Мариэтта Шагинян - Месс-менд

Дубиндус только что собрался достойно ответить своему помощнику, как зазвонил телефон.

- Allo! Банкир Вестингауз? Так… Так… Понимаю! Хорошо!

Он с досадой швырнул трубку и поворотился к Дурке:

- Живо! Автомобиль, жандармов! И черт меня побери, если там не понадобится парочка кинематографщиков… Едем!

- Куда? - флегматично спросил Дурке.

- За социалистическим министром. Разве вы не знаете, что эта публика не может без покушений! А наш брат лети за ними среди ночи, чтоб сцапать какого-нибудь ловкача, который, уж поверьте, заработает на этом деле больше, чем мы с вами за его поимку!

Дурке, кряхтя, пошел исполнять приказ.

Автомобиль был подан. Жандармы вооружились. Дубиндус застегнул револьвер. Через минуту полицейский автомобиль катил по той же дороге в Зузель, по которой четверть часа назад проследовал Пфеффер.

Но за эти четверть часа погода резко изменилась. Ветер стал крепким и гнал на автомобиль целые тучи пыли. Тяжелые облака затянули небо. Деревья по обе стороны шоссе раскачивались со скрипом и сгоном.

- Времена! - злобно бормотал Дубиндус. - Социалистические министры! Если б не шоссе, стал бы я служить новой власти… Ведь на этом самом шоссе тому четырнадцать с половиной лет я оштрафовал его величество, императора Вильгельма Миротворца!

История о том, как Дубиндус оштрафовал Вильгельма, была знакома в Мюльроке каждому мальчишке. Жандармы и Дурке потихоньку заткнули уши.

- Да, - продолжал Дубиндус, сверкнув в темноте очами, - в ту пору я был начинающим агентом, Я знал все статуты и параграфы городских положений. Я прочитал от доски до доски свод законов. Ни одна собака в Мюльроке не ходила у меня без намордника. То было время монархического порядка. Славное времечко! И вот еду я как-то по Зузельскому шоссе, и, вдруг, прямо передо мной, неподалеку от третьей версты, стоит автомобиль без номера, а возле него человек в каске, - Дубиндус торжественно откашлялся, - человек в каске…

Крак! Его собственный автомобиль стал как вкопанный. Шофер нырнул вниз и через секунду крякнул профессиональным тоном, протягивая что-то на ладони:

- Шина лопнула! Нате!

Полицейский агент схватил острый осколок какого-то сине-серого камня, добытый шофером из-под колеса, и в бешенстве сунул его в карман. Камни под полицейским автомобилем! На образцовом Зузельском шоссе! По самой середине шоссе! И - что хуже всего - у них нет запасной шины, и оставшийся путь им придется сделать пешком!

Кряхтя и сутулясь, полез из автомобиля Дурке. Бряцая ружьями, выпрыгнули жандармы. Изрыгая ругательства, вывалился Дубиндус. Он приказал шоферу провести машину в кусты и поспешно зашагал во главе своего отряда.

На шоссе разыгрывалась сухая буря. Целые валы из щебня, пыли, песку, сухих листьев сбивали их с ног. На расстоянии шага не было слышно ничего, кроме ветра. Это имело, впрочем, свою хорошую сторону, скрадывая их приближение, - ибо не успел вынырнуть из темноты белый столбик с цифрой 3, как наш отряд наткнулся на какого-то человека, наклонившегося над дорогой. В ту же секунду человек вскочил и бросился от них в сторону. Жандармы помчались наперерез, один ударил его прикладом по спине, а другой схватил за рубаху.

- Стой! - злорадно изрек Дубиндус, засветив электрический фонарь. - Поработал, и баста!

Он направил фонарь на пойманного человека. Это был несомненный бродяга, - впрочем, довольно красивый, - в холстинковой рубахе, штанах и сандалиях на босу ногу. Лицо его было полно такой досады, что Дубиндус не без удовольствия надел бы на него намордник.

- Ничего, приятель, дома подождут! - продолжал он, обшаривая его карманы. - Кусок пирога, веревка, план местности, один, другой, третий, четвертый камень… целая дюжина камней…

И все они оказались точь-в-точь такими, какой подобрал шофер из-под лопнувшей шины.

- Мошенник! Кто ты такой?

- Прохожий, - ответил бродяга на скверном немецком языке.

- Иностранец?

- Прохожий.

- А вот я тебе покажу прохожего, бестия! - зарычал полицейскии агент, подступая к нему поближе. Но в эту минуту Дурке дотронулся до его руки. Он был бледен и трясся как в лихорадке.

- Херр Дубиндус, - прошептал он, указывая куда-то пальцем.

Агент обернулся. Полукруг фонаря освещал скалистую часть шоссе за белым столбиком. Там лежал человек, раскинув ноги и руки. Это был министр Пфеффер собственной особой, министр Пфеффер, элегантно одетый, с азалией в петлице, в чудесных лакированных ботинках Цилиндр скатился у него с головы, палка упала к ногам, затылок был плотно прижат к земле.

- Как вы себя чувствуете, господин министр? - почтительно осведомился Дубиндус.

Никакого ответа.

- Мы изловили вашего злоумышленника.

Молчание.

Дубиндус наклоняется вниз и вскрикивает от ужаса.

Министр холоден - но это бы ничего, министр мертв - но и это еще ничего. Оба глаза министра выпучены прямо на Дубиндуса с выражением такого безумия, что у полицейского агента подкосились ноги.

- Убийство! - прошептал он. - Убийство на Зузельском шоссе!

Бродяга уставился туда же, куда был обращен фонарь. При слове «министр» он вздрогнул. Досада на его лице сменилась изумлением и интересом. Между тем Дубиндус и Дурке медленно обошли убитого, всюду водя фонарем; они внимательно шарили в траве и в кустах, подвигаясь вперед по шоссе, пока не наткнулись на кузов автомобиля. Это был автомобиль министра Пфеффера, в полном порядке и исправности. Он стоял вкось, уткнувшись в скалу, с сильно поцарапанным лаком. Шофер лежал головой вниз, ногами вверх между двумя сиденьями. Дубиндус немедленно схватил его за ноги.

К его удивлению, ноги слабо брыкнули. Он прислушался - шофер храпел. Вытащив его с большими усилиями наружу, Дурке и Дубиндус увидели здоровенного малого с налитым кровью лицом и плотно стиснутыми ресницами. Он спал, несмотря на все толчки, щипки и оклики.

- Шофер усыплен. Убитого надо оставить, как есть, до приезда врача. Дурке, вы останетесь при нем с жандармом, а я отвезу преступника в город!

С этими словами Дубиндус сделал знак, и бродягу за шиворот втащили в автомобиль. Несчастный Дурке проводил их глазами, побелевшими от страха, и, проклиная себя, Дубиндуса и министра, залез под прикрытие скалы с оставленным жандармом. Как раз вовремя! Не успел автомобиль отъехать, как сухая буря явно превратилась в мокрую, бросив на Зузельское шоссе целый водопад грязного сильного сплошного дождя.

- Служба! - сплюнул Дубиндус, залезая головой в капюшон. - И мокни, и дрогни, и сохни, и все это за какой-нибудь республиканский орден, который от стыда заткнешь в плевательницу, а не в петлицу. Куда ты, черт?!

Последнее восклицание относилось к автомобилю. Управляемый его собственной рукой, он то и дело приподымал передние колеса, как какой-нибудь кенгуру.