Уильям Риттер - Кости зверя

Дом Джекаби представлял собой разношерстную смесь различных архитектурных стилей и инженерных причуд с абстрактными дополнениями и загадочными диковинками. Моей самой любимой из них был пруд на третьем этаже. Простая деревянная платформа на вершине лестницы плавно переходила в пышную зеленую лужайку с цветками клевера. Никаких внутренних перегородок на этаже не было, и крышу над этим жизнерадостным уголком природы поддерживали лишь редкие колонны. Солнечный свет, проникающий через широкие окна со всех сторон, освещал золотом покрытые мхом шкафы и увитые плющом письменные столы. Узкая тропинка из половиц, извиваясь, прорезала зелень и заканчивалась почти у самого берега широкого пруда, водная гладь которого, покрытая легкой рябью, отражала призрачные волны на потолке. Пруд занимал почти весь этаж и казался шире и глубже, чем позволяли размеры дома; законы физики, похоже, сдались перед искусными мастерами, нанятыми Джекаби для перестройки. В таком легком отклонении от реальности было нечто немного пугающее и одновременно глубоко успокаивающее.

Начали уже цвести полевые цветы, и воздух был пропитан их густым ароматом, но вместе с тем чувствовался еще какой-то запах, который я не могла распознать. Едва я шагнула на дорожку, как сквозь платье проник холодок, от которого я поежилась. Что-то здесь было не так. Даже в самые морозные зимние дни третий этаж сам себе служил оранжереей, согревая тихий пруд и сочную растительность, и здесь всегда было теплее, чем на окружающих дом улицах Новой Англии. Однако сейчас руки покрылись гусиной кожей, изо рта вылетали облачка пара. Едва слышный звук, пролетевший над водной гладью, заставил меня поежиться еще сильнее, чем холод. Я услышала плач, но поначалу не поняла, кто это плакал: мужчина или женщина.

Я с трудом проглотила комок в горле и подумала о том, что стоит позвать Джекаби, но отогнала от себя эту мысль. Не звать же его на помощь всякий раз из-за каждого пустяка! Сойдя с дорожки, я двинулась вокруг пруда сквозь высокую влажную траву, щекотавшую мне ноги и заставлявшую еще сильнее содрогаться от холода. В этой части помещения с балок свисала густая завеса плюща, и, раздвинув ее, я вздрогнула от неожиданного резкого движения напротив меня.

Отлетев назад, я упала на ягодицы, а над моей головой пронесся шквал коричневого, зеленого и белого. Испуганный селезень, скрывавшийся в траве до тех пор, пока я на него чуть не наступила, теперь летел прочь, в другой конец здания, отчаянно хлопая крыльями над рябью пруда. У меня перехватило дыхание. Дуглас был главным обитателем пруда и ничего не боялся. Эта величественная водоплавающая птица некогда была человеком и ассистентом Джекаби, пока его не застали врасплох на одной страшной вылазке и он не пал жертвой проклятья. Джекаби счел, что это недостаточная причина, чтобы увольнять такого ценного сотрудника, поэтому Дуглас продолжил следить за архивами, прекрасно справляясь со своими обязанностями и в обличье утки. Но чего не умел делать мой пернатый коллега – так это плакать человеческим голосом, а плач не прекращался.

Обычно невозмутимый, Дуглас покидал пруд в такой панике, что я не на шутку забеспокоилась о том, что же могло его напугать. Собравшись с духом и поднявшись на ноги, я направилась дальше, осторожно отодвинув в сторону плотную завесу из плюща. Оказавшись внутри, я будто попала в ледник. Влажный воздух сгущался в плотный туман, а кусты на этом берегу пруда образовали густую тенистую поляну. Мне потребовалось мгновенье, чтобы разглядеть источник стонов и плача. Окутанная туманом, в самом сердце теней стенала Дженни Кавано.

Дженни всегда возникала в виде призрачной красавицы, обладательницы очаровательной улыбки и воздушной грациозности – само воплощение веселья и элегантности. Но мрачная фигура, представшая перед моими глазами сейчас, являла собой нечто совершенно иное. Она сидела в тени, сгорбившись, закрыв лицо руками, и рыдала. Расходившиеся волнами рыдания заставляли ее прозрачные плечи содрогаться – словно пар дрожал над кипящим котлом. Волосы ее свисали влажными, спутанными прядями, прилипая к аспидно-серым рукам, как водоросли к мокрой скале. Ветхое платье, порванное у воротника, больше напоминало грязные лохмотья.

Меня всю пронзил холод, и я замерла на месте. Тело Дженни то проявлялось, то вновь расплывалось в завихрениях тумана. От пристального вглядывания у меня разболелись глаза, словно я старалась рассмотреть подробности на нечеткой фотографии. Земля и листья за ней в такт ее содроганиям то пропадали из виду, то вновь появлялись, искажаясь и плавясь, как очертания горизонта в жаркий день. Воздух вокруг призрачной женщины клокотал, как в жерле вулкана, несмотря на жуткий холод.

Несколько долгих секунд я смотрела на нее не дыша, но потом воздух с шумом ворвался в мои легкие, и Дженни подняла голову. Ее лицо походило на мрачное отражение в темных неспокойных водах. Весь ее вид говорил о том, что она меня не узнала. Она поднялась и выпрямилась во весь рост; все ее тело дрожало от ярости, выражение печали и страдания на лице сменилось гримасой гнева. Глаза призрака, сверлившие меня из-под сердито нависших темных бровей, не имели ничего общего с дружелюбным и сочувственным взглядом знакомого мне привидения. Эти глаза горели каким-то диким, необузданным, нечеловеческим огнем.

– Вам нельзя здесь находиться, – произнесла она глубоким, приглушенным голосом.

Вокруг нее забурлили клубы тумана, и она, словно демон из преисподней, устремилась по полянке ко мне навстречу.

– Д-д-дженни, – пробормотала я едва слышно.

Она неслась напролом, как пушечное ядро, но в двух футах от меня в ее взгляде проскользнуло узнавание. Через мгновение на ее лице отразилось жалостливое смятение, а потом она просто исчезла. Импульс ее движения накрыл меня холодной волной тумана, но без его источника это была просто дымка. Не успев охватить меня со всех сторон, он тут же начал рассеиваться и растворяться во мху на полу.

Вернувшееся в оазис на третьем этаже тепло постепенно согревало меня. Я нетвердой походкой обошла пруд и остановилась на цветущей полянке. Ко мне подлетел Дуглас, и мы сели рядышком, поглядывая на гладь пруда.

– Это было неожиданно, – наконец сказала я.

Дуглас неопределенно помотал головой из стороны в сторону.

– Такое уже было? – спросила я. – С ней это часто случается?

Дуглас встопорщил перья и посмотрел на меня. Его глазки блестели, словно бусинки из черного дерева. Он был прекрасным слушателем, но, к сожалению, собеседник из него как птицы был никудышным.

Я вздохнула.

– Ну что ж. Мне это не нравится.

Теперь, когда охвативший меня страх немного утих, я почувствовала боль за подругу, которая испытывала такие мучения. Дженни всегда отличалась сдержанностью и уверенностью в себе, и она вовсе не походила на безумного злобного призрака.