, мужики, помогли дорогу расчистить. А то я уж думал, придется здесь до утра куковать. ( Обращается к кому-то поблизости. ) Гляди-ка — девушка. ( Кричит Ксении. ) Девушка, давайте мы вас подве… Ксения — ты?! Как ты здесь оказалась?!

(Ксения поворачивает голову в ту сторону, откуда ее окликнули. Улыбается сквозь слезы — улыбается все шире и радостней.)

Ксения ( утирая слезы ). Эй, я здесь!.. Я не плачу… ( Смеется от счастья. ) Так мы едем? (Резко гаснет свет. Ревет мотор на повышенных оборотах, сквозь шум пробивается счастливый девичий смех — и тут же все стихает.)

Утро. Осень. На задник проецируется диапозитив с видом Большовска — громадного города-миллионника. Урбанистический пейзаж: высотные здания, роскошные витрины магазинов и ресторанов, представительные офисы, яркие неоновые рекламные вывески; лимонная, позолоченная или отливающая свежим марганцем листва редких деревьев, чудом выживших в царстве камня и стекла. Под углом слева направо уходит вдаль широкий проспект, плотно забитый автомобилями, в шесть рядов движущимися в ту и другую сторону. Над проспектом эффектной аркой перекинулся грандиозный Центр торговли; по наружной стене Центра ходит лифт — прозрачная кабина его вознеслась на несколько метров над городом. На уровне кабины к заднику примыкает возвышение, имитирующее саму кабину. Кабина лифта пуста.

Утренний час пик. В заторе, в гуще сотен автомобилей (посреди сцены, являющейся продолжением проспекта), застрял диван-мотовездеход. Он стоит вполоборота задом к авансцене. В мотовездеходе неразлучные Гера и Алек.

Гера ( сидит за рулем лицом к заднику, по обыкновению курит ). Вот и Большовск. Черт подери, как же долго мы сюда гребли!

Алек. Ага, вместо трех дней на дорогу ушла неделя. Но теперь все позади, да, Гера? ( Привстает в кабине, озирается по сторонам, в глазах — восторг, страх и благоговение. ) Что за город! Фантастика!..

Гера. Рань какая, а машин уже — море! А мы торчим. Завязли наравне со всеми. И неизвестно, когда эта пробка рассосется.

Алек. …Ух и домища! Никогда таких не видел. Вон тот, как наша водонапорная башня. А этот — видишь? — как три, а то и больше будет…

Гера ( с презрительным превосходством ). Ты что, никогда в большом городе не был?